— Стражники сверху, — сказал я моему спутнику — Будем надеяться, что все ушли вниз.

Мы бежали круг за кругом по спирали, вверх и вверх. Звуки бунта в яме уже не были слышны, и мы добрались до крыши пещеры и вала, который окружал шахту. Стена вала возвышалась уже недалеко, слева над нами.

Я думаю, что мы прошли две трети длины лестницы, когда Лэнтин внезапно остановился как вкопанный. Когда я повернулся, он поднял руку, словно хотел предупредить меня.

— Слышишь это? — спросил он шепотом.

Я слушал напряженно и в один момент услышал звук, который остановил его. Он был ритмичным, регулярным и, казалось, шел из точки на некотором расстоянии над нами.

— Стража! — прошептал он. — Некоторые из них идут вниз по лестнице!

Мое сердце готово было остановиться при мысли о бое на узкой лестнице над бездной. И каждую минуту, что я стоял в нерешительности, топот ног раздавался все ближе и ближе. Почему они спускались по лестнице вместо тросов, я не знал, хотя, скорее всего, они просто начали спуск еще до получения сигнала снизу. Но, независимо от причин, они подходили все ближе и ближе. Мой разум, на миг впавший в ступор перед лицом смертельной опасности, снова действо вал с неистовой скоростью, и я развернул вторую веревку, которая была смотана вокруг моего тела. Бортик по краю лестницы, через равные промежутки, был прорезан сквозными отверстиями. В одно из них я и продел веревку, надежно закрепив и снабдив петлями на конце. Лэнтин сразу же понял мой замысел, и, пробормотав «Хорошо!», поставил ногу в одну из петель, в то время как я сделал то же самое с другой.

Шаги приближались, хотя в темноте мы не видели никого. Продев ноги в петли и надежно ухватившись за веревки, мы сиганули с лестницы в темную бездну шахты. Мы раскачивались на веревках на расстоянии двадцати футов ниже лестницы и на высоте почти две тысячи футов над городом Ямы.

Вскоре появились марширующие охранники, и я перестал дышать от страха, когда они проходили мимо места, где наши веревки был привязаны. Если бы хотя бы один из них заметил веревку и небрежно полоснул ножом, мы бы полетели вниз. Но охранники прошли мимо, и я отчетливо слышал команду их командира двигаться быстрее, когда они прошли мимо нас. Дождавшись, пока они удалятся, мы начали выбираться наверх. Медленно и предельно осторожно мы взбирались по раскачивающейся над пропастью веревке, до тех пор пока наши руки не сжали бортик, ограждающий лестницу, и мы перевалились через него, рухнув на ступени.

Рукоять моей рапиры при этом громко звякнула о металл. Потрясенный, сжавшийся от ужаса, я лежал, ожидая конца, но охранники либо не услышали этот звук, либо не придали ему значения. Их шаги постепенно стихли, удаляясь. Я поднялся на ноги, тяжело дыша.

— Проскочили, прошли по лезвию! Если бы они нас заметили, нам был бы конец! — прокомментировал Лэнтин.

Отвязав веревку, я снова смотал ее вокруг моего тела и подошел к Лэнтину.

Он стоял неподвижно, вглядываясь в темноту. Когда я шагнул к нему он воскликнул вдруг:

— Берегись, Уиллер!

Я инстинктивно бросился плашмя на лестницу, тяжелый нож пролетел в воздухе над моей головой, и упал, звякнув о стену. Я вскочил на ноги и повернулся, выхватывая рапиру из ножен. На пять ступеней ниже по лестнице от нас стоял охранник, высокий смуглолицый парень, которого я едва видел в сумраке. В мгновение ока я понял: он услышал звон от удара моей рапиры о лестницу, вернулся и наткнулся на нас.

Охранник издал хриплый крик и побежал ко мне. Его длинное копье было нацелено в мое сердце. Но теперь у меня был клинок, и, увернувшись от копья, я нанес удар ему в горло — выше доспехов. Удар был верным, и мой противник рухнул с лестницы, издав страшный крик, жуткий и пронзительный. Снизу донеслись встревоженные крики других охранников. Нельзя было терять ни единой секунды.

Звон оружия, крики и топот доносились снизу. Нас обнаружили.

Я знал, что мы очень близко к вершине лестницы, но, хотя мы знали, что металлическая крышка люка открыта, не было никакого света сверху. В храме казалось так же темно, как и в шахте.

— