Боясь быть замеченным, Оратор, припадая к земле, взобрался на холм и с удивлением обнаружил, что из него торчит труба.

Здесь кто-то живёт? Оратор почувствовал, как вторгся в чужую тайну. Он хищно улыбнулся и распластался по холму, приложив ухо к земле. Внутри холма кто-то ходил и что-то говорил, но звук был таким тихим, что ничего не получалось расслышать. Затем скрипнула дверь.

— Прохоцице.

Оратора как будто окатили холодной водой. Он был прав, когда считал, что Ивор связался с элладами! Но это открытие ещё и пугало до глубины души. Предполагая худшее, Оратор понял, что всё равно не был готов к этому.

Он дождался, пока Ивор зайдёт внутрь холма, сполз с него и со всех ног бросился в деревню.

Голубь прилетел на следующий вечер. Оратор сразу обратил внимание на печать на листе — на красном сургуче красовалось Око — и затрепетал, будто это было письмо от любимой женщины, а не из Великого Дома.

«Оратору малого Дома в деревне Лаерд, Дариану Кодду.

Информация, которую мы получили от Вас, носит тревожный характер. Мы со всей внимательностью и серьезностью отнеслись к Вашим письмам, и на Видящем Совете было принято решение отправить в Лаерд Прозревшего из Великого Дома и его помощников для сбора и проверки необходимой информации и вынесения дальнейшего решения. Представители отправятся в Лаерд на шестой день листопада.

С уважением, члены Видящего Совета великого Дома».

Оратор разозлился. Прозревший выедет только на третьи сутки после окончания ярмарки. А почему не через год?! Если бы приехал вчера, то смог бы схватить и допросить Ивора, а так самый главный преступник успел сбежать сегодня рано утром и забрал с собой дочь! У него будет достаточно времени, чтобы спрятаться и уйти от правосудия!

Мысли бурлили, подобно лаве, закипали, Оратор чувствовал, что вот-вот взорвётся. Письмо из великого Дома он разорвал на мелкие клочки.

— Мордофилы! — выкрикнул Оратор и швырнул их в стену.

Голубь испугался и взлетел, затем сделал круг под крышей и снова вернулся на жердь.

«Нужно что-то придумать. Нельзя позволить Ивору ускользнуть! Нужно узнать, куда он поехал, — Оратор мерил шагами комнату и понемногу успокаивался. — Может, Всевидящий знал, что там сидят дураки, поэтому и выбрал меня?»

Почудилось, будто кто-то подслушал эту мысль, на лбу даже выступила мелкая испарина. Оратор оглянулся. Никого! Он закрыл глаза и сделал несколько вдохов и выдохов, а затем нервно усмехнулся. Ну ты себе и придумал!

Оратор сел писать ответ в Великий Дом. Он рассказал про приезд Ивора среди ночи, про его посещение элладки и скоропостижный отъезд вместе с дочерью рано утром. Скрепив письмо печатью, Оратор привязал его к лапке голубя и отправил птицу.

Теперь нужно заняться Ивором. К сожалению, птиц больше не осталось, чтобы отправить письма в ближайшие малые Дома. Значит, стоит нанести дружеские визиты другим Ораторам и предупредить их. Оратор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Карета Ивора проехала мимо Дома, а значит, он направился в сторону города Ель. По дороге есть пару таверн, нужно заглянуть туда, поинтересоваться, может, кто видел беглеца.

Сон, подобно ветерку в тёплый летний день, ласково обдувал сознание, то унося его в призрачные миры, то затихая, позволяя ему вернуться в реальность. Щиколотки холодило. Аргон дёрнул ногой, заворачивая край одеяла под стопу.

Стук дождя по крыше, скрип двери, ведущей в сени, шаги — все эти звуки казались далёкими и ненастоящими. Они тонули в ярких картинах сна, смешивались с его звуками.

— Аргон, Вы спите? — раздался звонкий голос Мириам.

Он проник под пелену и разорвал фантазии в клочья.

— Да нет, — ответил он и приподнялся на локтях.

Волосы Мириам были мокрыми. Капельки воды набухали на кончиках кос и капали на юбку, где расползались кляксами. Руки, сцепленные в замок, покоились на уровне низа живота. На фоне тёмной ткани белая кожа казалось призрачной.

Вначале Аргон обрадовался, мелькнула мысль, что она пришла поговорить, но робкую надежду перечеркнул голос разума. Вряд ли бы она пришла в таком виде и в такое время. Может, что случилось? Произошла какая-то беда? Аргон воспрял духом. Он поможет решить проблему. Покажет, что его не стоит бояться. И что бы она себе там не надумала, он не стал её врагом.

— Можете нам помочь? — поинтересовалась Мириам тем же холодным тоном, каким раздавала указания.

Пока я буду готовить ужин, Вы поутюжьте постиранное.

Можете подержать это ведро?

Значит, не светило ему ни примирительных разговоров и объяснений, ни возможности, доказать свою безобидность. Очередная просьба о помощи с домашними делами.

— Да, конечно. А что надо делать? — ответил он, чувствуя, как разочарование выметает из души все чувства, превращая его в заведённую куклу с заранее заданной программой.

— Нужно убрать в погребе. Мы будем ждать Вас … — Мириам мотнула головой в сторону сеней и вышла.

Мы? Аргон прищурился и его охватило тревожное предчувствие. Он поднялся, застелил кровать, натянул штаны и вышел.

Мириам копалась в буфете, что-то искала, а на лавке возле двери сидела Хельга, мокрая, как и дочь. Носы ботинок были перепачканы, комья грязи прилипли к краям подошвы, а по полу растекалась грязно-серая лужа. Капли мороси впитались в плотную ткань юбки, поэтому на ней расплылись мокрые разводы. Рубашка и надетая поверх чёрная безрукавка были сухими. Краем глаза Аргон заметил мокрые коричневые тулупы на печи.

— Вы только оденьтесь потеплее, — Хельга поднялась и протянула ему кожух, который сняла с оленьих рогов у двери.

Он был таким большим, что пришлось закатать рукава.

— Всё, я взяла лучины, — раздался голос Мириам за спиной, Аргон легонько вздрогнул и обернулся.

Тонкий огонёк подрагивал на концах длинных щепок, которые Мириам держала в руках.

В погребе было прохладно и довольно тесно. Два шага в любую сторону — и можно было налететь или на Мириам и Хельгу, или уткнуться в полки, которые опоясывали стену в несколько рядов. На них стояли различные кувшины, корзины — все почти пустые. Только в некоторых можно было найти пару луковиц или высохшую редиску. На нижних полках разместились деревянные ящики, заполненные золой и древесными опилками, в углу примостилось несколько бочек. Пахло в погребе землёй и сыростью. “Как в могиле”— пронеслось в голове у Аргона, и он поёжился от этого сравнения.

От холода заледенели пальцы и нос. Аргон принялся их растирать, чтобы разогнать кровь. Хельга это заметила и улыбнулась:

— Ничего, как только работать начнём, вмиг согреетесь!

Нужно было перебрать все ящинки, корзины и кувшины, поскладывать найденные фрукты и овощи в корзины, а затем поднять их наверх, промыть и просушить.

Аргон действительно согрелся во время работы, а когда таскал тяжёлые ящики, то почувствовал, как капельки пота стекают сзади по шее. Он даже скинул неудобный тулуп.

И вроде всё было нормальным, но внутри Аргона сидело какое-то тревожное чувство. Он улавливал его в длинном взгляде Мириам, когда ей казалось, что он на неё не смотрел. Тревогой сквозило молчание, которое висело между ними, прерываемое редкими фразами. «Я закончила». «Эта коробка пуста». И никаких сплетен, слухов. Благодаря им, Аргон, хотя и не выходил за пределы дома, но знал многое о жильцах деревни и даже то, о чём они сами не догадывались. А сейчас — ничего. Странно это.

Одно тревожное пятнышко накладывалось на другое, и вскоре образовались грозовые тучи. Захотелось остановиться и закричать, потребовать объяснений, но он не мог так поступить. Не поймут.

В избу из погреба перенесли всё: горшки, ящики, полные золы, корзины, десятки кувшинов и бочки. Пока Мириам вытряхивала ящики, они с Хельгой разлили воду из ведра у печи в несколько тазиков, расставили горшки на столе и принялись их мыть.