Я прямо обалдел.

Меня окружали глиняные статуи. Много. Очень много глиняных статуй. Вооружённые и снаряжённые воины. Должны ли они среагировать на появление среди них чужака? Нет, понятно, что я такой весь из себя архимаг, и, если мне сильно приспичит, после боя со мной на этом месте будет вулкан или ледяная пустошь — на выбор. Но, судя по тому, что пока ничего не происходит — атаковать меня эта армия, видимо, не собирается. То есть, назначение у этих големов другое? Да и големы ли они?

Это воины совсем не походили на глиняных истуканов Марварид. Те были самыми обычными штамповками для войны. Здесь же каждая статуя была индивидуальна, со множеством деталей в одежде, причёсках, доспехах и вооружении! Я вглядывался в лица и не мог найти даже двух одинаковых. Вот тут, кстати, я начал подозревать, что где-то в самой восточной Азии нахожусь — по типажу лиц. Но больше из рассматривания никакой информации выжать не удалось.

В спокойном ожидании стояли пехотинцы, кавалерия и высокопоставленные офицеры. И не только люди, лошади, подготовленные к походу, тоже. И даже повозки — открытые колесницы и фургончики вроде карет.

Попутно меня (я ж теперь големостроитель) зацепило: зачем такая скрупулёзная детализация? Вон, несколько воинов опустились на одно колено, словно приветствуя кого-то — на подошвах даже глиняные сапожные гвоздики можно рассмотреть! Лично нагнулся проверить, не показалось ли? Не показалось. Что за абсурд? Столько чудовищных усилий, чтобы… что?

Затуманенный мозг пытался разобраться в ситуации.

Ряды воинов уходили вглубь тёмных залов. Сколько здесь бойцов, представлялось маловероятным подсчитать. Но несколько тысяч — точно. В ушах снова активнее застучали барабаны, прибавился звук как будто бы гуслей и душевный мужской голос пропел: «Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались…» Я потряс головой. Ужас какой-то, а не мухоморы. Когда уж отпустит?..

Так. Все стоят и смотрят в одну сторону, даже кони. Значит, что? Логично пойти и посмотреть, на что они смотрят. Мы же тоже не дураки, правда? «Чем не кони!» — пьяно согласился внутренний голос. Ядрёна-Матрёна, надеюсь, это пройдёт.

Воины стояли местами так плотно, не протолкнёшься, но между колоннами зачем-то возвышались разделители вроде земляных валов или широких стен в рост человека. Я запрыгнул на ближайшую и пошёл в направлении взглядов — на восток.

Вместе со мной, естественно, смещался свет, и вскоре я увидел некое… возвышение? В голову лезли всё более пафосные определения: постамент?.. пьедестал?.. алтарь?..

И вот на этом алтаре… тьфу-тьфу, нет, такого добра нам не надо! Пусть «на пьедестале». На пьедестале стоял гроб. Хрустальный, мать твою, гроб.

— Куда ни ткнись — везде гробы! — мрачно пробормотал я.

— Спокуха, щас глянем! — Кузя бодрой ласточкой метнулся вперёд, облетел пару кругов… — Не-е-е, я это целовать не буду…

Мне прям любопытно стало. Дошёл я до постамента-то… «И призадумался добрый молодец», — подсказал внутренний голос нетрезвым женским контральто.

Ни фига Кощеева пилюля не помогает!

— Заткнись уже, а? — по-хорошему попросил я.

— Я? — удивился Кузьма.

— Да не ты. В башке бормочет, задолбало.

— А-а-а! Это я щас, мигом! — Кузя переместил диалог во внутренний план и неистово заорал: «А ну, кто тут есть, выходи бороться!!!» И что вы думаете? Полезли, как миленькие. Пару минут в голове моей стояла совершенная какофония, пока вдруг не воцарилось блаженное безмолвие.

— Ишь, налетели, обрадовались! — ворчливо резюмировал Кузя. — Ты, если что, сразу говори, пока они корешочками не зацепились.

— Замётано, — согласился я и очень осторожно начал подниматься по ступенькам. Кстати, я тут внезапно подумал, что «очень осторожно» в исполнении архимага выглядит забавно. По периметру минимум штуки три-четыре (а в моём случае — восемь) щитов крутятся, над головой Кузенька, как стрелка компаса поворачивается, опасность выискивая, в руке максимально смертоубийственное заклинание… Ага, крадусь…

Наклонился над гробом — ни фига, тишина, хоть бы бздынькнуло что.

