— Игорь, привет!

Звонок от Жданова оказался достаточно неожиданным, поэтому я даже встрепенулся, принимая звонок.

— Приветствую, Антон Палыч, — сказал я, понимая, что просто так он звонить не будет, да и голос его свидетельствовал о том, что произошло что-то неординарное. — Что-то случилось.

— Мягко говоря, да, — проговорил тот с привычной долей сарказма в голосе, но всё-таки на полном серьёзе. — Несколько минут назад один знакомый нам обоим волкодав притащил ко мне в кабинет обожжённую тушку, по всем признакам напоминающую другого нашего общего знакомого — Оралиуса. Один стонет, второй рыдает и первого умывает слезами, а у твоего отца, который как раз был на приёме, кажется, ещё одна фобия будет.

— Так, — сказал я, резко собираясь с мыслями. — Оралиус жив? Он будет жить? — поправился я, вспомнив, что Жданов упомянул про стоны. Что там будет с Тумановым-старшим, меня, честно говоря, вообще не волновало. — Что от меня нужно?

— Ну я его подлатал, конечно, насколько мог, — задумчиво проговорил мой собеседник, явно не уверенный в том, что стоит говорить, а что не стоит. — Но дело в том, что он в очень тяжёлом состоянии. И я же могу только человеческую сущность лечить, а он травмирован и на ином уровне…

— Всё ясно, — ответил я, окидывая взглядом своих спутников, которые уже напряглись, видя мою реакцию. — Держи его в живых, как хочешь. Мы скоро будем! Я на тебя надеюсь!

— Сделаю всё, что от меня зависит, — ответил Антон Павлович и, вздохнув, добавил: — Надеюсь, он протянет до вашего приезда.

Закончив звонок, я громко проговорил, чтобы слышали все:

— Оралиус при смерти, срочно выдвигаемся в Смоленск!

Ни у кого даже вопросов не возникло. Все молча принялись собираться. И только Кьяра подошла ко мне и тихонечко спросила.

— Что, всё так серьёзно? — и заглянула в глаза.

— Боюсь, что да, — ответил я и сжал её ладонь. — Но будем надеяться, что он выживет.

Из Сочи в Смоленск летели спецбортом, предназначенным для имперской курьерской службы. Все были сосредоточены на своих мыслях и особо не общались. Из аэропорта Игорь с остальными сразу помчался в свой особняк, где было плохо его другу.

Ксения Альбертовна в компании Алексея Гагарина осталась в холле. Где, пользуясь тем, что, кроме них, никого рядом не было, решила прояснить ситуацию.

— Скажите, пожалуйста, — она пристально посмотрела мужчине в глаза. — А что случилось с бутонами вашей симпатии, раз они увяли, не успев распуститься прекрасными цветами?

— Простите, что? — переспросил Гагарин, который в этот момент был занят совершенно другими мыслями, поэтому совершенно не уловил сути того, что сказала ему Озерова. — Я, кажется, немного отвлёкся.

— Вот-вот, — Ксения Альбертовна прищурилась и решила говорить без обиняков. — Мы с вами уже взрослые люди, поэтому можем прямо высказать всё то, что гложет, правильно я понимаю?

— Совершенно верно, — кивнул ей Алексей, не до конца понимая, чем вызвано подобное вступление. — Я вас слушаю.

— Ну так вот, мне решительным образом не понятно, куда всё делось, — Озерова понимала, что говорить надо ещё прямее и понятнее, но врождённая интеллигентность протестовала против этого. С другой стороны, как ещё разговаривать с мужчинами? — Была же симпатия вроде бы? Вы вот ухаживать порывались. И вдруг отшатываетесь от меня, словно от прокажённой.

— Я понял, о чём вы, — ответил Алексей и вытянулся в струнку, словно находился перед вышестоящим начальством. — Поверьте, симпатия никуда не делась. Можно сказать, что, наоборот, с каждым днём она становится всё больше и сильнее.

— Тогда что же заставляет вас избегать меня? — Ксения Альбертовна отличалась твёрдым характером и была намерена добиться ответа на свои вопросы.

— Дело в том, — проговорил Гагарин, едва выдерживая её взгляд. — Что появились некоторые обстоятельства, значительно усложняющие ситуацию.

