— Если бы я решил выбрать себе невесту, — промолвил он, — она обладала бы твоей храбростью.

Каково это, подумала я с ужасом, — быть женой Смерти?

— Сэр, — проговорила я, — но я не могу выйти за вас замуж! Я… я слишком молода.

Какое жалкое оправдание! Многие в нашей деревне вступали в брак и в более раннем возрасте.

Мне показалось, он вздрогнул. А затем рассмеялся леденящим, надменным смехом:

— Это было не предложение руки и сердца, а всего лишь комплимент.

Если бы я не была так слаба, то покраснела бы от стыда.

И тут он сказал:

— Ты и в самом деле слишком молода для замужества, Кетура. И слишком молода, чтобы умереть. — Он упер руки в бока, его плащ развевался на ветру, которого я не ощущала. — А посему я окажу тебе милость: выбери кого-нибудь, кто умер бы вместо тебя, — и останешься жить.

— Вы имеете в виду, чтобы кто-то другой…

— Всего лишь назови имя, и да будет так, — ответил он. Его голос, опять твердый и властный, эхом отозвался в лесу. — Выбирай!

Я подумала о нашей бедной, убогой деревушке, приткнувшейся в дальнем углу королевства, и в сердце моем заныла тоска. И селение, и всё в нем было мне дороже всего на свете.

— Нет, сэр, я не могу.

— Твоя бабушка стара, — сказал он. — Я в любом случае скоро приду за ней. Выбери ее, тем более что она в этот самый момент молится о том, чтобы я забрал ее жизнь вместо твоей.

— Я отклоняю ваше предложение, сэр, — отвечала я трепеща, — потому что я очень люблю Бабушку, и жизнь, которую вы мне подарите, покажется мне без нее бесцветной и жалкой.

— Мне еще никто никогда не отказывал!

— Я отказываю, сэр.

И тут мне показалось, что его темные глаза слегка потеплели. Какое же это было облегчение! Я подумала, что, возможно, произнесла еще не последние свои слова.

— Как насчет Регента? — спросил лорд Смерть. — Насколько я понимаю, всё, чего ему хочется — это петь в небесном хоре. Это я могу устроить. В таком душевном состоянии он все равно быстро загонит себя в могилу.

Я помотала головой.

— Сэр Смерть, ежели бы вы услышали, как он играет на органе, вы бы поняли, почему он не подходит. Даже самая печальная его музыка делает пасмурный день радостным, а уж о солнечном и говорить не приходится.

— Тогда как насчет Портного? — Он отвел от меня взгляд и посмотрел, как я заподозрила, в сторону деревни. — Хотя одна его половина живет ради детей, вторая половина жаждет смерти, чтобы вновь соединиться с покойной женой. Он тоже скоро придет ко мне.

— Но он нужен своим детям, сэр, и как можно дольше!

— Ну хорошо, тогда деревенская сплетница. От нее одни неприятности.

— Она всем улучшает настроение, потому что всегда может рассказать о ком-нибудь, чьи дела еще хуже, чем у тебя. Нет, сэр, пожалуйста, не надо ее!

— В деревне много стариков.

— Сэр, каждого из них любит кто-то молодой. Вы разобьете их сердца! К тому же у старых людей полным-полно грехов, и им нужен лишний день, чтобы их искупить.

— Есть множество младенцев, которые совсем без греха. Я мог бы все сделать быстро и безболезненно. Выбери кого-нибудь — мне безразлично кого.

Я ахнула.

— Да я лучше умру три раза, прежде чем… — Я проглотила пыль, забившую мне горло. — Нет, сэр, пусть это буду я.

— Говорю же, твоя храбрость тщетна. Все равно многие из них умрут, причем гораздо скорее, чем ты думаешь.

— Сэр, что вы хотите этим сказать?

— Грядет чума, — ответил он.

Чума!

— А те, кто останется в живых, — продолжал он, — пожалеют, что не умерли — так велика будет их скорбь по ушедшим.

Чума. Чума! Слово гудело в моей голове, словно колокол.

— Я… я скажу им, что надо бежать, — выдохнула я. Сидя у общего костра, я слышала рассказы о чуме, настолько страшные, что в них невозможно было поверить.

— Даже самый резвый конь не сможет ускакать от чумы, — возразил лорд Смерть, и, хотя он сказал это без сожаления, радости в его голосе я тоже не услышала.

