Но сегодня я, наконец, снова стал маленьким. Мне не снилась моя люлька, в которой я лежал и смотрел на двигающиеся планеты. Нет, я действительно в ней лежал и шевелил своими маленькими ручками.

Надо же, какая глупость. Мне приснилось, что я стал большим и натворил много-много глупостей. А на самом деле, всё хорошо, я лежу в своей кроватке и могу агукать. Так здорово! Сколько ошибок можно избежать в этой жизни! Я маленький! Ура!

«Откуда ты знаешь, может, это снова всего лишь сон, только более детальный?» — проникла шальная мысль в мою голову. Но я точно знал, что это не так. Был один момент, который чётко указывал на это. Я отчётливо слышал голоса мамы и папы. Понимал каждое слово, которое они говорили. Хотя иногда и не совсем чётко. Но это точно был не сон.

— Мамина радость! — слышал я совсем рядом.

Родители были рядом, и от этого такое тепло разлилось по всему моему нутру. Никогда я не чувствовал себя так хорошо.

— Папина сладость, — отозвался мужской голос, наполненный любовью до краёв.

Я здоров и любим. Я мал и полон сил. Что ещё нужно для счастья? Ничего. Поэтому оно переполняло меня.

Вот только голоса родителей стали отдаляться. А вместе с тем менялась их тональность. Всё чаще в них проскальзывали встревоженность и опасения. Мне даже захотелось расплакаться от подобного изменения.

— Он же не специально! — говорил женский голос, старающийся защитить по мере своих сил. — Он всего лишь ребёнок! И не может это контролировать!

И я понял, что речь идёт обо мне. Это меня она пытается защитить. И от этого мне стало грустно. Я начал кукситься.

— Я всё это понимаю, — ответил мужской голос, который при всей своей мягкости был непреклонен. — Но как я буду объяснять уничтожение двух развитых миров? Это хорошо, на этот раз удалось откатить назад, но что будет дальше?

— Он просто перепутал планеты со своими игрушками, — возражал женский голос, который я идентифицировал как маму. — Увидел два светящихся красивых шарика и решил их столкнуть. Ты же знаешь, он точно также делает в люльке.

— Я всё это знаю, — задумчиво и грустно проговорил мужской голос, обладателя которого я воспринимал за отца. — Но что я скажу, когда он в следующий раз уничтожит миры? У меня ребёнок просто перепутал их с игрушками? Простите его? Да его убьют до того, как я договорю это.

Женщина расплакалась. Горько, надрывно. А мужчина пытался её успокоить, но у него плохо это получалось.

— И что ты хочешь сделать с нашим сыном? Только не говори мне… — произнесла она сквозь рыдания.

— Наш сын — воплощение случайности, — ответил ей отец, и в его голосе чётко слышалось принятое решение. — Этого следовало ожидать от нашего союза. Ему нужно будет научиться управлять своей силой, поэтому я на время отправлю его туда, где от него будет меньше разрушительных последствий.

— Это куда? — с появившейся надеждой спросила мать. — Где мы можем сберечь его от себя самого?

— К Дзену, — ответил отец. — Во-первых, его из себя фиг чем выведешь. Он всегда спокойный, как… Дзен. А, во-вторых, у него под управлением ветка протомиров, на которых вечно что-то происходит. Эдакий тренировочный полигон для молодых богов. На фоне того, что там творится постоянно, никто и не заметит, если Рандом что-то натворит.

Я дёрнулся, услышав своё имя, и попытался позвать маму и папу, но получилось что-то вроде:

— Агу.

Мама снова плакала. Она не хотела отпускать меня от себя. И теперь придумывала некие события будущего.

— Мы же со временем всё объясним ему, правда? — с надеждой сквозь слёзы спросила она моего отца.

— Конечно, — ответил тот и, судя по всему, заключил мою маму в крепкие объятия. — Конечно.

— Но он же возненавидит нас! — та продолжала находить доводы против отправки меня Дзену.

— Он всё обязательно поймёт, — ответил отец. — Придёт время, и он поймёт, что другого выхода просто не было.

Меня и самого всё это достало до самой глубины души. И по щеке скатилась одинокая слеза.

