«Смиренный духом, и сердцем, и разумом. Я всего лишь рупор Бога, его рот и язык, через который он доносит свою волю, — шептал Оратор, осеняя себя священным знаком. — Я свят, потому что меня коснулся Пророк. Он наделил меня правом говорить от имени Бога. Без его святости я такой же грешный человек, как и все живущие. Знаю, Всевидящий, что тебе доступны все мои мысли и желания, и я каюсь за то, что решил поставить себя рядом с Пророком и попросил услышать глас твой внутри себя. Земная плоть и разум полны греха и соблазна. Я прошу искоренить во мне гордыню и даровать мне смирение духа и сердца. И под силой духа смирится и разум».

В дверь постучали, когда Оратор отбивал поклоны. Кого же там принесло в такую рань? Вряд ли Берта пришла раньше. Может, это злые силы испытывают его дух, пытаются сорвать молебен. Оратор решил не обращать внимания и продолжил молиться.

В дверь уже забарабанили, потом раздался стук в окно.

— Вы спите? Просыпайтесь! Беда пришла! — голосила женщина.

— Прошу, Всевидящий, не обрушь на меня свой гнев за прерванное покаяние. Я бы сам никогда бы так не поступил, но сейчас вынужден, — виновато прошептал Оратор, разглядывая балки под потолком, словно ожидал там увидеть лик Бога, затем снова осенил себя символом Ока и поднялся.

На пороге стояла женщина. Её дыхание сбилось, будто она долго бежала. Хотя, может, так и есть. Волосы, выглядывающие из-под платка, были мокрые от пота, а во взгляде читался испуг.

— Там… там такое произошло! — воскликнула женщина, оглядываясь. — Ужас ужасный! Вы должны нам помочь! Пойдёмте со мной!

Беспокойство передалось и Оратору: он почувствовал тугой комок где-то в грудине, дрожь в мышцах ног, но решил, что сейчас не время обращать на себя внимание. Сейчас важны чувства этой несчастной. Что же так её напугало? Что за ужас ужасный?

Оратор накинул тулуп, влез в ботинки и поспешил за женщиной.

На улицах царило оживление. Одни бежали на холмы за Лаердом, другие собирались в кучки и перешептывались.

«Вы слышали?» «Ужас какой!» «Как же нам теперь жить?» — долетало до ушей Оратора и ещё сильнее усиливало его тревогу. Он приказал себе успокоиться. На фоне общей паники он должен выглядеть сильным и уверенным в себе. Люди должны найти в нём опору. Оратор замедлил шаг и стал читал про себя молитву, призывая Всевидящего наполнить его сердце храбростью.

На холмах собрались чуть ли не все жители деревни. В воздухе витал страх и напряжение. Люди стояли в каком-то оцепенении и как будто ждали, что придёт кто-то сильный и мудрый и всё разрешит.

— Спокойно! Без паники! — крикнул Оратор и с удовольствием заметил, как многие повернулись в его сторону, и страх в глазах сменился облегчением. — Что у вас тут случилось? Дайте пройти!

Картина повергла его в ужас. Мышцы напряглись так сильно, что он с трудом дышал. Оратор повторял про себя, что должен оставаться сильным и смелым. По крайнее мере, нужно делать вид. Он не должен позволить страху овладеть им!

У подножья холма возле дороги лежал сожжённый труп. Его можно было принять за человеческий, если бы не длинные загнутые уши. Оратор вспомнил, что несколько лет назад устраивали показательную казнь мёрзлого в столице. Собрали холм из дров и хвороста, на который усадили монстра, и подожгли его. К ужасу всех, огонь не причинил иллиду никакого вреда. «Кем нужно быть и какой силой обладать, чтобы спалить того, кто не горит?» — подумал Оратор и почувствовал, как в горле собирается тугой комок страха. «Нельзя его показывать. Я должен быть светом во тьме страха. Я та скала, на которую могут опереться другие. Я тот пастух, что ведёт за собой испуганное стадо», — повторял про себя Оратор.

