Мальчишка он основательный, и не в любую дверь протиснется, а тут…

Ладно, посмотрим.

— Как настроение? — спросил я без чёткого адресата и рухнул недалеко от Сони.

— Ништяк, — первой ответила Шиза.

Первой и единственной. Остальные промычали что-то невразумительное. И даже Лёха при падении с корней гигантского дерева, по ходу дела, отбил об асфальт свой былой оптимизм.

В любом случае, ярких впечатлений сегодня хапнули все. Сейчас мы просто лежали, отдыхали и смотрели в ночное небо. Кто на дерево, а кто на дракона. Спустя полчаса внизу прошёл патруль боровов. Спустя час ещё один патруль, но только уже разномастный; на такой же мы нарвались прямо после того, как вошли. Ну… Тот… С носорогом и гномиком.

Высовываться мы особо не высовывались, но монстров можно было легко различать даже на слух.

И если боровы просто изредка похрюкивали, а носороги шумно дышали и топали, то гномы в этом плане вели себя как сумасшедшие. Тонким противным голоском они тараторили какой-то нечленораздельный бред, и не затыкались ни на секунду. То визжали, то мычали, то цокали, но по большей части как будто бы… дразнились, что ли?

Время шло.

Тут я заметил, что за всё время нашего пребывания в рифте, луна так никуда и не сдвинулась. Всё так же висела на месте и подсвечивала Мировую Черёмуху изнутри.

Всё так же горели звёзды. Дракон всё так же описывал круги.

По ходу дела, мы попали в царство вечной ночи.

— Костян, ты как?

А в ответ тишина.

— Костян?

— …

— Костян⁉

— А⁉ — Ходоров аж подскочил на месте; начал бешено озираться и чмокать. — Что? Где?

Видать, не так уж сильно у Кости болит плечо, раз он сумел вырубиться.

— Ничего-ничего, — сказал я. — Спи.

И тут вдруг со стороны Черёмухи послышалось истеричное хрюканье, а за ним: Дых! — звук такой, как будто бы со стройки. Как будто бы где-то там вдруг заработала сваебойная машина.

Дых! — и снова: — Дых!

Я не смог удержаться от любопытства и подполз к краю крыши. Что ж… По всей видимости, мы знакомы ещё не со всеми обитателями рифта. В нескольких кварталах от нас из-за угла вдруг выплеснулось целое стадо боровов. Кто-то бежал налегке, кто-то сжимал подмышкой вопящего гнома, ну а кто-то умудрился оседлать носорога и теперь скакал верхом, — этим повезло больше остальных.

Хаоситы визжали на все лады и расталкивали друг друга. Ими явно владела паника, если не сказать истерика. Тех, кто был неосторожен упасть, мгновенно затаптывали насмерть.

Думаю, всё очевидно.

По незнанию я принял носорогов за мини-боссов рифта, но оказалось, что настоящие мини-боссы куда крупней и опасней.

— Р-р-р-р-р-ра-а-а-а! — раскидывая толпу самых нерасторопных хаоситов, из-за того же угла вырвалась гигантская тварь, ростом чуть ниже двухэтажных домов. Внешне та ещё милашка. Как будто какой-то повар-психопат снял с кролика шкуру, отчекрыжил ушастому башку по самые щёки и пришил на её место щучью голову.

Боровы спасались бегством в нашем направлении. Ещё несколько секунд и вся эта хрюкающая толпа бурным потоком понеслась мимо нашего дома.

Сами того не ведая, они гнали босса к нам.

— Лёх! — крикнул я; спалиться за общим шумом теперь было просто невозможно. — Ты как там⁉ Восстановился⁉

— Да!

— Тогда давай рискнём, а⁉ Прыгнем вон на ту зверушку сверху и попытаемся проломить башку!

Брат на локтях подполз ко мне поближе и посмотрел на приближающегося щукозайца, — название рабочее, потом Шиза наверняка придумает что-нибудь поизысканней.

— Не, нуачо⁉ — крикнул Лёха. — Давай попробуем! Чем чёрт не шутит⁉

— Отлично! Костян, снимай жилет! А ты, Лиз, давай сюда шашку!

Активирую одну руну с броника, и одну с пушки моей ненаглядной сестры. Плюс порталы, да плюс ещё Лёха. Думаю, вывезем. И вот когда вывезем… ни за что не поверю, что с такой твари не дропнется достаточно опыта для получения четвёртого уровня.

