— Женя, мне кажется или он натурально пылесосит контейнер? — папаша Кац убрал руку от фляжки на поясе.

— Натурально, Изя, — сквозь полупрозрачную оболочку нам было хорошо видно, как клубень всасывает содержимое контейнера. Внутри поднялся вихрь затягивая в гофрированную трубу мелкие предметы. Спустя несколько минут содержимое перекочевало по трубе-ноге в сам клубень. Почти сразу из основания клубня на пол с характерным звуком шлёпнулись отходы.

— Ах, вот это метаболизм! Не хотел бы я с ним встретиться, — проскрипел папаша Кац и побежал к двери.

Мужик, стоявший на пороге, пропустил нас и быстро захлопнул дверку и поставил засов и металлической трубы в дополнение к ригельному замку.

— Видели? Это Палач, — прошептал он. — Чудовище!

— Видели, если я правильно понимаю, и вы пока ещё живы, он не смог сюда добраться? — спросил я.

— Всё верно. Он слепой и плохо слышит. Обоняние, зато у него превосходное. Нам повезло, что ангар имеет хорошую изоляцию и снаружи он не может нас учуять.

— Погоди, а то, что мы только прошли это как? Мне кажется, он возьмёт наш след. Нас же больше тридцати человек, — вмешался папаша Кац.

— Не знаю, возможно, — почесал макушку мужик. — Мы то давно отсюда не выходим.

— А чего ждёте? Как вообще живёте? — спросила Фитилёк подойдя к нам.

— Плохо живём, чего уж тут. Нам повезло, что мы успели здесь укрыться. Большая часть тех, кто вышел с двадцатой пошла к другому ангару, но там холодно и они вынуждены были вылезти и попали под раздачу. Заражённые набросились на них, что никто не успел пробежать и сотни метров разделяющие ангары.

— А вы?

— Говорю же повезло. У нас ангар разделён на две камеры. В меньшей минус двадцать и там висят говяжьи туши и что самое важное есть запасы льда. Там мы ходим в туалет.

— Фу, — рыжая сморщила носик.

— Мы же не на туши ходим. Мы их подвинули в другой конец камеры. А туалет отгородили. Там почти всё сразу замерзает и запаха нет. Непривычно, конечно, поначалу. В большей половине теплее, как видите, мы здесь спим, едим. Последние две недели рацион у нас такой. Мороженое мясо и лёд. Есть чё пожрать, кстати? — он хищно принюхался.

— Да мы так проездом, как раз в магазин идём, — пожал плечами папаша Кац. — Самогон будешь?

— Буду! Но вот в магазин вы вряд ли пройдёте. Ах, какая досада. Палач уже всех сожрал, кто хоть как-то отдалённо был похож на жратву, но сука не уходит. Чего-то ждёт. Может, нас чувствует, — покачал головой мужик.

— Ты в курсе, очаровашка, что через шесть дней начнётся перезагрузка? — спросила Фитилёк и постучала по стене разделявшей камеры. — И вы превратитесь в ту субстанцию, что у вас растёт в другой камере.

— Я в курсе, красавица. Мы ждём, когда он свалит и сразу побежим в портал на сороковую.

— Этого не требуется. Можете сразу уходить на двадцатую. Обратно. Там чисто и Джигит за главного. Заодно поможете привести стаб в порядок.

— А нимфа как же? — вокруг нас стала собираться толпа. Люди внимательно слушали нас.

— Иштар пропала, — объявил папаша Кац. Послышались вздохи облегчения. — Мало того, после падения на поверхность двадцать четвёртой платформы наш сектор замкнулся сам на себя. Теперь внешники ограниченны в проникновении к нам.

— Изя, не совсем так, — поправил я знахаря.

— Ну да, не совсем, — проскрипел папаша Кац. — В некоторых случаях всё-таки у них получается, но в последний раз они потеряли две тысячи человек и вряд ли больше сунутся к нам. Так что можете возвращаться домой.

— Двадцать четвёртой больше нет? Охренеть, жалко то как.

— Невероятно сколько мы пропустили. А вы, получается с семнадцатой? — спросил мужик.

— Получается. Как нам попасть к порталу на сороковую платформу? — спросил я.

— Она в километре отсюда, но где-то там трётся Палач.

— Палач, это клубень на четырёх гофрированных ногах? — уточнил я. — Метрах в ста нечто подобное лазало по контейнерам.

— О, Боже. Он уже здесь! — пронеслось в толпе собравшихся. — Шухер!

— Чего вы дрожите? — проскрипел папаша Кац. — Он же вас так и не достал за всё это время. Значит и сейчас мимо пройдёт.

