Она подробно рассказала всё то, что увидела, и я понял, что мне не хватает данных.

— Да, — проговорил я, потирая в задумчивости подбородок, — не помешало бы ещё одного-двоих опросить, потому что пока вообще ничего не понятно.

— Ничего общего? — подняв бровь, поинтересовалась богиня. — Имею в виду с твоим сном.

Я рассказал им свой сон, укрывая только слишком уж личные детали. И мы все согласились с тем, что похожего в них мало.

— Хотя постойте, — сказал Оралиус, вспоминая какие-то подробности. — Пожарский, когда бежал по полю кричал: «Пиу-пиу, в атаку!» и что-то про драгунов. Причём таким тонким голосочком, словно он стал ребёнком.

— Точно! — я нащупал общее между всеми этими случаями. — Оралиус, ты, официально заявляю, — гений. Водитель наш тоже кричал: «Мамочка», таким голосом, словно был ребёнком. Итак, нас всех пытались вернуть в детское сознание. И в случае с нами это не удалось, но у нас внутри божественные сущности, а вот остальные…

— У меня нет внутри божественной сущности, — пожал плечами инкуб. — Но всё равно не зацепило.

— Ты вообще уникум, — засмеялся я, посчитав почему-то это очень забавным. — А так хотя бы ясно, как на нас воздействовали. Теперь нужно придумать, что дальше.

— Позвони Гагарину, — проговорила Силикона, оглядываясь вокруг и поглядывая на связанных солдат. — Пусть оцепят и никого сюда не пускают.

— Кстати, — оживился Оралиус, словно придумал что-то интересное. — И вертолёт у него попроси, чтобы туда долететь.

— Вертолёт, — я пожевал нижнюю губу, понимая, что план-то хорош, но имеет огромный минус. — А водить-то ты его умеешь?

— Я нет, — инкуб выглядел обескураженно. — Но ведь у них есть пилоты… — каждое слово он говорил всё медленнее.

— Ага, которые впадут в детство, лишь оказавшись в зоне действия нашего «детского» поля, — я даже у Игоря поинтересовался, не умеет ли он водить вертолёт, но он ответил, что не довелось выучиться. — Нет, хоть это было бы неплохой возможностью.

Но Гагарину позвонить действительно следовало. Я вытащил телефон и увидел несколько пропущенных от него, поэтому сразу ткнул на вызов.

— Лёш, привет, — сказал я, пытаясь собраться с мыслями, чтобы выдать ему всю необходимую информацию в сжатом, но понятном виде.

— Ну наконец-то, — выдохнул тот с явным облегчением. — Я уж не знал, что думать. Как у вас обстановка? Говорят, гроза сильнейшая, буря.

— Гроза была, — согласился я, вспомнив, с чего всё началось, — только вот дело совсем не в ней. У нас ещё одно сопряжение, но с кем мы ещё так и не поняли. Ко всему прочему воздействие довольно специфическое имеется. Но я не могу сказать, какое: магическое или, скажем, психотропное.

— Я уже заинтригован, — ответил Гагарин, хмыкнув. — Если что, на всех парах мчусь к вам. Кстати, почему Пожарский не отвечает?

— Максим впал в детство, — ответил я настолько прямо, насколько смог. — Именно поэтому и вам сюда соваться категорически не рекомендую.

— А тебя почему не зацепило? — напрягся Алексей, но я слышал, что он мне верит, более того, попутно он стал раздавать какие-то распоряжения. — Сколько там народу в здравом рассудке вообще?

— Зацепило, — проговорил я, снова вспоминая голоса отца и матери. — Ещё как. Но я смог выбраться. Ещё Оралиус в норме, вот его вообще не зацепило. И мадмуазель Селина тоже с нами.

— Ага, — Гагарин явно соображал, подобно мне, что можно предпринять в данном случае. — То-то я и думаю, почему мой друг вспомнил драгун и кричал «пиу-пиу». Вы можете хотя бы предположить, где находится источник происходящего?

— Да и думать особо нечего, — я запрокинул голову и уставился в парящий над нашими головами летающий остров. — Кто-то решил прилететь вместе с приусадебным участком. Только мы не знаем, кто. Но огромный кусок земли, висящий в нескольких сотнях метров над нами видим ясно вполне.

