Герберт почувствовал, как его клонит в сон от всей этой невежественной болтовни, и выключил трансляцию. В последнее время количество подобных заявлений превысило все разумные пределы, спорить с этими людьми тоже было бессмысленно, потому что у них не стояло цели добраться до истины, они были скорее заинтересованы в том, чтобы просто добиться своего, вне зависимости от того, правы они или нет.

В кафе тем временем набилось полно народу – все тоже хотели погреться и перекусить чем-нибудь горячим. Становилось слишком шумно, чтобы продолжать вот так просто сидеть и думать о своём, а потому Герберт подозвал официанта, оплатил скромный счёт и вышел на улицу, направившись обратно к себе домой.

Ночью разразился сильнейший ливень, продолжавшийся до самого утра. Капли дождя настойчиво разбивались о жестяные отливы снаружи окон, мешая и без того беспокойному сну Герберта. В центре города залило несколько станций метро, и все привычные утренние процессы оказались полностью парализованными. На откачку воды потребовалось несколько часов, поэтому к тому времени, как люди наконец добрались до своих рабочих мест, наступил полдень, и солнце ехидно выглянуло из-за облаков, словно желая посмотреть на последствия проделок своих товарищей.

Герберт проснулся под раздававшиеся с улицы радостные крики детей, которые вовсю ползали по упавшему ночью на игровую площадку дереву и совсем не обращали никакого внимания на то, что их любимая горка, стилизованная под высокоскоростную эстакаду, была полностью уничтожена. Приехавшая бригада коммунальных служб была вынуждена отложить распил дерева, поскольку родители осчастливленных детей были против столь быстрого изъятия у них новой игрушки.

Герберт по привычке взял в руки NewDroid и увидел уведомление о приближающемся концерте Primavera Florence. Ничего необычного в этом не было, таких шоу было по меньшей мере два на каждой неделе, но он старался их всё же не пропускать. К тому же Герберту хотелось как-то разрядиться после всего того, что происходило в последние несколько дней. В этот раз он решил пригласить с собой кого-нибудь из старых знакомых, с кем часто посещал концерты Джейн, поэтому написал нескольким людям и отправился завтракать в ожидании ответа от своих товарищей.

Несмотря на то, что это был разгар рабочего дня, на кухне сидел отец и читал какую-то небольшую книгу.

– Привет, а почему не на работе? – спросил отца Герберт.

– А ты против? – вяло усмехнулся он в ответ, – Подвал и первый этаж офиса затопило, здание обесточилось практически полностью. Не знаю, как они всё это строили, если от обычного дождя всё перестаёт работать, но я по большому счёту не против.

– Разрешили из дома поработать?

– Вроде того. У тебя всё в порядке? Выглядишь как-то бледно.

– Да, то есть нет… Слушай, ты не мог бы мне дать немного денег в долг? Я позавчера вечером попал в неприятную ситуацию и теперь должен кое-кому денег за испорченный костюм, мне бы их поскорее отправить…

– Конечно, думаю, что вопрос решаемый.

– Спасибо большое, – ответил Герберт и протянул отцу визитную карточку с номером, на который было нужно сделать перевод.

– Я больше ни с чем помочь не могу? Вряд ли ты из-за чьего-то костюма такой взволнованный.

– Да… никаких проблем, просто очередная порция Meta-глупостей.

– В газетах пишут, что какая-то девчонка оттуда умерла на днях. Не та, к которой ты всё время бегаешь?

– Нет, к счастью, не она. Неужели даже в твоих газетах про это пишут?

– Ну, учитывая, какие деньги в этом деле крутятся, ничего удивительного, что это добралось даже до моих газет. Маме не звонил?

– Нет, не до этого было.

– Ей стало хуже, так что, наверное, задержится в больнице ещё на какое-то время. Вроде на дорогах посвободнее стало – я думал сейчас съездить. Не хочешь со мной?

– Может, завтра? Сегодня у меня дела.

– Хорошо, не проблема.

– Передавай от меня привет.

– Да, конечно, но лучше сам позвони: ты знаешь, она будет рада тебя слышать.

– Постараюсь не забыть.

