"Гренадер" находился в углу мощенного булыжником двора дома на Чарльз-стрит. Крэйг вошел и оказался в типичном лондонском пабе — столы с мраморным верхом, огонь в камине за маленькой решеткой, бар красного дерева, батарея бутылок на фоне огромного зеркала. Народу было немного. Двое дежурных Гражданской обороны в форме играли в домино у огня. Четыре человека в рабочих спецовках сидели в углу, наслаждаясь пивом. Барменша, поблекшая блондинка среднего возраста в тесной атласной кофте, стреляла глазами, отрываясь от журнала, который читала за баром. Ее глаза оживились, когда она увидела мундир Крэйга.

— Что я могу предложить вам, миленький?

— Виски с водой, — ответил он.

— Даже не знаю. Вы, янки, всегда хотите слишком многого. Вы слыхали об ограничении на спиртное? — Она улыбнулась: — Ну да ладно, капелька для вас найдется.

— Я надеялся найти здесь своего друга, доктора Баума…

— Это тот маленький иностранный доктор из приютного госпиталя вверх по дороге?

— Совершенно верно.

Она наливала виски за стойкой, пряча его от других посетителей.

— Он сидит в уютном уголке, за той стеклянной дверью, приятель. Он там почти каждый вечер. Любит быть один.

— Благодарю. — Крэйг заплатил и взял стакан. Она продолжила:

— Он не просыхает все эти дни. Посмотрите, может, сможете уговорить его сбавить темп.

— Значит, он один из ваших регулярных посетителей?

— Да, пожалуй. С тех пор как руководит клиникой — вот уже три года.

Здесь явно можно было кое-что выловить, Крэйг это понял. Он достал сигареты и протянул ей.

— Но ведь доктор не все время так сильно пил, не так ли?

— В том-то все и дело. Обычно он приходил каждый вечер, в одно и то же время, садился на стул в конце стойки, читал «Таймс», выпивал стаканчик портвейна и уходил.

— Так что же произошло?

— Ну, у него умерла дочь, вы разве не знали?

— Но это же случилось давно. Еще до войны.

— А вот и нет, красавчик. Здесь вы ошибаетесь. Это случилось примерно шесть месяцев назад. Я хорошо это помню. Он был ужасно расстроен. Пошел в уголок и лег головой на стойку, обхватив ее руками. Он ужасно плакал тогда. Я налила ему большой стакан виски и спросила, в чем дело. Он сказал, что только что получил плохие вести. Ему передали, что его дочь умерла.

Крэйг ухитрился изобразить равнодушие:

— Меня, очевидно, неверно информировали. Неважно. Я поговорю с ним сейчас. — Он допил виски. — Налейте мне еще и Бауму тоже.

Он открыл дверь с витражным стеклом и очутился в длинной уютной комнате. Главная стойка бара проходила и в нее. В прежние времена это помещение предназначалось только для дам. Кожаные скамейки шли вдоль стены, в уголке был еще один камин с маленькой решеткой, около него сидел Баум со стаканом в руке. Он выглядел потрепанным и заброшенным, одежда висела на нем — так он исхудал. Глаза налились кровью, щеки заросли щетиной.

— Привет, доктор, — сказал Крэйг.

Баум удивленно поднял глаза. Его речь была невнятной, алкоголь явно уже подействовал:

— Майор Осборн? Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. — Крэйг сделал знак, и белокурая барменша подошла с новыми порциями для них.

— А, Лили, это мне? Как хорошо, — пробормотал Баум.

— Вы много пьете, доктор. — Она покачала головой и вернулась к главной стойке.

— Джек Картер сказал мне, что позвонит вам, чтобы устроить мой визит в больницу, — небрежно бросил Крэйг. — Я обещал Женевьеве Треванс проведать ее сестру.

Баум провел рукой по лицу, сдвинул брови и кивнул:

— Да, капитан Картер звонил мне.

— Как она?

— Не очень хорошо, майор. — Он покачал головой и вздохнул. — Бедная Анн-Мари. — Он потянулся за своим стаканом портвейна. — А мисс Женевьева, вы слышали что-нибудь о ней?

— Слышал о ней? — переспросил Крэйг.

— Ну, оттуда. С другой стороны.

— Так вы и об этом знаете?

Баум скорчил хитрую мину, поднеся палец к носу:

— Знаю, хоть и немного. Быстрый бот, ночной рейс. Она, эта девочка, должна быть хорошей актрисой.

Крэйг постарался говорить естественным, свободным тоном:

— Лили сказала мне, что ваша дочь умерла шесть месяцев назад.

Баум кивнул, впадая в сентиментальное настроение, его глаза наполнились слезами.

— Моя любимая Рэйчел. Ужасное горе.

— Но… она ведь была в Австрии, как же вы узнали? — мягко спросил Крэйг. — Красный Крест?

— Нет, — быстро ответил Баум. — Мне сообщили наши люди. Еврейское подполье. Слышали о нем? "Друзья Израиля".

— Конечно, — ответил Крэйг. Баум внезапно забеспокоился:

— А почему вы спрашиваете?

— Просто я всегда считал, что ваша дочь умерла до войны, после того как вы сбежали в Англию.

— Вы ошибаетесь. — Казалось, Баум внезапно протрезвел. Он вдруг встал. — Я должен идти. Мне нужно работать.

— А как насчет Анн-Мари? Я бы хотел увидеть ее.

— Может быть, потом, майор. Доброй ночи.

Баум вышел. Крэйг последовал за ним. Лили заметила:

— Он вылетел отсюда как ракета.

— Да, похоже. Странно, правда?

— Может, еще стаканчик, дружок?

— Нет, спасибо. Все, что мне нужно, это долгая прогулка, чтобы прочистить мозги. Может, увидимся позже. — Он мило улыбнулся ей и вышел.

Один из дежурных ГО подошел к стойке:

— Две пинты, Лили. Слушай, ты видела ордена этого янки?

— У него их полная грудь!

— Слишком тяжелая ноша, — заметил он. — Я бы с ним не поменялся.

Была половина девятого, когда Крэйг поднялся по ступенькам дома на Хастон-Плейс и позвонил в квартиру, расположенную в полуподвале.

— Это Крэйг, Джек, — сказал он в переговорное устройство.

Дверь открылась, он вошел, дойдя по коридору до ступенек, ведущих в подвал. Картер стоял внизу.

— Как ты справился с ОСС?

— Они держали меня большую часть дня.

— Пошли. — Картер повернулся и пошел в свою квартиру, Крэйг последовал за ним. — Выпьешь? — спросил Картер.

— Нет, спасибо. Я лучше покурю, если ты не возражаешь. — Он взял сигарету. — Спасибо, что позвонил Бауму насчет меня.

— Значит, ты нашел его? — Картер налил себе виски.

— Да, и имел с ним разговор. Не в больнице, а в местном пабе. Похоже, он заливает горе.