— Валентин Семёнович, — проговорил он в трубку. — Дорогой мой, снова нужна ваша помощь.

— Как говорится, чем могу, то всё ваше, — проговорил тот смиренным тоном, понимая, что просто так ему звонить не будут. — Я весь внимание.

— Помнишь Игоря Туманова? — поинтересовался Северский, наливая себе крепкого алкоголя. — Этот гадёныш оказался настолько живуч, что даже лавину пережил!

— Конечно, помню, — ответил собеседник, ожидая продолжения. — И про лавину сюжет видел с чудесным спасением. Воистину живучий засранец!

— Я тут подумал, раз у нас не выходит убить его буквально, — прорычал в трубку Игнат Валерьевич. — То мы убьем его репутационно. Втопчем в грязь, загоним гнить в казематах.

— Не так страшен чёрт, как его малютки, — ответил на это Серпухов и сам хохотнул своим словам. — Без проблем, такое организовать даже легче, чем устранение.

— Мне бы ваш оптимизм, — ответил на это Северский и тяжело вздохнул. — Всё, работайте!

— Не извольте беспокоиться, всё будет готово в самые ближайшие дни, — подобострастно проговорил Валентин Семёнович и добавил по привычке. — Как говорится, нет человека, нет эмблем, — и повесил трубку.

— Каких ещё эмблем? Зачем? — проговорил себе под нос Игнат Валерьевич, но сразу же отмахнулся от слов подручного, как от назойливой мухи.

Я собрал вокруг себя всех, кто был сейчас мне близок. Надо было срочно лететь и улаживать дела, но остальных я с собой тащить против их желания не хотел. При разговоре присутствовали дон Гамбино, Кьяра, Силикона, Оралиус и Дезик.

— Мне срочно нужно лететь в… — я сверился с документом, потому что никак не мог запомнить, куда именно, — в Клязьму, где находится дедушкин завод. Если хотите остаться, то я не возражаю. Мне понадобится всего пара дней.

— А если соберёмся присоединиться? — поинтересовался Карлито, глядя на меня немного исподлобья. — А то кто-то обещал нам по стране попутешествовать, а сам всё делами какими-то занимается.

— И то верно, — кивнул я, понимая, что действительно мало времени уделял дону Гамбино и Кьяре. — Каюсь, потому что не предполагал такого поворота событий. Так вот, если соберётесь, то там совсем под боком Москва, и мы вполне сможем проехаться погулять по достопримечательностям.

— Во-от, — проговорила на это Силикона, указывая на меня рукой. — Слова не мальчика, но бога!

Я покосился на неё, но она только загадочно улыбалась. Вообще, уже надо бы собрать всех, с кем я общаюсь, и рассказать им всем правду о том, кто я и что тут делаю. Или не надо? Знать бы, на сколько это всё затянется, тогда можно было бы планировать, а так…

— Я давно там хотел побывать, — откликнулся Оралиус, поглядывая на меня. — Говорят, большой город, красивый.

— Клязьма? — удивился я.

— Нет, конечно, Москва, — с придыханием проговорил инкуб.

— А, ну это разумеется, — я понял, что снова заставил всех улыбнуться.

— Значит, решено? — подвела итог Кьяра и подмигнула мне. — Все вместе едем в Москву? Каникулы продолжаются?

— Да, — ответил я, видя, что у всех сразу проснулся энтузиазм. — Только сначала надо решить вопрос-попадос.

— Я думаю, твои люди уже всё решили, — ответила мне Силикона. — А вообще должна признаться, это такое разочарование, просто непередаваемое. Я-то реально думала, он — нормальный парень. И это ты его так задел, что он Дзена вынудил суд организовать. А ты погляди, какой эгоист и трус! Даже свою молодую жену не пощадил, тоже отправил неизвестно куда!

— Решили-то — решили, — задумчиво произнёс я, размышляя, как лучше сделать. — Но они его только введут в сонное состояние, а за ним же ещё проследить надо. В общем, вы собирайтесь, а я пойду поговорю с госпожой Лулулианой.

Ей я тоже сообщил, что мне нужно отъехать на пару-тройку дней по делам.

— Вам нужно, чтобы я присмотрела за домом? — спросила она меня, слегка отстранённо, подчёркивая, что нас связывают только рабочие вопросы. Она так и не смогла мне простить кое-каких моментов. — Или что-то ещё?