– Я знаю, что у тебя не получается с ней в последнее время общаться, мне тоже тяжело по десять раз за разговор напоминать ей, о чём только что шла речь. Я понимаю. Но всё же это наша общая беда, от неё никуда не деться. Я бы хотел притворяться, что ничего из этого нет, каждый вечер засыпать, надеясь проснуться с ней рядом лет двадцать назад, когда ничего этого ещё не было. Когда ещё можно было просто… жить.

Отец будто бы хотел сказать что-то ещё, но вместо этого он просто откинулся на спинку стула и начал смотреть пустым взглядом в окно, щедро омывавшее всю кухню ярким солнечным светом. Герберт не решился продолжить разговор и, молча позавтракав, вернулся к себе в комнату, чтобы подключиться на предстоящий концерт. Несколько друзей уже ответили на приглашение и ждали начала в специально отведённом для этого пространстве.

Доведённый до автоматизма процесс – снова безграничная темнота, снова светящийся логотип и возникающий по щелчку пальца мир, в существование которого поверить столь же легко, сколь и в существование любого другого мира, в том числе и того, чья реальность остаётся для нас несомненным фактом. За много лет общения в MetaWorld Герберт завёл себе очень много друзей, и пускай почти ни с кем из них он не был знаком за пределами виртуального пространства, отношения строились по всё тем же общепризнанным лекалам и едва ли кто-то мог опровергнуть, что всё это было абсолютно искренне. Герберт был уверен, что отсутствие у собеседника физической оболочки никоим образом не обесценивало общение. Отброшенные телесные ограничения в конечном итоге стали самой необходимой жертвой, оставленной на священном алтаре на обочине нашего общего пути. Сотни лет назад мы и подумать не могли о том, что когда-то сможем соединиться со стольким количеством людей, что сможем пожать руки стольких друзей, улыбнуться стольким собеседникам. Дороги становились шире, пешие почтальоны сменялись конными экипажами. Путь домой голодного студента университета, когда-то покинувшего отеческий дом ради жадного глотка из живительного источника знаний, занимал с каждым годом всё меньше и меньше времени. Месяцы пути сменялись неделями, недели сменялись днями и даже часами. И вот мы вовсе сумели избавиться от времени и расстояний, разделяющих нас и тех, кто нам дорог, о ком мы беспокоимся, читая тревожные новости, и за кого мы радуемся, узнав о приближающейся благоприятной погоде. Всего одно нажатие, едва ощутимое касание – лишь это отделяет нас от всего того, что мы искренне любим.

Перед Гербертом возник бескрайний весенний сад, наполненный цветущими деревьями, переливающимися тысячей красок клумбами, аккуратно засаженными диковинными цветами. Мимо бежали сотни узких прогулочных дорожек, то и дело заворачивающих в сторону к очередной скамейке, на которой обычно сидели ребята в ожидании предстоящего концерта. Где-то там, далеко в небе, виднелись неизвестные планеты, окружённые причудливыми кольцами, состоящими изо льда и пыли. На каждой из этих планет было ещё по несколько аналогичных садов, в которые можно было отправиться нажатием одной кнопки. В последние годы среди метаперсон стало очень модно экспериментировать с оформлением такого рода пространств, некоторые из них занимались этим самостоятельно, кто-то нанимал ландшафтных дизайнеров, которые проектировали не только отдельные элементы, но и так называемые правила расширения, по которым можно было бесконечно увеличивать размер локации, чтобы вместить всех желающих. Несколько знакомых Герберта ушли в эту профессию, причём не только из-за денег, но и из-за неограниченной свободы творчества. Не нужно было искать свободную землю, не нужно было беспокоиться о стоимости установки или производства каких-то деталей оформления, любые ошибки можно было отменить. С годами стоимость ошибок снижалась практически в каждой отрасли, что не могло не радовать начинающих специалистов, ещё не набравшихся столь необходимого опыта. Возможность в любой момент сделать шаг назад и перепробовать тысячи подходов не только освобождала человека от ненужного волнения – она позволяла принимать решения, которые раньше сочли бы рискованными, но теперь рисковать было нечем, а потому менялось и отношение к процессу, можно было на всё посмотреть под новым углом, недоступным ранее в силу естественных ограничений природы. Да, такая роскошь всё ещё оставалась доступна не всем, но всё же это был шаг в сторону более спокойной жизни.