– Здесь 200 тысяч долларов за ваши услуги. Мы заплатим больше, если вы нам еще поможете.

– Что вы хотите? – сказал Вышегорский, так и не притронувшись к деньгам.

– Нас интересует, кто это сделал? – сказал Болдин.

– Спасибо, мне не нужны деньги, – сказал Вышегорский и передвинул сверток в исходное положение, как бы желая вернуть к стартовой точке их отношения.

– Вы нас не поняли. Это деньги за уже выполненную работу, ведь вы нам помогли, – напряженно улыбаясь, сказал Дугин. – Мы хотим с вами сотрудничать и в дальнейшем.

– Я не отказываюсь иметь с вами дело. И пусть наш первый контакт явится актом благотворительности, жестом доброй воли с моей стороны, – улыбаясь какой-то мало уловимой улыбкой, сказал Вышегорский. А дальше произнес то, что заставило собеседников напрячь все свои нервы. – Безусловно, мне нужны деньги. Но я эти деньги получу с бандитов, которые на вас напали.

– То есть как? – открыл рот Болдин.

– Вы собираетесь к ним идти? – удивился генерал Дугин.

– А почему бы и нет? Они нападали и должны заплатить за это. Почему за них должны платить вы? И потом, я с них возьму гораздо больше.

– Они вам ничего не дадут и убьют за такие деньги, – сказал Болдин, знавший толк в подобных делах.

– Убийцы никогда не возьмут верх над сознанием, над пространственным интеллектом. И не волнуйтесь. Моя уверенность подкреплена знанием этого клана. Не хочу о них говорить, чтобы не втягивать банк в ненужные стычки.

Долго еще банкиры под разными предлогами пытались узнать имена своих мятежных врагов. Не удалось узнать ничего, даже причина нападения осталась покрыта дымкой таинственности. Около денег вращается много хозяев, друзей, поклонников удачливой жизни, но еще больше деньги притягивают врагов, тайных недоброжелателей и откровенных завистников, и эти две тайных тайные группировки готовы друг в друга стрелять, травить, клеветать, сплетничать и злословить.

Через какое-то время Вышегорский опять попросил о встрече с Болдиным. Не трудно представить, что чувствовал банкир, безуспешно пытавшийся самостоятельно найти следы нападавших бандитов. Цивилизованная конкуренция, борьба белых воротничков – все это там, на далеком анекдотическом Западе. А тут, в темной тихой России, страшная жизнь в окружении враждебной неизвестности при полном отсутствии возможности кому-либо полностью доверять; другие законы, которые ни понять, ни тем более принять невозможно. Поэтому он жадно торопил время, которое означало спасительную надежду.

Очередная встреча дала больше вопросов, чем долгожданных ответов. Вышегорский сообщил о готовящемся нападении на инкассаторскую машину банка. Очень часто банковские машины возят сотни тысяч долларов. Охрана достаточная, но и силы нападающих могут превосходить ее в несколько раз. Исследования показали, что при желании можно ограбить любую машину. В соседнем банке был случай, когда инкассаторскую машину остановил наряд полиции и, направив на охранников, вооруженных пистолетами, десяток автоматных стволов, потребовал предъявить документы и перевозимый груз. После осмотра они забрали мешок с деньгами и потребовали следовать за ними в отделение полиции для дальнейшего разбирательства. Наряд хотел убедиться в законности происхождения денег и их сопровождения. Внешне все выглядело пристойно, если не считать незначительные детали, на которые невозможно было отреагировать, например, большое количество полицейских с автоматами. Как только они повернули за угол дома, дорогу якобы случайно перекрыла легковая машина. Она отрезала владельцев денег от липовых полицейских, бесследно исчезнувших с внушительной суммой. Еще трагичнее звучал вопрос о том, могла ли охрана спасти деньги? Ответ был однозначный: все кончилось бы перестрелкой и кровью, но три пистолета не спасли бы мешок с долларами от десяти автоматов. Многократное увеличение охраны тоже не лучший выход, ибо расходы на саму инкассацию через несколько месяцев будут сопоставимы с очередным ограблением. Это вечная дилемма заставляет любой банк искать золотую середину.

Сообщение Вышегорского заставило активизироваться всю службу охраны и безопасности. Но в указанный им день инкассаторскую машину ждала катастрофа.

Последнее время Болдин не находил себе места, в чем боялся признаться себе, друзьям, окружению, большую часть которого составляли тайные конкуренты, но если себя ему удавалось обманывать, то все остальные люди, хорошо изучившие банкира за годы совместной работы или делового общения, по малейшим крупицам его поведения видели это неустойчивое состояние и всячески демонстрировали сочувствие и поддержку. Банку не грозил кризис, и в целом на бумагах выстраивалась довольно уверенная картина. Но Болдин был тем финансистом, который за горами отчетов и рядами банковских цифр улавливал значительно больше, а это настораживало и даже пугало. Ничего хорошего не принесли встречи с руководством центрального банка, ведущие лоббисты в правительстве стали проявлять заметную холодность, и все на фоне невозвращенного долга одного металлургического комбината в Сибири, из-за которого он с таким упорством дрался с “Мегабанком”, явно обласканным переметнувшейся на их сторону персоной правительственной команды. На этом волнения не кончались, потому что предстояла ожесточенная борьба за государственный пакет акций нефтяной компании “Нефтегазиндустрия”, борьба, за которой он видел не только региональную нефть, деньги, политическое влияние, но само существование банка и свое место на этой жестокой земле. Неприятности выстраивались в своеобразную пирамиду, вершину которой образовал последний случай с инкассаторской машиной, случай и редкий, и дикий одновременно.

Болдин не понимал, как можно было потерять деньги, заранее получив предупреждение об ограблении. Он не мог поверить во всеобщий заговор, к чему, однако, начинал склоняться, или в элементарное ротозейство, к чему подталкивали факты, но что не ложилось на собственное понимание добросовестного отношения к делу. Генерал Дугин был его давним другом и не раз выручал его в самые критические минуты. Но с другой стороны, инкассаторская машина унесла в своем чреве без малого триста тысяч долларов, а эти деньги при всем могуществе банка были большие. Болдин давно сделал для себя неотступным правило бороться за каждый доллар. Стоит махнуть рукой на одну незначительную сделку, как неаккуратность в делах приносит в десятки раз больше убытков. Сейчас ему предстояло выслушать доклад о втором этапе расследования, которое, наряду с уголовным розыском, вела собственная служба безопасности, на которую и возлагались основные надежды. Полиция искала, потому что обязана была это делать, и поэтому результаты их расследования обрадовать не могли. Своя служба, хотя и обладала ограниченными информационными ресурсами, была заинтересована достать истину из под земли.

Самое дикое в этом происшествии состояло в том, что все машины после предупреждения двигались по новому графику под усиленным наблюдением, которое осуществляли конспиративные мобильные группы, состоявшие из профессионалов высокого класса. На первом “разборе полетов” выстроилась целая цепочка полумистических обстоятельств, в совокупности приведших к трагедии. Машина с деньгами маршрут прошла совершенно спокойно, не было выявлено ни хвостовых наблюдений, ни подозрительных групп на точках приемки денег. Подъехав к банку, машина остановилась и ждала, пока откроют ворота. Однако электромотор, приводящий в движение ворота, заклинило. Охранник, сидевший рядом с шофером, не выдержал и вышел, а в это время к нему подошел неизвестный и, наставив пистолет, приказал отойти от машины. С той же легкостью бандит вытряхнул и водителя, уселся в машину и славно уехал. Поднялся переполох, пытались даже стрелять вдогонку уходящей машине, которая вместе с деньгами уносила веру в могущество и неприступность не стен, замков или охраны, но имени банка.

Болдин закрывал глаза, смотрел в окно или вглядывался в даль своих конкурентов по бизнесу. Они опасались повторения подобного в собственных банках, но больше злорадствовали по поводу его позорного ротозейства. Только у доверчивой, беспечной домохозяйки карманник из сумочки может вытянуть кошелек, только у слабого банкира можно утащить средь бела дня бронированный фургон, облепленный охраной и набитый зелеными купюрами.