– Сегодня Брук бесполезна просто, – пробурчал он с полным ртом.

– Гляди, чтобы она не услышала твои слова, – крикнула я ему в след, когда Джон заходил в гостиную.

– Это кто бесполезна!? – послышался яростный голос моей подруги, а после последовали успокаивающие и оправдывающие слова Джона.

Я вернулась в гостиную с двумя бокалами и села на диван рядом с ногами Брук.

– Дамы, вы что, с утра будете пить вино? – недоумевал Джон, накидывая на плечи пиджак.

– Это мое обезболивающее! – рявкнула Брук, поднимая взлохмаченную голову. Она приняла сидячее положение и прижала свои согнутые ноги в коленях к груди. – У меня месячные, у меня живот разрывает, а ты даже посочувствовать не можешь, чудовище бессердечное.

Я забрала бутылку, глядя на Джона, у которого вытянулось лицо и округлились глаза от шока, вызванный словами Брук. Молча прикрутила штопор в пробку и надавила на ручки, после чего она вышла из горловины бутылки. Для меня подобные сцены уже вошли в привычку, и я просто занимаюсь своими делами.

– Смотря что ты подразумеваешь под сочувствием, милая. Прикасаться к тебе вообще нельзя в эти дни. Слова тебя бесят. Я просто в плачевном положении.

– А ты пораскинь мозгами!

Джон ненадолго задумался, а затем уверенно ответил:

– Я могу сегодня остаться в офисе, чтобы ты ночью не задушила меня подушкой. Только подумать, какая нелепая смерть. Это мой самый главный страх.

– Что значит остаться в офисе? Ты слышишь, что он говорит? – почти слезно обратилась ко мне Брук.

– Элла, ты свидетель тому, что абьюзер в наших отношениях – это Брук. И это ясно выражается, когда у нее ПМС.

Я поражаюсь его спокойствию. Он даже засмеялся, когда Брук кинула в него маленькую подушку от комплекта дивана со злостным выражением лица. После он бесстрашно подошел к ней и поцеловал в макушку.

– Убирайся с глаз моих, – пробубнила моя подруга, шмыгнув носом, но при этом вцепившись в пиджак Джона.

– Ты прелесть, – проговорил он и нежно поцеловал ее в губы.

Эти люди нашли друг друга.

Джон уже собирался уходить, как он посмотрел на меня и остановился рядом. Я ощутила на себе его задумчивый взгляд и подняла голову, взглянув на него. Брук из-за моей медлительности забрала у меня бутылку, и сама стала разливать вино по бокалам.

– Что?

– Элла, ты случайно не… – Джон замолк, снова проваливаясь в раздумья. Он не был уверен в том, продолжать фразу далее или нет. При втором варианте ему придется искать глупую отмазку, ибо мне уже интересно узнать, о чем Джон хотел у меня спросить. – Хотя ничего. Это не столь важно, – весело проговорил он, снова оживая.

– Ты серьезно? – удивилась я его нелепости и тому, как он подумал, что мое любопытство с легкостью развеялось.

– Хорошо вам посидеть, дамы, – сказал он напоследок, проигнорировав мои слова, и ушел из квартиры.

– Что это было? – обратилась я к Брук, когда сопроводила Джона взглядом до прихожей и услышала хлопок дверью.

– Кто его разберет, – фыркнула моя подруга и протянула мне бокал с вином. – Он теперь практически недоступен не только в квартире физически, но и в понимании его мыслей и слов. Эдвард Дэвис дурно на него влияет.

Брук сделала большой глоток из своего бокала и поморщилась. Я же задумчиво отпила из своего небольшое количество, а после тряхнула головой, когда перед глазами снова возник образ Эдварда.

– Почему ты решила в выходной приехать ко мне? – услышала я вопрос Брук и подняла на нее глаза. – Обычно ты проводишь время с Джейн.

– Я с пятницы с ней сидела. Вместе с Эдвардом.

– Что!? – выпалила Брук, так и не успев пригубить края своего бокала, чтобы отпить вина.

Я подняла ноги на диван и вздохнула.

– Да. Он и я вместе сидели с Джейн.

– Он жив?

Я слабо усмехнулась, но это уже нервное. Или я просто привыкла к мысли об убийстве Эдварда, что это уже превращается во что-то смешное. Я никому не говорила о том, что желала пристрелить Дэвиса в его же офисе. Но любой видит, что я скорее пристрелю Эдварда, нежели обниму. Видимо, только Эльвире хочется игнорировать этот факт.