Он отвернулся от жителей Лаерда и поднялся на холм, где стояли в обнимку ещё двое мёрзлых. Внутри что-то дрогнуло. Оратор даже почувствовал жалость к иллидам, но тут же одёрнул себя. «Они не люди, а монстры! Они не достойны сочувствия!». Чтобы отгородиться от чувств и собраться с мыслями, Оратор внимательно осматривал всё вокруг, будто знал, что искать. Он присел на корточки рядом с длинной полосой выжженной травы. Провёл пальцами по земле. Подняв голову, заметил огненный след на коре одного дерева. Оратор подошёл к нему и прикоснулся, подавляя страх, а затем удивился. Это точно не след от молнии или от разведенного костра.

Разрозненные пазлы мозаики наконец-то начали собираться в картинку. Оратор ещё раз внимательно осмотрел трупы, траву и землю вокруг, ища следы и какие-нибудь необычные вещи. На чёрной земле он был почти незаметен и, если бы край не запутался о жёлтую травинку, точно ускользнул бы из вида. Оратор аккуратно поднял длинный чёрный волос. Приблизил к глазам. Нахмурился. Достал из кармана белый носовой платок и завернул в него находку.

— Пока мы спали, пришла беда! — сказал Оратор зычным голосом и внимательно осмотрел жителей Лаерда. — Колдуны прошли по нашим землям!

Кто-то ахнул после этих слов, кто-то схватился за сердце, некоторые молились и осеняли себя знаком Око. Оратор испытал удовольствие. Благодаря этой ситуации многие примкнут к вере. Их нужно только немного подтолкнуть. Напугать.

— Я чую магию. Злую магию! Она распространяется в воздухе и земле. Она испытывает нашу душу и наши сердца. Сегодня, как никогда, мы должными быть сильными и смелыми! Мы должны противостоять злу не только во внешнем мире, но и внутри себя! Мы должны обратиться к Богу и просить его о защите! Иначе магия разрушит наши души так же, как она разрушила и продолжает разрушать наш мир!

Оратор нарисовал в воздухе круг, а затем выставил вперёд кулак, приговаривая:

— Чистый сердцем и духом прозреет. Хвала Всевидящему!

— Хвала! — ответили ему хором многие, осеняя себя священным знаком.

— Приходите сегодня в Дом после обеда. Будем молиться, чтобы Всевидящий изгнал магическую заразу из воздуха, что мы дышим, и из земли, по которой ходим!

В Доме было как никогда людно. Оратор наблюдал через маленькое окошечко за прихожанами, что толпились внизу, и улыбался: сегодня много новых лиц. Берта, его помощница, зажгла свечи и благовония. Воздух пропитался ароматами розмарина и лимона. Считалось, что эти запахи успокаивают страхи и наполняют энергией, а в сочетании с хорошей проповедью должны привести толпу в возбуждение.

Оратор перекинул через шею красную ленту с изображением глаз. Надел обод. Осенил себя священным знаком и вышел на пьедестал. Люди замолчали и подняли головы.

— Эту проповедь я с великим огорчением на сердце должен начать с плохой новости. С той новости, что нечистые магические силы разыгрались возле нашей славной деревни. Разыгрались, чтобы захватить наши с вами души и сердца, чтобы завладеть нашим разумом и посеять в нём черноту и безумие! И мы должны сегодня противостоять злу, которое хочет отравить нас и нашу землю! Магия, злая магия сковала наш мир. Уничтожила тепло и весну, но явился новый Бог, Всевидящий Бог и пообещал нам вернуть украденное, если мы дадим бой магии и станем чистыми, если мы откроем свои сердца и впустим в себя силу святую. Но враг силён и хитёр! Каждый день он испытывает нас и нашу веру. А сегодня он прошёл по нашим землям, отравил их своей магией….

Проповедь длилась часа полтора, и Оратор был ей очень доволен. Он сегодня словил искру, как он называл, от которой речь лилась буквально сама. После люди выгнулись в молитве. Воздух Дома наполнился гулом голосов, просящих у Всевидящего защиты.

— Чистый сердцем и духом прозреет. Хвала Всевидящему! — закончил Оратор.

Он чувствовал себя вымотанным, будто весь день рубил дрова. Хотелось прилечь, отдохнуть, но он запретил себе расслабляться.

— Хвала! Хвала! Хвала! — отозвалась толпа, поднимаясь с колен.

— Люди, — обратился Оратор, вытянув руки. — Не только молитвами мы можем защитить себя, но и делами.

Множество изумлённых глаз посмотрело на него.

— Мы должны узнать про то зло, которое прошлось возле нашей деревни.