Просто не верю и всё тут…

Роман Романович стоял на балконе, курил и задумчиво глядел на рассвет. Вчерашний вечер прошёл в суматохе, и ему было совсем не до эмоций. Ни до эмоций, ни до раздумий, ни до чего бы то ни было ещё. Вчера ему нужно было спешить. До самой полуночи они с Баребухом гастролировали по Мытищам и дарили любовь одиноким бульдожкам.

Посетили аж четыре адреса на совершенно противоположных уголках города.

При этом три эпизода прошли гладко, а вот на четвёртом случилась очень серьёзная накладка. Баребух опустел. Роман Романович извинился перед клиентами и сказал, что вернётся через час, а потом прямо во дворе элитного ЖК лечил пёсика, как себя самого — различного рода афродизиаками.

Вот только от морепродуктов Баребух воротил нос, насильно скормленную морскую капусту вытошнил обратно, а орехи вообще не воспринимал за еду. Хорошо хоть навернул пачку жирного творога, и на том спасибо.

Короче говоря, пёс поел, подышал воздухом, чутка побегал и таки смог нагулять аппетит до женщин.

— Горжусь тобой, — вслух сказал Роман Романович, когда они спускались на лифте с последнего адреса.

После Баребух был доставлен до дома. Ну… почти. Апраксин старший привязал его за к инвалидному пандусу подъезда, в котором жила баронесса Михеева, напоследок потрепал бульдога по ушастой голове и был таков.

Домой он попал поздно. В кармане куртки была целая куча наличности, которую он выручил на этом своём сводничестве. Богатый, трезвый и очень-очень усталый, он уснул, как только голова коснулась подушки, ну а сегодня…

Сегодня на Романа Романовича нашла эдакая грустинка. Дети выросли и выпорхнули из гнезда, оставив его одного в пустой квартире. Хоть зять остался, да и тот… мужик особо неразговорчивый и холодный. С таким уют не создашь. И быт счастливый не построишь.

Грустно.

Тоскливо.

Одиноко.

А хотя, — подумал Роман Романович, взглянув на ситуацию под другим углом.

— Один, — вслух произнёс он. — Один в пустой квартире. Твою-то мать!

Он крепко затянулся, не бычкуя сигарету вошёл в комнату и по-хозяйски выпустил несколько колечек дыма. Дети запрещали ему курить в квартире, говорили, дескать, воняет. Дети вообще много чего ему запрещали. И где-то в глубине он ждал, — он не терял надежды! — что все они в один прекрасный день возьмут, да и свалят нахрен с его жилплощади.

И наконец-то этот день настал!

— Ах-ха-ха! — в голос засмеялся Роман Романович.

Он рукой нащупал свой карман… а следующую строчку аж вслух пропел. Затем ещё чуть посмеялся, крикнул:

— Идите в жопу, спиногрызы! — погрозил кулаком в неопределённую сторону и засобирался на выход.

Шиковать, так шиковать.

Ради такого дела Роман Романович сгонял до Мытищинской ярмарки и купил себе целый брикет жирных магаданских креветок сухой заморозки. Пиво — только лучшее! Из разливайки! Два литра светлого, два литра нефильтровки и ещё два литра чуть сладкой красноватой бурды, которую здесь называли «Ирландским Элем». Итого шесть литров. Самое то, чтобы нарядиться на отличненько.

Ну а ещё.

Ещё Роман Романович обеспечил себе досуг. Но нет! Никаких женщин! Они словоохотливы и постоянно требуют внимания, а ведь сегодня он решил отдыхать один.

Вместо этого Апраксин-старший разжился зрелищем, да ещё каким. Он помнил, что сыновья смотрели через свою приставку фильмы на дисках DVD-формата, а стало быть, и он сможет. Вот только не фильмы.

— Есть у вас что-нибудь старенькое? — спросил он у патлатого продавца. — Из классики? И чтобы живой концерт был?

Слово за слово, патлатый понял вкусы Романа Романовича, проникся ими, — даже руку пожал, — и вывалил целую стопку дисков. «MANOWAR», «Deer Purple», «Accept», «Pink Floyd», Эдди Ван Хален и ещё с десяток исполнителей.

— Спасибо тебе, сынок, — чуть сдерживаясь от слёз поблагодарил продавца Апраксин-старший, разглядывая всё это богатство. — От души.

Примерно час ушёл у Романа Романовича на то, чтобы понять, как работает шайтан-машина сыновей, однако в итоге всё получилось. Всё-таки техническим дебил он не был, и даже наоборот, буквально на днях собирался посмотреть, что там за интернет такой придумали.