В маленькой белобрысой девочке с косичками трудно было узнать Силикону. И даже не ту зелёную орчанку, в теле которой она находилась последние дни. А даже современную богиню, расхаживавшую совсем недавно по Олимпу. Эта девочка ещё не была испорчена лёгкой наживой и, широко распахнув глаза, слушала Дзена, сидя за партой.

— Твоё призвание, — говорил верховный бог их ветви миров, — и твой дар очень нужны во всех мирах. В тебе удачно сочетается стремление к прекрасному и сила, благодаря которой можно лечить детей, исправлять врождённые дефекты, от которых люди могут страдать всю жизнь, а ты это можешь исправить по мановению руки.

«Сложна-а-а, — думала в этот момент Силикона. — Очень нудно и сложна-а-а! Да и потом, они все такие страшненькие, некрасивые. А мне так хочется играться с красивыми игрушками!»

— Сейчас мы с тобой попробуем применить твоё умение на практике! — проговорил Дзен, чем вывел Силикону из задумчивости. — По крайней мере, ты поймёшь, зачем всё это нужно.

И они моментально перенеслись в медицинскую палату, где спала беременная женщина. В воздухе висел запах горя и слёз. Судя по всему, женщина проплакала несколько часов подряд перед тем, как уснуть.

— Что тут случилось? — спросила маленькая Силикона. — Почему так плохо пахнет?

— Эта женщина узнала, что у её ребёнка очень тяжёлый врождённый дефект, и, скорее всего, он всю жизнь будет мучиться, — безразлично ответил на это Дзен. — Наша с тобой задача исправить это.

— Но я почти ничего не умею, — ответила Силикона.

— Пришло время учиться, — снисходительно улыбнулся Дзен. — Ты уже большая девочка.

Следующие несколько часов превратились в настоящий ад. Под чутким руководством верховного бога Силикона провела труднейшую операцию, исправив у плода ужаснейший дефект челюсти. С неё не только несколько потов сошло, но и совершенно закончилась благодать.

Когда они переместились обратно в учебный класс, будущая богиня пластики без сил рухнула на стулья и не находила сил подняться, чтобы сесть ровно, как полагается ученице.

— И когда мне за это возвратится благодать? — спросила она, понимая, что ей просто необходимо получить хоть немного.

— От данной операции благодати добавиться просто неоткуда, — ответил на это Дзен, разведя многочисленными руками. — Ребёнок ещё слишком мал, чтобы что-то осознать. Он же даже ещё не рождён. А мать никогда не узнает, что случилось, потому что всё спишут на неисправность оборудования.

— И на хрена мне тогда всё это надо? — удивилась Силикона, приподнимаясь на локтях. — Меня вымотало и выжало, словно тряпку, это вмешательство, я полностью лишилась сил. И что? Просто так?

Тот урок надолго запомнился своей несправедливостью. И чем дальше, тем чаще маленькая богиня думала о целесообразности своего существования.

Но как-то раз, гуляя по улицам Земли, она увидела женщину с невероятно кривой стрижкой. Приглядевшись, она поняла, что это всё из-за редких и слабых волос. Силикона щёлкнула пальцами, и у несчастной, поникшей женщины вдруг появились наращенные волосы. Та увидела себя в отражении витрин, улыбнулась и принялась благодарить богиню, сотворившую это.

Силикону просто затопило благодатью. Она поняла, что такое маленькое изменение, практически не стоившее ей затрат, принесло гораздо больше, чем та тяжёлая операция на уроке.

И тут уже щёлкнуло у богини в голове: «Зачем мучиться и не получать за это абсолютно ничего, когда можно подкачать губки, сиськи, попку, нарастить волосы, и получить просто лавину благодарности за несколько минут? Быстро и без особых затрат».

— Это же всё равно помощь? — рассуждала она сама с собой, возвращаясь на Олимп. — Значит, я лучше буду помогать таким. Это же проще и намного легче! А накопленную благодать буду использовать для помощи нуждающимся. Правда-правда!

Но как оказалось позже, что она всего лишь успокоила божественную совесть, а спустя некоторое время совсем забыла о своём обещании.