— Потому что мы не выходили из ангара. Более мелкие заражённые здесь так наследили, что он нас не почуял. Но сейчас!

— Что сейчас? Вон, Кобра ему быстро охоту отобьёт лазать в чужие ангары, — бахвалясь сказал папаша Кац. — Да, мила…

В этот момент крыша ангара, в котором мы находились с треском лопнула под напором огромного тесака. Толстый металл порвался как лист папиросной бумаги. Нож выскочил на всю длину, а потом с диким скрежетом пошёл назад, раздирая металл. Таким образом Палач сделал несколько движений и расширил дыру. Люди бросились в рассыпную крича от ужаса, а в проделанную дыру просунулась гофрированная нога. Я как при замедленной съёмке увидел, что основание ноги раскрывается лепестками как цветок и приличных размеров хобот начинает принюхиваться. Так вот как он находит пищу, гранату бы туда кинуть, отбить охоту нюхать всё подряд. Труба зависла над нами с папашей Кацем и какое-то время выбирала, между нами. Я оттолкнула знахаря в надежде на свой дар. Я рассчитывал на то, что успею свалить в отличие от знахаря и активировав клинок ударил по хоботу. Плазменный резак скользнул по щетинистому хоботу и отрезал от него килограмм пять вырезки. Но на Палача это не произвело ровно никакого впечатления, и он целенаправленно опустил свой пылесос на папашу Каца. Изя как стоял, так и исчез накрытый гофрированной ногой-пылесосом. Всё же Изя Палачу больше понравился. Что будет дальше я уже видел. Пару секунд на перемещение по трубе, знакомство с желудком и то, что останется от Изи через минуту окажется лежать плохо пахнувшей кучей перед ангаром. Следом за ним Палач пропылесосит весь ангар. «Одер»!

Изины ноги уже оторвались от пола! Подъём пошёл. Я соображал несколько секунд и решил бить сразу в центр принятия решений, а именно точно в клубень. До двери два метра, удар, дверь вылетает пулей. Отдача в ногу, надо быть осторожнее, а то, кому нужен одноногий клокстоппер. Я уже снаружи ангара, по моим ощущениям прошло шесть секунд, ого какая махина! Палач стоял рядом с ангаром и был с него ростом поднявшись на своих ножищах. Они оказывается могли увеличиваться в размерах растягиваясь как меха гармошки. Раздумий как подняться наверх у меня не возникло. Втыкая в плоть монстра по очереди руки с клинками и шустро вскарабкался до самого клубня. Вот это фокус! У клубня на самом верху располагался глаз, но он почему-то смотрел строго вверх. Он не слепой, он сука дюже хитрый! Он кривой, я усмехнулся и с силой воткнул в глаз оба клинка. Вот так, а сейчас я удалю тебе глазик, мой мохнатый друг. Внизу что-то сверкнуло и меня пошатнула конвульсия, пронзившая бесформенное тело. Хорошенько взбив содержимое глаза в однородную белковую массу, я вспомнил бабушку учившую меня готовить кексы. Не скупясь, я вдобавок нанёс серию ударов, в том числе и по той ноге, что исчезала в крыше ангара. Палач напрягся и поднятые лапы с клинками начали мелко дрожать, сверкая под лампами платформы. Я пропустил красное мигание и вывалился в реальность. Дар закончился, но я уже стоял на крыши ангара и любовался своей работой. Палач издал звук напоминающий пароходный гудок и начал заваливаться. От ноги, проникшей в ангар у него, остался только обрубок и Палач, балансируя на трёх оставшихся исполнил сложное па пытаясь сохранить равновесие.

Его повело в другую сторону от меня и потрясая своими тесаками, высоко задранными над самим клубнем, он свалился. На трёх ногах он совершенно не мог стоять. Его шатало и кидало из стороны в сторону, хотя скорее всего это у него из-за глаза, понял я. Он у него служил гироскопом, сейчас потеряв ориентацию в пространстве Палач съехал с резьбы. Не переставая гудеть, он начал удаляться, сшибая контейнеры и нанося всему что встречал у себя на пути кинжальные удары. Одна лапа, ударив очередной контейнер застряла, и Палач потащил его за собой как гирю. Гудок, издаваемый Палачом, стал напоминать рёв обиженного судьбой бегемота, к нему добавился скрип и скрежет контейнера. Который он волочил за собой. В этом звуке я явно услышал печаль и уныние постигшие заражённого. Он жаловался на всю платформу на коварных маленьких человечков, лишивших его зрения и одной лапки. Оглашая окружающее пространство жалобными звуками, он скрылся за контейнерами. Я сел на вершине ангара и воспользовавшись полукруглой крышей плавно съехал вниз.