Но мои планы разрушили те, кто без приглашения проник в мою квартиру. Я застыла в гостиной, когда увидела множество белых шариков и накрытый стол самыми разными вкусностями. Я схватилась за сердце, когда гости хором выкрикнули: «С Днем рождения!» и начали хлопать с широкими улыбками.

– Только не говори, что ты забыла! – с упрёком выкрикнула Брук и помчалась ко мне с подарком и своими объятиями.

– Не забыла, но точно не планировала торжества, – выдавила я из себя, пока Брук меня крепко обнимала.

– Что? Двадцать два года исполняется не каждый год, – присоединилась Эльвира с возмущениями.

– Как и двадцать лет, и двадцать один год, – напомнила я ей ее слова, которые она повторяет из года в год.

– Нам не нравится твой пессимизм, – проговорил Деймон и поднял меня, чтобы закружить. Естественно, этим он вызвал у меня смех, чего мой брат и добивался.

– Перестаньте мучить девочку, – защитила меня Марта и вручила маленькую коробочку. – Я дарю тебе амулет от невзгод.

Я тепло улыбнулась и поцеловала Марту в щеку. Это была подвеска в виде ангела, крылья которого были белыми и раскрытыми, а руки сложены в молитву.

– Спасибо, – прошептала я.

Мой пессимизм говорит, что ни один амулет не защитит меня от невзгод этого мира. Один я уже как-то потеряла там, где нельзя было, и привела себя к уничтожению.

Раздался детский плач, и все повернули головы на дверь моей спальни.

– Наша принцесса проснулась, – проговорил Деймон.

– Вы бы еще громче орали, – возмутилась Брук.

Эльвира уже дернулась с места, но я остановила ее, схватив за плечо.

– Нет, вы тут сидите, празднуйте мой день рождения, а я пойду к ней.

Не дожидаясь комментариев, я направилась в свою спальню и закрыла за собой дверь, на секунду прижавшись к ней спиной и затылком, прикрыв глаза. Я настроила себя на иной лад и широко улыбнулась.

– Моя маленькая племянница, ты уже проснулась?

Посреди кровати, на белой пеленке, лежала дочь Эльвиры и Деймона, размахивая ногами. Я приблизилась к ней и села рядом, погладив по черным волосам. День, когда она родилась, стал самым незабываемым событием в моей жизни. Как и день, когда Эльвира сказала, что она беременна.

Эльвира и Деймон поженились два года и шесть месяцев назад, в феврале. Это случилось неожиданно. Никакого пышного торжества не было. Деймон просто взял Эльвиру за руку, когда мы сидели, праздновали ее день рождения, и сказал, что чертовски сильно хочет жениться на ней, поэтому сейчас же едут расписываться.

Жизнь у всех продолжается, когда я застряла в определенном отрезке времени и не способна двигаться дальше. Вернее, стараюсь двигаться, но это происходит на автомате.

Их малышке уже год и пять, и она растет очень познавательным и милым ребенком. Ее назвали Джейн – милосердие. У нее настолько невинное личико, что мне постоянно хочется улыбаться. Ее голубые глаза, как у отца, смотрят так пронзительно, словно малышка вычитывает всю душу. И кажется, что мне не скрыть от нее своего истинного состояния, как бы я не старалась широко улыбаться ей. Рядом с Джейн мне всегда спокойно, поэтому я часто провожу с ней время после учебы. А на каникулах вовсе не отхожу. Поэтому и сейчас ушла с праздника, который посвятили мне, только чтобы находиться в покое.

Может, меня так сильно тянет к малышке, потому что я сама никогда не смогу родить такую и рядом с ней пытаюсь заполнить эту образовавшуюся пустоту? А может…хотя, иного «может» у меня нет.

Я легла рядом с ней, опираясь локтем в матрас, а другой рукой я поглаживала пальцами ее нежное лицо. Сейчас я даже не могу сказать, на кого она больше похожа. Думаю, с возрастом станет яснее. Я пощекотала ее, и девочка издала визжащий смех.

В это время дверь отворилась, и в спальню вошла Эльвира. Она приблизилась к постели и с теплой улыбкой наблюдала за нами.

– Джейн очень повезло с тетей.

– Да, наверное, – пробормотала я, не отрывая глаз от малышки, которая сосредоточенно осматривала мою руку и сжимала своими маленькими пальчиками мои пальцы.

– Ты будешь хорошей мамой, Элла.