— Не только и не столько, — ответил я, присаживаясь на кресло в холле второго этажа, где мы и встретились. — Мне нужно, чтобы вы присмотрели за Попадо… — и тут я понял, что госпожа Лулулиана может и не знать, кто это на самом деле. — За тем инкубом, который изменился в последнее время.

Я не знал, как обозначить иначе, потому что настоящее имя того самого инкуба я как-то позабыл узнать. Но, к счастью, бывшая хозяйка борделя меня поняла.

— А этого, — на её лице тут же появилось брезгливое выражение. — Да без проблем. Я знаю, что в одного из моих детей вселилась некая сущность, но надеюсь, это ненадолго. Он, знаете ли, хороший инкуб, а то, что в него вселилось трусливое… сознание. Сначала гавкало моськой, что всех построит и чуть ли не божество какое-то, а потом… попробовало перенестись, вероятно, но ничего не вышло. И оно стало тише воды, ниже травы. До вашего прихода. Знакомый, да?

— К сожалению, — кивнул я и развёл руками. — Именно поэтому и прошу присмотреть, так как от него можно ожидать всё, что угодно.

— Если что, знайте, — она встала и подняла подбородок, — у госпожи Лулулианы тоже есть понятие о чести. Я очень благодарна вам за спасение, поэтому сделаю всё, как вы просите.

— Спасибо, — искренне ответил я. — Он, конечно, по большей части будет спать, но на всякий случай надо организовать наблюдение.

— Я поняла, не сводить глаз, — усмехнулась Лулулиана и поклонилась мне. — Сделаем.

Дезику некогда было поговорить с Попадосом во время эвакуации из замка Лулулианы. Но, улучив момент, когда стало ясно, что бог попаданцев квартирует в особняке Туманова на правах, если не арестанта, то существа с урезанными возможностями, цербер зашёл к своему бывшему хозяину.

— А, Дизлайк, — криво ухмыльнулся Попадос. — Ты чего припёрся? Ты же теперь другому служишь.

— Ко мне применили магию, чтобы остановить от бессмысленного убийства, — неторопливо ответил Дезик. — И да, подчинили мою волю в тот момент. Но это же ты меня послал на убийство бога или верную смерть. Был бы на том месте не Рандом, и меня уже не было бы вовсе.

— Да что ты говоришь⁈ — разозлился Попадос, понимая, что даже бывший пёс к нему относится с пренебрежением. — Я специально всё сделал так, что он не мог причинить тебе вреда! Это ты оказался слабаком!

— Легко обвинять других в своих слабостях, — ответил на это цербер, который действовал сейчас, как единый организм, но головы его говорили по очереди, то одна, то другая, то третья. — Вот только ко мне действительно была применена магия, и в тот момент я ничего сделать не мог. А потом осознал, что ты пытался сделать из меня злобную тварь. Под стать себе самому.

— Это неправда! Ты должен был защищать меня! А вместо этого лижешь ботинки этому… ублюдку-подкидышу, — Попадос был вне себя от ярости, преисполняясь жалости к себе и желанием мести. — Понятно, что он держит тебя голосовым приказом, иначе к нему и на выстрел никто не подойдёт. Но ты мог бы бороться! В конце концов, всё то, что произошло, это я из-за тебя так сделал!

Головы Дезика многозначительно переглянулись между собой. Они выражали удивление и неприятие сказанного бывшим хозяином.

— То есть ты совершил величайшую глупость на Олимпе, которая ещё неизвестно чем закончится, — вдумчиво проговорила центральная голова. — И хочешь обвинить в этом нас? Ты — действительно низкое, трусливое и слабое существо, лелеющее только собственный эгоизм.

— Что? — переспросил Попадос, так как не привык к тому, что его отчитывает собственный питомец. — Ты совсем тут распустился? Команды «голос» не было!

— Вот-вот, — ответил Дезик, внезапно успокоившись, и сел напротив бога попаданцев. — Именно поэтому я остался рядом с Рандомом даже тогда, когда действие приказа закончилось.

— Как закончилось? — опешил Попадос, уставившись на Дезика, которого он звал не иначе, как Дизлайком. — То есть ты не…