– Тебя терзает ненависть, – тихо проговорила Эльвира, заметив мое состояние.
Я поджала губы в плотную тонкую полоску. Слезы застыли на глазах, и я всеми силами старалась не заплакать. Я осознала, почему слова Эльвиры вызвали у меня желание разрыдаться. Мне захотелось поплакать над своими несбывшимися мечтами, которые были связаны с этим мужчиной.
– Я не скрываю, что ненавижу твоего брата, – с тяжестью в сердце заговорила я дрожащим голосом. – Но сильнейшую боль мне причиняет не ненависть к нему, а любовь.
Я подняла на Эльвиру покрасневшие глаза и увидела на ее лице сожаление.
– Я не хочу оправдывать его поступок.
– Этому нет оправдания, – прервала я ее.
Эльвира слабо улыбнулась, и это походило на нервную улыбку.
– Но позволь мне сказать. Эдвард всегда знал, что он делает. Его поступки всегда были оправданы и сейчас эта ситуация с твоим отцом…она не дает мне покоя.
– Эдвард сказал мне, что мой отец просто мешал его делам. Здесь он тоже знал, что делает, и вот его оправдание!
Эльвира посмотрела на меня с таким выражением вины на лице, что я сжала челюсти, чувствуя, что обошлась резко с ней со своими словами. Меньше всего мне хочется, чтобы она брала преступление своего брата на себя.
– В тебе слишком много ярости, и она мешает тебе разглядеть то, что спрятано. Мне кажется, что все не просто так в истории с твоим отцом. Эдвард не мог убить твоего отца только потому, что он якобы мешал, потому что слишком сильно любит тебя, чтобы так поступить с тобой.
Я быстро отрицательно помотала головой, продолжая сдерживать слезы. Моя душа сжимается от приступа сильной боли, когда мне говорят, что Эдвард любит меня.
– Не отрицай этого, – быстро заговорила Эльвира, заметив сомнение на моем лице. – Вспомни все хорошее, чтобы было между вами. Злость пробуждает лишь самое плохое, и это единственное плохое – убийство твоего отца его руками.
Я сгорбилась и устало уткнулась лицом в свои ладони. Закрыв глаза, слезы тут же выбрались из них и терялись в моих руках. Эльвира так говорит, словно я обязана искать правду. Но какую? Разве можно найти что-то в грязной и черной воде? Лишь на ощупь, и если воды не слишком глубокие. В моем случае и этот вариант невозможен. Я уже сама тону.
– Я не хочу тебя путать, Элла. – Я почувствовала руку Эльвиры на своем плече и услышала ее голос прямо у самого уха. – Тебе одной решать, как поступать. Сосредоточиться на своих чувствах и понять, хочешь ты быть с Эдвардом или нет. У тебя одно препятствие – мысли о том, что он убил твоего отца.
Да, он убил моего отца. Разве его поступку может быть такое оправдание, чтобы после него я простила Эдварда? Мне в голову даже предположения не лезут. Сплошная пустота. Я не хочу кормить себя лживыми надеждами и искать какой-то просвет. Не хочу снова удариться об иллюзии, которые ослепят меня и затуманят разум густым туманом. У Эдварда это хорошо получалось.
Эльвира – его сестра, и ей нравилось видеть нас вместе. Она привыкла к такой картине, но теперь ей придется привыкнуть к жестокой реальности, в которой мы с Эдвардом порознь. Он так и не смог правильно любить, когда благополучие партнера превыше всего, а я слишком идеализировала его, потеряв всю бдительность рядом с человеком, который добивается своего любыми способами.
Я решила поставить на наших отношениях жирную точку, потому что не смогу быть с человеком, который убил моего отца, ради которого я вошла в его мрачный и грязный мир. Я смогу жить без него и не изменю своей установке. Я буду рвать с зависимостью, как наркоман, и только от моей силы воли зависит благополучный исход.
***
На следующее утро в университете мы долго ждали нашего профессора в кабинете, где стоял гул остальных студентов, пользующихся отсутствием нудного лектора. В конечном итоге к нам зашел другой преподаватель и сообщил, что первой лекции сегодня не будет и у нас есть свободное время, чтобы подготовиться ко второй.
Я решила выйти за пределы университета и прогуляться по парку. В начале сентября еще можно насладиться зеленью деревьев и теплыми лучами солнца, обогревающие тело, а потом снова смириться с суровыми осенними днями, готовящие нас к не менее суровой зиме. Раньше зима для меня означала обыкновенную смену сезона, но сейчас, будучи студенткой, зима – это начало сессии.
Мое одиночество не продлилось долго. За спиной я услышала голос Аманды и остановилась, закатив глаза. Видимо, она увидела, как я выхожу из аудитории, и последовала за мной.
– Наконец-то я тебя поймала, – заговорила запыхавшаяся девушка, опираясь ладонями о свои колени, склонившись, чтобы отдышаться. – Я кричала тебе с самого выхода из университета.
– Прости, не услышала, – совершенно правдиво оправдалась я, наблюдая, как Аманда выпрямляется и смахивает свои волнистые длинные волосы за спину.
Сейчас я не соврала ей. Мои мысли, когда я остаюсь одна, вырываются из самых глубин и заглушают все вокруг, словно басистая музыка в ушах. Да, игнорировать ее я бы не смогла. Мне бы стало жаль девушку, которая отчаянно пытается докричаться до меня, а я намеренно оставляю ее позади и не оборачиваюсь.
Аманда достает свой блокнот из сумки и открывает его. В следующую секунду между ее пальцами оказывается ручка, и ею она что-то подчеркивает в своем блокноте.
– У нас намечается праздник в честь наших спортсменов. Они выиграли первый турнир по футболу и достойны внимания. Ректор не против, чтобы мы заняли актовый зал и устроили там небольшой праздник завтра вечером, – ровным тоном объяснила мне все детали Аманда, уткнувшись в свой блокнот, а затем подняла на меня свои яркие зеленые глаза. Почти каждый день они у нее разного оттенка, поскольку эта девушка так любит гармонировать цвета в своем стиле, что и линзы имеют огромное значение.
– Что от меня требуется? – сдержанно спросила я, зная, что теперь отныне и мне придется заниматься приготовлениями к любому мероприятию и празднику.
– Сегодня нам придется остаться после лекций и начать готовить зал. Что-то спортивное. Без…ярких шариков… – неуверенно добавила она и прикусила конец ручки.
– Ты не знаешь, как украсить зал, – с улыбкой, без упрека, заметила я.
Аманды взвыла, откинув голову назад.
– Нет. Вообще представления не умею, что делать. Я далека от этого, как рыба от суши.
Я зашагала по тропинке парка, и Аманда последовала за мной, становясь рядом.
– Не думаю, что спортсмены из тех, кто заостряет свое внимание на красоте. Достаточно будет повесить огромный плакат на футбольную тематику с поздравлениями над сценой и перед ним поставить небольшой столик, чтобы они могли поставить там свой кубок. Это как раз еще будет местом для фотосессии. Повесить фонарики в виде мячей для американского футбола, и чтобы их было много. Чтобы чувствовалось больше праздника, разбросать конфетти на полу. Приготовить немного угощений и пунш.
Я взглянула на Аманду, когда закончила свою речь, и увидела, как она сосредоточенно записывает каждое мое слово в свой блокнот. Я остановилась и придержала ее за локоть, чтобы она спокойно могла дописать остальное.
– Это отличное решение, – пробормотала она, продолжая писать.
– Неужели? – усмехнулась я.
Аманда поставила точку и подняла на меня глаза, натягивая довольную широкую улыбку.
– Конечно! Спасибо за помощь. Сама бы я сейчас лазила в интернете в поисках решения, и это заняло бы больше времени.
– Отлично. Значит, я оказалась полезной.
– Не то слово. Ты намного лучше моей предыдущей помощницы.
Лицо Аманды накрыла тень грусти вперемешку с обидой, и я чуть склонила голову набок. Порыв ветра растрепал ее распущенные волосы, и Аманда раздраженно смахнула их в сторону со своего лица. Я поправила свой хвост на голове, проводя пальцами по всей его длине. Аманда старалась скрыть от меня негативные эмоции, но у нее не получилось. Я сразу обратила внимание на ее непривычное для меня состояние и решила капнуть глубже.
– Можно спросить?
