Он говорил о джунглях, болотах и сокровищах, то объявлял себя президентом Пяти республик, то умолял нас вернуть жемчуг. Но ни разу в своем безумии и тарабарщине он не переставал бороться за то, чтобы как можно дальше уйти от болота и острова, пока у него оставался хоть атом силы.

Мы прошли, наверное, миль шесть, когда он совсем сдал, и мы разбили лагерь там, где лианы и другие растения-паразиты гуще всего росли на деревьях. Место было настолько глухое, что нас не было видно на расстоянии в двадцать футов, и мы не боялись преследования, ведь найти человека в этих джунглях было бы равносильно задаче отыскать иголку в стоге сена.

Нога дона Инносенсио была похожа на слоновью – огромная, обесцвеченная.

Мы промыли ее водой с агуардиенте, а затем вливали в него спиртное, пока он не впал в оцепенение и не замер, тяжело дыша. Мы решили оставаться на месте, пока ему не станет лучше, а затем попытаться вернуться в Петен.

Мы ели, пили, отдыхали и по очереди присматривали за ним до полуночи.

Потом, когда он затих, и все казалось спокойным, мы оба уснули.

Меня разбудила крепкая хватка за плечо, и я вскочил на ноги: мне снилось, что меня схватило то, что забрало Железнодорожника.

Энигма с дикими глазами тряс меня, и на дворе был день.

– Ушел! – с горечью кричал он. – Пропал!

– Жемчуг! – воскликнул я.

– Да, и дон Инносенсио.

– Куда он мог деться? – пробормотал я.

– Одному небу известно. Он обезумел от страха. Он пытался уйти подальше, и он будет бродить, пока не упадет, и мы никогда его не найдем. Кто может найти человека в этих джунглях?

– Нет, – сказал я. – Он вернулся на остров.

– 'Назад на остров! Именно туда он и не хотел идти. Он сошел с ума от страха перед этим местом.

– Тем не менее, – спокойно ответил я, – именно туда он и отправился.

Мы схватили свои карабины и пустились догонять нашего безумного товарища. Он оставил свое ружье при себе.

Мы то бежали, то шли, продираясь сквозь путаницу, как натасканные ищейки, останавливаясь, чтобы напиться, когда добирались до воды, потому что местность была полна маленьких речушек, впадающих в болото. Однажды Энигма остановился и указал на камень.

На нем было пятно, и мы поняли, что дон Инносенсио наступил на него своей отравленной ногой.

Но мы не проронили ни слова, пока не вырвались из джунглей и не смогли снова взглянуть на болото.

Все вокруг – болото, остров, озеро – было спокойным; пальма стояла неподвижно; ничто не светилось и не двигалось. Но в центре болота виднелось крошечное белое пятнышко.

Дон Инносенсио, как бы ни был он напуган, выбрал правильную тропу и направлялся прямо к острову.

Едва переведя дух, мы с новыми силами бросились вперед.

Почти у самого острова было небольшое возвышение – горб в болоте, за которым тропа, прямая на протяжении нескольких сотен ярдов, была окружена камышами и травой высотой не менее десяти футов. На этом подъеме мы и наткнулись на него.

Маленькая приземистая и белокожая фигура медленно хромала вперед.

Он держал в руке мешочек с жемчугом и шел напролом, ставя распухшую ногу на землю с осторожностью, говорившей о том, как велики должны быть мучения, которые она ему причиняет.

"Бедный парень", – пронеслось у меня в голове. – "Он спятил, прямо как псих. Боюсь, нам придется применить силу, чтобы заставить его вернуться. Повезло, что мы нагнали его до того, как он достиг острова".

– О-о-о! – вздохнула Энигма. – Смотри!

На тропе, поджидая дона Инносенсио, стоял огромный высокий и стройный индеец. Он был обнажен до пояса, стоял прямо и молча. На голове у него был такой огромный головной убор, что, даже если бы он был из перьев, казалось, что его вес должен раздавить его.

Он представлял собой ослепительную массу великолепных цветов, и от него в тростник по обе стороны тропы тянулись два огромных крыла.

Дон Инносенсио увидел индейца. Он уронил жемчужины и замер.

Затем, прихрамывая, он направился к ожидающему его индейцу с распростертыми руками. Его походка была похожа на молитвенную. Мы стояли в недоумении.

Великолепный головной убор затрепетал, каждое перышко, казалось, встало на дыбы, из их среды поднялась голова; быстро, как вспышка, что-то вылетело и ударило дона Инносеньо по лицу – так, как это делают многоножки, замахиваясь хвостом над головой, чтобы нанести удар.

Он упал, как бревно, а великолепная тварь затряслась, медленно полетела вперед и осветила его распростертое тело.

– Стреляй! – закричал Энигма.

Он начал стрелять – тварь пронзительно взвизгнула – я увидел, как посыпались перья, а затем она перелетела через болото и села на пальму.

А индеец исчез. Нигде не было видно даже его следов.

Когда мы добрались до дона Инносенсио, он лежал там, где упал, а мешок с жемчугом находился на небольшом расстоянии от него.

Он поднял голову, посмотрел на нас ясными глазами и произнес одно слово: "Кетцалькоатль! "

Затем он замертво застыл бездыханным и жутким – лицо его позеленело, щеки раздулись.

Единственной нашей мыслью было забрать его.

Мы нашли место, где болото представляло собой зыбучие плывуны, и бросили его туда, как мы это сделали с Железнодорожником, боясь дотронуться до него, оглядываясь по сторонам, содрогаясь, ежеминутно рассматривая то, что все еще сидело на пальме.

Энигма передал мне мешочек с жемчугом.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.