— Когда придет чума? — настаивала я. — И откуда?

Лорд Смерть молчал.

— Да говорите же! Скажите, как ее остановить!

— Даже если бы ты осталась жить, не в твоей власти остановить чуму. Ваш владетельный лорд, возможно… Да нет, даже его усилия будут напрасны. Ваш хозяин превратил свои владения в руины.

Я не могла понять, какое отношение нерадивость нашего хозяина имеет к чуме, но спрашивать не хотела — я бы тогда не удержалась от рыданий.

— Но тебя я мог бы пощадить, — проговорил он.

Я словно проснулась после трехдневного сна. Мысли закрутились вихрем, в центре которого билось одно-единственное слово, черное и тихое: чума. Мне нужно прожить хотя бы еще немного, чтобы предупредить деревню!

Он снял свои черные перчатки, не отводя от меня тонущих в тени глаз.

— Ты, кажется, не против того, чтобы умереть.

— О нет, сэр, я хочу жить!

— Ну еще бы. Ради чего же ты хочешь жить, Кетура Рив?

Мое сердце едва не разрывалось от горя, ибо я осознала, что больше не ощущаю ни рук, ни ног. Жизнь и вправду покидала меня.

— Моим самым большим желанием было наводить порядок в собственном домике, укачивать на руках своего ребенка, а больше всего — выйти замуж за того, кого полюблю настоящей любовью.

Его это не тронуло.

— Немногого же ты хочешь от жизни. Впрочем, и этого ты иметь не сможешь, поскольку не желаешь выбрать кого-нибудь на замену себе.

Он положил холодную руку на мою голову. Рука была тяжела, словно созданная из свинца, а не из плоти. Я сразу почувствовала себя легче, как только он ее убрал.

— Вы умертвили меня? — спросила я.

— Нет. Ты все еще жива. Пока что.

— Зачем же вы коснулись меня?

— Ты не вправе задавать мне вопросы, — отчеканил он.

Лорд Смерть говорил правду — я была очень даже жива. Слышала пенье лесных птиц еще отчетливее, чем когда-либо. И никогда раньше я не ощущала перечно-мускусный запах опавшей листвы и папоротника с такой силой. Нет, я не была готова умереть.

И еще меня терзала мысль о чуме в моей деревне. Ах если бы мне удалось хотя бы словом перемолвиться с лордом Темсландом, предупредить его!

— Сэр, позвольте мне попрощаться с Бабушкой!

— У всех возникает желание попрощаться при приближении конца, — возразил он, — но оно никогда не исполняется. Время пришло, Кетура.

Он протянул руку. Мои мысли продолжали кружиться вихрем, изыскивая способ остаться в живых. Я понимала, что не смогу убежать от Смерти. Всё, на что я была способна — это рассматривать отражение своего бледного, покусанного насекомыми лица в его сияющих черных сапогах.

И тут ко мне пришло воспоминание о сыне Хетти Пенниворт, которого протащила сбросившая его лошадь, — парень должен был умереть, однако остался жив. Джершун Саут проспал две недели подряд, а проснулся так, будто проспал только одну ночь. Мой собственный кузен однажды съел гриб, от которого умерло несколько взрослых мужчин, а он, хотя и был очень юн, выжил. Смерть часто преподносит нам печальные сюрпризы, но иногда она преподносит нам и радостные.

— Сэр, вас очень трудно о чем-то умолить.

— Я неумолим.

— Но я слышала, что иногда вас можно обмануть.

Он засмеялся, и я увидела, как опасно он красив, одновременно неотразимый и вселяющий ужас.

— Добрый сэр Смерть, — заговорила я чересчур громко, — я бы хотела рассказать вам историю, — историю о любви, которую не победить даже вам.

— Правда? Я перевидал многих любящих, и ничья любовь не была так сильна, чтобы я не смог их разлучить.

— Это история о красивой молодой девушке, которая, будучи крестьянкой, полюбила благородного лорда.

— Слышал я это раньше, в тысяче различных вариантов, — сказал он.

— Но моя история, лорд Смерть, — из тех, что даже вас заставит полюбить, что растопит даже ваше замерзшее сердце. — Собственная дерзость потрясла меня саму, но терять-то было нечего.

— Да что ты? — с недоверием спросил он. — Ну тогда рассказывай.