– Жив.

– Как так получилось?

Я решила быть честной.

– Эльвира. Она провернула эту схему в тайне. В итоге ни я, ни он не захотели оставлять Джейн и смирились с тем, что сидим с ней вместе.

– А Эльвира жива?

– Ты считаешь меня хладнокровной убийцей? – усмехнулась я, отпивая из бокала вина.

– С таким лицом, с каким ты ходишь последние несколько лет, любой подумает о том, что ты замышляешь убийство.

– Спасибо за честность, – фыркнула я.

Брук приподняла свой бокал, как бы делая тост, и опустошила его одним махом.

С Брук мне легче. Она не заостряет своего внимания на Эдварде. Хотя бы с ней могу отвлечься от него на несколько часов. Она больше не стала расспрашивать меня об Эдварде и о всех подробностях того, как мы провели время вместе. За это я мысленно поблагодарила свою подругу.

Мы пили вино и смотрели фильм. Так погрузились в эту атмосферу, что даже не заметили, как я через каждый час приносила нам что-то перекусить. К вечеру столик перед диваном был полон грязными тарелками из-под арбуза, других фруктов, мороженого, бутербродов и салатов, а на полу валялись коробки от недавно съеденной пиццы, которую мы с Брук заказали несколько часов назад.

К восьми вечера Брук начала засыпать. Она предложила мне переночевать у них, но я отказала, поскольку на завтра мне нужно забрать свое задание для практического занятия. Я заверила ее в том, что сама тихо уйду, когда немного приберусь.

Включив приглушенный свет на вытяжке, я стала мыть посуду, а после вытирала ее сухим полотенцем и оставляла в шкафчике.

Сосредоточенная на посуде, не сразу услышала, как кто-то вошел в квартиру, а после на кухню. Только после того, как услышала звон стаканов за спиной, вздрогнула и резко развернулась.

– Боже, это ты, – расслабленно выдохнула я и выключила воду.

– Вам стоит запираться, если ты такая зашуганная, – с усмешкой проговорил Джон, опустошая свой стакан с водой.

Он сказал это с оптимизмом, но вот глаза выдавали его серьезность. Джон знает, как я теперь боюсь, что в дом может пробраться кто-то чужой и сделать мне больно. Остаточные реакции из прошлого все еще часто дают о себе знать. Порой, когда я просыпаюсь из-за кошмаров прошлого, лихорадочно озираюсь по сторонам и усиленно пытаюсь понять, какой период жизни сейчас проживаю. Когда понимаю, что я в настоящем и моя повседневная жизнь течет как ручей, шумно выдыхаю и расслабленно кидаюсь на подушки. Думаю о чем-то хорошем, чтобы снова постараться заснуть.

– Брук пошла за добавкой? – спросил он, когда взял в руку пустую бутылку, которую я не успела выбросить в мусорное ведро, и стал ее рассматривать.

– Брук спит в спальне, – дала я ему знать, вытирая мокрые руки о кухонное полотенце.

– Значит, я просто смогу лечь рядом и не переживать за свою жизнь.

– Вино ее расслабило, можешь выдохнуть.

Джон снова налил себе воды в стакан из кувшина и стал ее жадно пить. Я повесила полотенце на крючок и со всей внимательностью уставилась на него, скрестив руки на груди.

Джон заметил мой интерес и, когда поставил стакан на барную стойку, спросил:

– Чего? Я плохо выгляжу?

Он стал рассматривать себя со всех сторон.

– Да, ты помятый.

Джон фыркнул, будто я не заметила ничего необычного.

– Я целый день сидел за столом.

Он снова посмотрел на меня и прищурился. Я стояла в той же позе, и мой взгляд так и выпытывал из него информацию.

– Дело не в этом. Чего ты хочешь?

– Ты утром собирался что-то спросить у меня.

– Собирался, а потом передумал. Если бы это было что-то важное, то я бы не передумал.

Я прищурилась, в упор глядя на Джона. Он уже начал нервничать и дергал рукава рубашки.

– Ты что-то скрываешь, – вынесла я свой вердикт, когда рассмотрела Джона. Точнее, прочитала его.

– Ты тот еще сканер. Возможно, я и что-то скрываю, но у меня так много секретов, что сам не знаю, что именно. Прекрати меня пытать. Я уже сам устал.