Элла сразу подготовила молоко. Мне оставалось лишь вручить бутылочку Джейн и покачать ее. Совсем скоро малышка снова заснула.

Я не думал, что смогу тесно привязаться к Джейн всего за несколько часов. Она – воплощение какого-то запредельного могущества, когда стоит взглянуть в глаза, и ты уже не способен оторваться от нее.

Я никогда не думал о своих собственных детях. Иногда смотрел на себя в зеркале и видел очертания своего отца. Когда я впадал в неконтролируемое бешенство, убеждался в том факте, что часть моего отца живет во мне. Когда я ударил Эльвиру, пусть даже не специально, окончательно убедился, что опасен для любого слабого существа, как и мой отец был угрозой всей нашей семье.

Привязавшись к Элле стальными нитями и впоследствии полюбив ее, я ощущал всем сердцем, что хочу идти с ней дальше и помогать развивать наши отношения. Я собирался смириться с тем, что через несколько лет у нас появятся дети, ведь это залог любой крепкой любви. Я знал, чувствовал, что Элла хочет стать мамой. Рядом с ней сам рос духовно и совсем забыл о том, что такое гнев. Я не сразу заметил, что стал более собранным и терпеливым, а причиной стало то, что благодаря Элле, проводя с ней время, я порождал лишь нежность и заботу.

Тогда-то я впервые подумал о нашей полноценной семье, но меня не переставали мучить сомнения. Что, если это временное явление? Ведь мой отец тоже первое время был исключительным в глазах матери. Затем в нем что-то надломилось, и он не щадил никого, когда впадал в гнев. А потом вовсе перестал выбираться из этого страшного состояния.

Помню, как внутри меня все дрожало, когда отец становился передо мной. Но снаружи я старался оставаться каменным и непроницаемым. Первое время отец одобрительно кивал, а спустя время уловил мое состояние, потому что стал разглядывать тщательнее. Он был словно ищейкой слабых эмоций и, как только находил их, намеревался выбить их самым известным способом в буквальном смысле этого слова.

Стоит отдать покойнику должное: он избавил меня от эмоций, которые делают слабым. Даже избавил меня от страха перед ним. Правда, этот страх сменился на иной. Когда я впервые впал в бешенство и набросился на отца, тогда понял, что во мне есть его ужасное качество – губить. Отец будто внедрил его в меня. И тогда появился страх, что я наврежу близким, как только гнев охватит меня полностью.

Тогда я решил избегать излишней ответственности и закрыть чувства на замок. Я не хотел кого-либо полюбить и создать семью. Как бы странно это не звучало – просто боялся этого.

Мы никогда не сможем избавиться от страха. Даже если перестанем бояться чего-то конкретного, например, высоты, то, несомненно, наш страх трансформируется во что-то новое. Он всегда найдет в нас слабое место и будет его развивать, выращивать.

Я говорил Элле обратное, что любой страх можно укоротить, но сам не понимаю, как избавиться от страха, что я несу разрушение.

Я до сих пор думаю о том, что у нас Эллой могло бы получится создать семью. Но когда ее доброта напоминала мне о моей маме, а моя темнота – о моем отце, снова начинал бояться и отбрасывал эти мысли. Я даже не имею права мечтать о таком, потому что не знаю, каким стану в будущем.

Элла исправляла меня, внедряла только лучшее. Но так и мама вела себя с отцом, а взамен она получила страдания от физической и моральной боли. Слишком много схожего, чтобы я чувствовал себя уверенно. Я очень хочу надеяться, что это самовнушение, и мне просто нужно направить мысли в другое русло. В более позитивное.

Я уснул на кресле качалке в комнате Джейн. Даже не пришлось стараться и прикладывать усилия. Я сел, закрыл глаза и уснул через несколько минут. Если бы знал, что в детской найду свой покой и свой сон, то не воспользовался даже шансом провести ночь в одной комнате с Эллой. Я так плохо сплю, что крепкий сон стоит на первом месте.

Меня разбудил плач Джейн. Когда распахнул глаза, то понял, что за окном уже утро и солнце светит высоко на ясном небе. Я смог поспать три часа, и даже этого мне пока достаточно, чтобы не сойти с ума.