— Попасть туда никак? — спросил Алексей, придя, судя по всему, к тем же мыслям, что и я. — Я бы мог дать технику, но раз все впадают в детство, то и операторы…

— Это мы уже продумали, — проговорил я, отмечая, что Гагарин соображает гораздо быстрее, чем я. — И пришли к тем же выводам. Собственно, всё, что вы сейчас можете, — оцепить территорию сопряжения. Не лезть самим и не пускать остальных.

— И оповестить императора, — со вздохом согласился Алексей. — Я тебя понял. Ну, надеюсь, получится и на этот раз наладить контакт.

— Если только я себе крылья отращу, — усмехнулся я и подумал, что наши гости на летающих дачах точно должны быть крылатыми. — Впрочем, что-нибудь да придумаем.

— Я рад, что с тобой всё в порядке, — под конец сказал Гагарин. — На связи.

Мы распрощались, и каждый занялся своими делами.

Лично я пристально посмотрел на Оралиуса. Так, что тот даже начал пятиться.

— Чего ты? — запричитал он. — Ну чего?

— Нам срочно нужно попасть наверх, — ответил я, наступая на бедного инкуба. — И основная проблема в том, что другой возможности, кроме тебя, у нас нет. Может быть, можно что-то придумать, но на это просто нет времени.

— Да не подниму я вас, как вы не поймёте? — взмолился Оралиус, молитвенно складывая ладони перед собой. — Мы просто погибнем все вместе, превратившись в мясную лепёху на асфальте.

— С начинкой, ага, — кивнул я, нечаянно визуализировав то, что он сказал. — Но другого выхода у нас нет. Однако мы с Силь тебе поможем. Полетим на тяге из божественной благодати.

Силикона сверилась со шкалой и с готовностью кивнула.

— Да, для такого дела найдём, — подтвердила она. — Погнали, пока у нас тут все сопли жевать не начали.

Оралиус тяжело вздохнул. Настолько тяжело, что мне его стало жалко. Но сделать я ничего не мог.

— Зато два раза летать не придётся, — попытался ободрить его я, но тот ещё больше сник. — Давай, мы тебе действительно будем помогать изо всех сил!

— Ладно уж, — согласился тот с тяжёлым вздохом. — Постараюсь не сдохнуть, чтобы вас не убить.

— Мне нравится твой настрой, — проговорила Силикона. — Вернёмся, медаль тебе закажу!

И мы полетели. Чувства были совсем не те, что во время эвакуации инкубов и суккубов из замка. Тогда мы летели над поверхностью земли, и особой опасности не чувствовалось. А тут с каждым десятком метров машины под нашими ногами становились всё меньше, и высота ощущалась всё острее. А в дополнение к этому я своим собственным существом чувствовал каждый взмах крыльев Оралиуса. И понимал, насколько непрочна наша позиция. Но, благодаря Силиконе, мы неуклонно двигались вверх. На благодатной тяге, так сказать.

На остров мы добрались примерно через пятнадцать минут, за которые наш инкуб, несмотря ни на что, вымотался напрочь. Я понял, что обратно мы полетим нескоро. Если вообще полетим.

Впрочем, я об этом скоро даже забыл думать.

А всё потому, что увидел… Даже и не знаю… натуральных феечек с радужными крылышками, только ростом сантиметров десять, не больше. При всём том, они тащили огромные котлы, которые и для меня были бы великоваты. Облепив борта по несколько десятков особей, они легко поднимали их в воздух, а затем вываливали в раструбы механизмов, больше всего похожих на пушки.

И вот эти самые пушки уже что-то рассыпали. Я заметил это ещё, когда мы поднимались к острову. Причём, чем выше, тем концентрированнее была эта пыльца. Оралиус расчихался и чуть было не погубил всю экспедицию, поэтому мы были вынуждены поменять траекторию и подниматься там, где этой самой пыльцы было меньше всего.

В тот момент, когда мы поднялись над поверхностью, а затем рухнули на неё, у феечек случился натуральный приступ паники. Они кричали что-то на своём языке, и мне пришлось потратить последние крупицы благодати, чтобы услышать:

— Орки! Орки прорвались! — орали они кому-то сзади. — Орки!

Тут несколько крылатых созданий с котлом в руках вместо того, чтобы высыпать содержимое в свою пушку, подлетели прямо к нам и надели его Силиконе на голову.

— Прочь, подлый орк! Прочь! — пронзительно кричали они своими писклявыми голосами.