Я тихо вздохнула и сделала вид, что слова Эльвиры не ударили меня по сердцу острием кинжала. Все еще надеются, что я когда-нибудь полюблю и создам свою семью. Все надеются на чудо. Они бы ужаснулись, узнав, какого размера лед образовался в моем сердце, в котором застыли сильные чувства к одному единственному. И это чувство с презрением отторгает другие.

– Ты уже хорошая мама, – с улыбкой проговорила я, поднимая глаза на Эльвиру.

Ее немного смутили мои слова.

За эти годы она практически не изменилась. Внешне все та же красивая и привлекательная Эльвира, по которой мой брат сходит с ума. В ней лишь добавились кое-какие качества. Например, материнский инстинкт, который, в свою очередь, добавляет в Эльвиру больше ответственности, отчего ее теперь не вывести ни на какие вечеринки. Брук как-то пыталась это сделать, но у нее ничего не получилось. Это было год назад. Годы добавили нам больше зрелости, что внесло серьезности нашему характеру. Теперь мы вряд ли когда-нибудь снова пойдем в клуб, и вряд ли мои подруги будут напиваться, а я за ними следить и избегать катастрофы. Многое изменилось с того времени. Словно жизнь поделилась на до и после.

– А если я попрошу тебя последить за Джейн сегодня и завтра я останусь хорошей мамой?

– Ну конечно. Мама – это не значит физически рядом двадцать четыре на семь.

– Ты всегда умела оправдывать, Элла. За это я люблю тебя еще больше.

– Без проблем.

– Просто я уже не могу смотреть на себя в зеркале. Я не ходила на эпиляцию три месяца, бритва портит мою кожу. Мой маникюр самодельный и это ужасно. Выщипывать брови без боли я тоже не умею. Массаж в исполнении Деймона – никчемный. В общем, мне необходимо привести себя в порядок, иначе я сойду с ума и буду относить себя к тому ряду мамочек, которым плевать на свой внешний вид. Они же безобразны, – шепотом добавила она, будто ее могут услышать эти самые мамочки и наказать за такие слова.

Я не сдержала своего смеха и расхохоталась не только словам Эльвиры, звучавшие из ее уст как мольба о помощи, но и ее страдальческому выражению лица, который больше походил на смешной.

– И после всех процедур ты, конечно, решишь предстать перед Деймоном во всем своем величии, поэтому я буду сидеть с Джейн и ночью.

– Ты очень наблюдательна. Я обязана снова соблазнить этого мужчину, иначе он сбежит от меня, как от страшилища.

– Он от тебя? Нет. Ты для него как его любимая работа. Вы на одной полосе.

– Для меня это главный комплимент, ты знала?

Мы посмеялись.

– Секс в нашей жизни присутствует, но это не то. Я хочу хотя бы на одну ночь вернуть наш медовый месяц.

– Опустим подробности вашей семейной жизни в интимном плане, – попросила я, выставив руку.

Я снова посмотрела на Джейн. После сна она остается спокойной ровно на полчаса. Скоро она начнет разрушать мою спальню. Когда я говорю, что она растет милым ребенком, то опускаю некоторые подробности, чтобы не испортить впечатления, ведь если судить по внешности, то Джейн – самый невинный ребенок всего земного шара.

Я все еще чувствовала на себе изучающий взгляд Эльвиры и понимала, что скоро она начнет не самый приятный разговор, который будет касаться меня. Избегать у меня не всегда получается, поэтому мне приходится уже настраивать себя.

– Элла, я давно не спрашивала у тебя, как ты.

Я на секунду закрыла глаза.

– И не стоит начинать это делать, – ответила я со слабой улыбкой. – Я три раза в неделю общаюсь с психологом, поэтому в норме. То есть я более нормальная, чем была раньше. Надеюсь, я донесла до тебя свое «как я», и ты больше не будешь у меня этого спрашивать.

Я шире ей улыбнулась, глядя в серые глаза, которые уже не горят энтузиазмом как минуту назад, когда Эльвира рассказывала о совместных вечерних планах с Деймоном. Я улыбалась ей, чтобы избежать резкости и сухости, возможно, даже грубости и отстранённости. Я не хочу, чтобы близкие мне люди думали, что я сторонюсь их или не желаю видеть. Просто я не люблю, когда у меня спрашивают о том, как я. Я не знаю, что ответить. А еще устала видеть сожаление на лицах близких людей.