Смотрю. Горный хрусталь, надо вам сказать, прозрачен весьма условно. Для серёжек ещё перебирать можно, чтоб камушек чистой воды был, а для гроба — извините, тут в первую голову размер важен. Видно, конечно, что его старались шлифовали, но вышло уж что вышло. А края аккуратно прикрыты пластинами бронзы. Что характерно все в… не-е, не в рисунках, а этих, мать его, иро… иуре… ирое… Да Ядрёна-Матрёна! И-е-ро-гли-фах, с-сука, язык сломать можно! Короче в этих их значочках, которые сразу слово, или понятие, или действие. Вот.

Однозначно можно было утверждать одно: в гробу лежало тело.

Ну правда, я минут десять вокруг ходил, пытался понять: баба или муж? Тонкие черты лица, бороды нет, фигура не понять какая, толи парень тонкокостный, толи девка плоскогрудая…Наложницу свою положил кто, чтоб подольше свежей сохранилась — да забыл??? Однако, на капсулы, замедляющие время, этот гробик походил не очень. С другой стороны — может, это восточный вариант? Независимая модель?

Должно быть, мухоморный угар ещё здорово бил по мозгам, потому что мне показалось замечательной идеей открыть хрустальную крышку и посмотреть поближе.

Если девку забыли, надо бы её, по-человечески, вытащить, да на белый свет вывести. В плане поцелуев я был с Кузей солидарен, но мысль оставить всё как есть казалась мне всё более неприятной. Обошёл раза три гроб. Никаких ловушек, никаких вопросов… Прихватил ручку крышки, сдвинул…

Глаза человека распахнулись и крышка, словно картонная, отлетела в сторону. Лежащий вскочил, мгновенно приняв боевую стойку и сформировав в руках два мощных файербола.

— Воу-воу-воу! — Кузя выскочил, прикрывая меня собой. — Спокойно, дяденька!

Да, сомнений не осталось, из гроба выскочил мужчина. Воин, несмотря на свою изящную женоподобность, и, видимо, владыка всей этой армии. До него быстро дошло, что мы не собираемся нападать, он спрыгнул на пол, жестами предложил мне говорить, а сам начал подкручивать на одном из колец какой-то камешек.

— Ага, — проворчал Кузьма, — говори ему! А сам какую-нибудь каверзу против тебя затеет!

— Отлично, — сказал воин из гроба, — теперь мы можем объясниться.

В общем, оказался он императором Кхитая по имени Цинь Шихуанди. Причём, на серьёзных щас считал себя действующим императором, а когда я сказал, что слышал имя императора Кхитая — и озвучил его, Цинь шибко расстроился.

— Теперь я понимаю, почему нахожусь здесь, в собственной недостроенной гробнице. И мои верные воины…

Он спрыгнул с постамента и пошёл вдоль рядов, вглядываясь в лица военачальников, называя имена. Могу ошибаться, но, по-моему, этот парень растрогался до слёз.

Получается, все присутствующие воины последовали за своим повелителем добровольно — ожидая, что когда-то он проснётся, и они вновь будут служить ему.

— Однако теперь, когда над миром пронеслось несколько столетий, и страной давно правят мои же внуки — я не пойду против своих потомков. Пусть армия Цинь Шихуанди ожидает часа своего призыва.

В общем, потом мы вместе вышли порталом в маленькую деревушку в горах Тибета, где Цинь и собирался остаться, постигая совершенство. Немного неожиданный для меня ход, но каждый сам кузнец своей судьбы. Напоследок он сказал мне:

— Я вижу, что ты хороший маг, Ди Мит Ри. И у тебя очень самоотверженный меч. Я обязан тебе своим пробуждением и буду рад оказать в ответ столь же значительную услугу. Ты всегда можешь найти меня здесь, на ладонях этих гор.

Так что, господа хорошие, знаю я, где бойцов взять.

ЖИВО ДЕЛО ПОШЛО

Десяти минут радогостевцам не хватило, но через двадцать передо мной стояла растрёпанная и пёстрая толпа. Да уж, пожар в борделе, хорошо ещё без наводнения обошлись. Баб три десятка точно не было — может, кого клиенты с собой вывезли, я особо не приглядывался, поварских в белых фартуках — человек пятнадцать, да с десяток музыкантов.