— Это хорошо, cherie, потому что рисунок вертикальный. Он говорит о кризисе в вашей жизни. Привычные связи и интеллект ничего не значат, только ваши инстинкты проведут вас через все испытания. Полагайтесь только на чувство в любых обстоятельствах. На свой инстинкт. Только это спасет вас.

— Вы, должно быть, подшучиваете надо мной, — сказала Женевьева и неуверенно засмеялась.

— Нет, так говорит мне карта, — ответила ей Джулия и накрыла ее руку своей ладонью. — Она еще говорит, что вы вернетесь. Выберите теперь другую.

На карте был изображен висельник — копия вывески, висевшей над входом в паб у причала.

— Ее значение не совпадает с изображением. Разрушение и изменение, но ведущее к возрождению. Тяжелая ноша упадет с плеч. Дальше вы пойдете по жизни, впервые принадлежа самой себе, и никому ничего не будете должны.

Они помолчали, потом Женевьева взяла третью карту. На ней оказался рыцарь верхом на коне с жезлом в руке. Джулия заметила:

— Это человек, близкий вам. С ним у вас конфликт ради самого конфликта.

— Может быть, он солдат? — спросила Женевьева.

— Да, возможно, — кивнула Джулия.

— Кризис, через который меня проведет только мой инстинкт. Перемена, благодаря которой ноша упадет с моих плеч. Мужчина, может быть, солдат, заинтересованный в конфликте ради конфликта. — Женевьева пожала плечами. — Ну и что все это означает?

— Четвертая карта скажет. Вы не знали, что перевернете ее.

Женевьева застыла в нерешительности, выбирая, потом вытянула карту. Джулия ударила по ней сверху: на них смотрела смерть, скелет с косой, косящий не колосья, а тела.

Женевьева попробовала рассмеяться, но у нее пересохло в горле:

— Полагаю, это не очень-то здорово?

Прежде чем Джулия успела ответить, дверь открылась, и вошел Крэйг.

— Мунро хочет немедленно видеть нас в библиотеке. Пора решать. — Он смолк, улыбаясь: — Господи, вы опять возитесь с этими штуками, Джулия? Следующей весной вы откроете свою палатку на ярмарке в Фальмуте. Джулия улыбнулась и смешала карты:

— Интересная идея.

Она поднялась вместе с Женевьевой, обошла вокруг стола, сжала ей руку, и они пошли следом за Крэйгом.

Мунро и Хейр сидели в библиотеке, склонясь над столом и изучая крупномасштабную карту, на которой был изображен район Ла-Манша от Лизард-Пойнт до мыса Финистер в Бретани. Рене сидел у огня, куря одну из своих маленьких сигар и ожидая приказаний.

Мунро взглянул на вошедших:

— Ну, вот и вы. Погода, как видите, не улучшилась, и парни из бюро прогнозов все еще не могут гарантировать, что это вообще произойдет. — Дверь открылась, и вошел Едж. Мунро спросил его: — Есть что-нибудь новое?

— Боюсь, ничего, бригадир, — ответил Едж. — Я только что говорил с командиром группы, который руководит отделом прогнозов для Главного штаба. Он подтверждает то, что нам уже известно. Погода еще может выправиться, но вероятность этого пятьдесят на пятьдесят.

Женевьева внимательно посмотрела на него. Она не видела его со дня того происшествия в лесу, он не показывался даже в «Висельнике». Его лицо было непроницаемым, но глаза выдавали подлинные чувства — в них была ненависть.

Мунро подвел итог:

— На этом и закончим. Дальше ждать невозможно, в случае переброски морем вам придется отплыть раньше. — Он повернулся к Хейру: — Вы отправляетесь сейчас же, командир.

— Прекрасно, сэр, — кивнул Хейр. — Мы отчалим в восемь. Я понимаю, что у вас остается совсем мало времени, Женевьева, но такова жизнь. Туман на море куда менее плотный, движется пятнами. По прогнозу промежутки между шквалами дождя от трех до четырех миль. В самый раз для скрытого броска через пролив.

— Куда? — спросила Женевьева. Хейр повернулся к Осборну:

— Крэйг?

Американец объяснил:

— Мы уже связались с Большим Пьером по радио на всякий случай. — Он повел карандашом по карте: — Вот Лион, а это маяк Гросне и тот самый залив, где "Лили Марлен" подобрала меня. Большой Пьер сказал нам, что немцы закрыли маяк пару дней назад.

— Почему? — спросила Женевьева.

— Они закрывают маяки один за другим с некоторых пор, — вступил в разговор Хейр. — Боятся высадки десанта.

— Дело в том, — добавил Крэйг, — что прямо под маяком Гросне в скалах на берегу находится каменоломня. Она не использовалась с двадцатых годов, но там есть глубоководный причал, которым пользовались катера для погрузки гранита.

— Идеально для наших целей, — сказал Хейр. Крэйг продолжал:

— Мы попросим Большого Пьера подтвердить наш новый план. Он будет ждать с подходящим транспортом. В любом случае вы окажетесь в Сен-Морисе по расписанию.

— Пользуясь этим причалом в Гросне, мы можем подойти прямо к берегу и отойти от него, — добавил Хейр. — Без проблем.

— И даже если кто-нибудь окажется поблизости, то что он увидит? — подхватил Мунро с энтузиазмом. — Как гордость Кригсмарин следует по своим делам.

Женевьева взглянула на карту и вдруг почувствовала себя удивительно спокойной.

— Что ж, прекрасно, — тихо сказала она.