— И что это за обстоятельства? — фыркнула Озерова, понимая, что ещё чуть-чуть и ей уже будет не сдержать поток сарказма. — Вы случайно вспомнили про жену и троих детей?

— Нет, я не женат и отпрысками не обзавёлся, — усмехнулся Алексей. — Это касается прошлого.

Женщина встала с мягкого дивана и теперь смотрела на него сверху-вниз.

— Моего или вашего? — резко спросила Ксения Альбертовна, чувствуя, как у неё покраснели уши.

«Ну вот, — думала она, — едва показалось, что счастье возможно, как вновь всё всплывает».

— Скажем так, — размышляя, как лучше ответить, проговорил Гагарин. — Это касается прошлого вашей семьи.

— Уж чего я от вас не ожидала, — мгновенно изменившись в лице и тоне, проговорила Озерова, впечатывая каждое слово в Алексея, — что вы воспользуетесь своим служебным положением для того, чтобы копаться в чужом грязном белье!

С этими словами она развернулась и скрылась в коридоре первого этажа, направившись в ресторан.

— Да уж, — вслух проговорил Гагарин. — Кажется, я что-то не то сказал.

Но не успел он отправиться за ней и попытаться исправить ситуацию, как у него в кармане тренькнул телефон. Сообщение пришло с неопределяемого номера, но по некоторым признакам было совершенно ясно, от кого оно.

«Результат положительный. Охранять, как зеницу ока».

— Слушаюсь, — ответил Алексей, убирая телефон обратно, и растерянно огляделся.

Все их подозрения оказались реальностью.

Тайная встреча — само по себе мероприятие достаточно хлопотное, потому что необходимо обеспечить абсолютно приватную обстановку, защитить встречающихся от лишних глаз, ушей, камер и микрофонов. Обычно места для таких вот нужд хорошо известны в узких кругах, что делает организацию ещё сложнее.

Но ещё труднее приходится тем, кто организовывает встречу непримиримых врагов. Ни одного упоминания о том, что они виделись, не должно просочиться в прессу. Иначе получается, что многое из доходящей до остальных людей информации, это просто видимость.

Тайную встречу светлейших князей Тверского и Северского организовали в одном из лесных массивов Рублёвки. Тут точно не было лишних глаз и ушей. А о камерах и микрофонах позаботились специально обученные люди. В целом, ситуация очень походила на ту, что была в оранжерее императора.

— И зачем же вы меня вызвали, враг мой? — усмехнулся князь Тверской, поднимая бокал с вином, который ему подал слуга. — Неужто договориться решили?

— Да оставьте вы эту театральщину, — махнул ему рукой Северский. — Мы с вами не на людях. Я понимаю, что мы оба уже отлично вошли в роль цепных псов, что грызутся за трон, но опять же мы оба знаем, что это пиар-акция, и не более того.

— Согласен, — кивнул Тверской и отпил ещё вина. — Как-то сам уже настолько поверил, что иногда забываю о договоре. Так, к чему такая спешка? Или слухи всё-таки верны?

— К моему глубочайшему сожалению, верны, — Северский не мог сидеть на месте. С тех пор, как ему сообщили новость, он вообще не мог успокоиться. — Накануне провели ДНК-тест, он оказался положительным. Это значит, что нашли бастарда нашего давно усопшего принца.

— Пу-пу-пу, — ответил на это Тверской. Ему накануне встречи доложили о данной ситуации, но он до последнего не хотел верить. Видимо, надеялся, что какая-то ошибка. — Мы же можем просто не признать его, так?

— Если его признает император, а к этому всё и идёт, то это бессмысленно, — он ходил взад-вперёд, глядя на качающиеся сосны за шатром, в котором проходила сама встреча. — И это будет значить только одно, что трон, который мы такими усилиями пытались добыть, уплывёт у нас из-под носа.

— Да уж, — вздохнул Тверской, понимая, что устал следить глазами за мельтешащим Северским. — Благодарю, что посвятил в проблему.

— Столько лет грызться на виду всего двора, чтобы отвлечь внимание от нашего союза, — Северский отчаянно жестикулировал, словно отбивался от дурных мыслей. — А теперь появляется какой-то бастард, которому планируют отдать корону! Я возмущён до глубины души!