Дорогой председатель, я в первый раз на курорте, мне так удивительно, мне даже странным кажется, что можно все время отдыхать и ничего не делать. Над нами белыми шапки стоят горы, серебряными листьями дрожат и звенят высокие тополя.
14
Видели вы птицу с квадратными плечами и детским лицом? Это страшная птица. Она одна такая…
Так я отвечал на экзамене, и никто ничего не понял. Это обидно, потому что я очень усердно готовился. Правда, сдать экзамен у нас еще не значит получить должность, и должность можно получить, не сдавая никакого экзамена.
Я – это мое тело, чувствующее, мыслящее? Или я – это просто я?
Но если так, то почему, бросившись в воду, я плаваю так жадно и радостно? Ведь это тело мое плещется, поворачиваясь в воде всеми своими сторонами света…
А если я – это не мое тело, то, может быть, я – это мои раны?
Или, может быть, я – это просто я…
Я, чудище мыслящее…
Дорогой председатель, женщины у нас в стране крупные, как газеты больших иероглифов. Так мне не удалось пока встретить ни одну, вокруг талии которой, я мог бы завязать пионерский галстук.
15
Дорогой председатель!
Говорят, и для нас ничто уже не секрет, и мы все знаем…
Неизвестно только, все ли действительно нам известно, или что-то еще продолжает содержаться в секрете.
Неужели и вся наша жизнь – губка греческая?
Губка греческая – буржуазная либерализация.
Губка греческая состоит из нулей. Не слишком ли много нулей?
Не слишком ли много пустот?
Может быть, все это одна только сплошная, пересеченная и перепутанная пустота?
Губка греческая – смена сезонов.
Зима, весна, лето…
Губка греческая – лето красное…
16
Бей своих, чужие да убоятся!
Демократия торжествует почем зря.
Из газет: читатели спрашивают, писатели отвечают.
Оказывается (из газет), что резиновая дубинка – это вовсе не дубинка, а палка резиновая (РП), и стоит она не сто рублей, а 2 рубля 33 копейки, и применяется для защиты советского государства.
Демократия по-гречески – народовластие.
Но это, может быть, только по-гречески?
Дорогой председатель, как мне написать демократию по-китайски?
17
И то – правда, и другое. И столько правды, что поневоле приходится верить!
«Ин витро веритас»
Иные думают, что Китай – это там, где все желтые и узкоглазые.
Все время приходится разъяснять недоразумение, разоблачать выдумки недоучившихся студентов и средних школьников.
Коммунально-шанхайский и отдаленно-сельский Китай бьется в нас с частотой пульса.
18
Я люблю читать про лис. Потому и служу сторожем-стрелком-охранником на заводе. Где б еще я смог читать про лис при исполнении служебных обязанностей?
И ко мне однажды пришла лиса. Зимней ночью она пришла в мою караульную будку. Маленькая, бледная, ей было холодно и страшно. Она и плакала, и смеялась. Ее пугал грохот работающего на заводе крана.
Я не хотел, чтоб она уходила, мне было с ней хорошо, я только боялся, что она украдет мой револьвер-наган, и меня посадят в тюрьму за утрату оружия.
Утром она ушла. Я ждал, что она снова придет, но больше она не пришла, потому, наверно, что на нашем посту завели собаку.
Я хотел убить пса, но не мог решиться. Чем пес виноват? Для лисы естественно бояться собак…
Дорогой председатель! Может быть, и ты Лис, и отец лис. И отдашь мне одну из своих дочерей…
19
Дорогой председатель!
Разбирают Великую Стену!
Разбирают по кирпичам на постройку сараев, заборов и дымоходов.
Так разобрали после войны древний кремль у нас в Коломне.
Так разобрали уже много стен.
Дорогой председатель…
20
Коллективное письмо
Могут подумать, что мы язычники.
Мы не язычники, нет. Язычество – это, когда бог другого бога спрашивает: «Ну, что? Как дела?»
Мы – иероглифы.
Иероглифы – вода и плоть того, что есть, и того, чего нет, того и другого. Иероглифы – перенос огня.
Иероглифы одиноки.
Мы одинокие иероглифы в стане или в стае китайнописи.
Есть иероглифы воды и есть иероглифы жажды.
Мы – иероглифы жажды.
Дорогой председатель! Будет ли нам вода?
21
Дорогой председатель, неужели это правда, что ты уже умер, и я никогда тебя не увижу…
Стихи на полях:
Весело у нас с вами.
Легкое у нас бремя…
Время собирать камни.
И не собирать время.
СЛАВЯНСКАЯ ТРАПЕЗА
Глава 1
ПИСЬМА НЕ О ЛЮБВИ. КНИГА О ВКУСНОЙ И ЗДОРОВОЙ ПИЩЕ
О любви уже столько книг написано, и песен спето, и снято художественных
кинолент. Все знают, все слушают, смотрят, читают.
Но уж так мы устроены, что не только любим, но и дышим, и пьём, и едим,
и только, может быть, благодаря этому любим. И даже если мы пьём, и едим, и дышим лишь затем, чтобы любить, всё равно ведь: едим, пьём, дышим.
Говорили когда-то: любовь и голод чем-то там правят.
Не подумать ли хотя бы немного не о любви, но о голоде? То есть не о голоде, конечно, страшен голод, а о соответствующем грехе: о пище, даже о чревоугодии.
Уже давно известно, что тускловата изображенная добродетель, а порок, напротив, красочен и живописен.
Тем более, что и всё у нас выходит как-то с грехом пополам.
Грех, грех, никто не без греха…
Плохо это?
А когда как. Всяко бывает. Когда блудницу судили, и Спаситель сказал « Кто без греха, первый брость камень», счастье, что кроме Него ни одного безгрешного близко не оказалось: убили бы бабу!
2
Грех, грех…
Всё в кашу смешано, и выходит наша каша такова, что, похоже, не вычерпать той каши даже самодельной ложкой Ивана Денисовича…
Велик ли грех чревоугодия?
Велик.
Не случайно столько наших забот и бед о хлебе насущном.
Цены растут, и столько уже денег надо, чтоб один только день прожить…
Что-то мы будем есть?
Или ничего не будем?
Или нас будут есть?
Жизнь, говорят, прожить, не поле перейти. Так что даже трудно представить, сколько требуется нам поглотить и переварить, проходя это самое поле.
3
Выйди, солнышко, сквозь негустые облака, освети наши бедные нивы!
Всякий народ имеет и любит свою национальную кухню.
Англичанину скучно без пудинга, грузину без шашлыка, французу без лягушечьих лап, корейцу без собаки…
А ещё где-то едят змей и ящериц, гнёзда ласточкины и плавники акульи.
Нет предела совершенству и воображению.
Но у всех и свои табу: иудеи и магометане свинины не едят, монголы рыб, индусы-вегетарианцы…