Я взял девочку на руки и успокоил, чуть покачав. Наверно, повезло, что мама давала мне в руки Эльвиру, когда та была еще совсем крохой. Я видел со стороны, как справляются с маленьким существом, поэтому сейчас могу использовать свои навыки на практике без посторонней помощи.

Но смена памперса оказалась проблемой. Спустя десять минут, но я справился.

Первым делом мы с Джейн вышли из ее комнаты и заглянули к Элле, которая все еще спала беспробудным сном, сладко посапывая. Я невольно улыбнулся и закрыл дверь, позволяя ей поспать подольше. При виде тихой и спокойной Эллы мне хочется улыбаться всегда. Когда она в сознании и открывает рот, хочется заткнуть ее и снова вырубить, чтобы наслаждаться ее присутствием.

Мы сначала отправились в ванную и умылись, а после посетили кухню. На холодильнике висит записка с почерком Эльвиры. Там описано, как правильно варить кашу. Не знаю, для кого висит эта пошаговая инструкция варки обыкновенной манной каши, для Деймона или Эллы, но мне она сейчас тоже пригодится.

Я посадил Джейн за ее обеденный столик и придвинул ее вместе с ним к плите, чтобы я мог ее видеть, пока буду занят кашей. Я вытащил все необходимые ингредиенты, облазив все шкафчики кухонной гарнитуры. Уставившись на них, сделал сосредоточенное лицо и посмотрел на Джейн, которая ладошкой поглаживала поверхность белого столика.

– Этот день обязательно нужно отметить в календаре. – Девочка подняла на меня какой-то осознанный взгляд. – А что ты думала? Дни, когда сделали что-то впервые, обязательно удостоены красного кружочка.

Я снова посмотрел на ингредиенты и тяжело вздохнул, положив руки на бедра.

– Вот и я сегодня впервые готовлю кашу. Тем более манную, – продолжал я бубнить девочке, которая, оказывается, продолжает на меня смотреть и слушать.

Я улыбнулся ей и подмигнул.

– Не переживай. Без завтрака дядя Эдвард тебя не оставит. Я сделаю все возможное.

Я снял с магнита инструкцию и положил на стол перед собой. Вытащил кастрюлю небольшого размера и налил туда молока. Эльвира расписала даже количество каждого ингредиента. Вот и я сначала налил молока в мерный стакан, а после вылил в кастрюлю. Далее поставил молоко кипятиться на слабом огне, а сам начал нарезать для Джейн фрукты. Эльвира сказала, что она больше всего любит киви с бананами, поэтому выбрал только их.

Теперь задумался о том, почему Эльвира не старалась объяснить мне все досконально и не забивала мою голову режимным расписанием Джейн. Она знала, что Элла тоже прибудет, а она то знает о жизни Джейн получше меня. Моя сестра очень коварная, но очень неосторожная, и, боюсь, Элла тоже догадалась о ее плане. Значит, Эльвире точно не поздоровится, когда Элла накинется на нее с возмущениями, потому что она не была в восторге провести со мной время.

Я же не знал, доволен я или нет, когда увидел Эллу перед собой абсолютно шокированную. Думал о том, что слишком рано оставаться с ней наедине. Правда, остаток дня провел очень даже неплохо, когда Элла все же смирилась с моим присутствием. Все это благодаря Джейн естественно.

Я услышал шипение и резко повернул голову к плите. Подбежал к ней и стал мешать и одновременно дуть на молоко, которое успело убежать и напачкать до блеска вычищенную плиту.

– Не трагедия, – выдохнул я и снова взглянул на рецепт, при этом помешивая молоко.

Я посыпал несколько ложек манной крупы и снова стал помешивать. Сразу после добавил соли и сахара, стараясь придерживаться количества, которое указано на бумаге. Теперь мне нужно стоять и постоянно помешивать кашу до готовности.

– Легче с оружием разобраться, чем готовить эту кашу, – пробубнил я и снова посмотрел на Джейн, которая внимательно наблюдала за мной. Связано ли это с тем, что ей готовит кашу совершенно другой человек, или же потому, что она всегда такая любопытная и внимательная, я пока не знаю. Знаю одно – этот ребенок просто чудо.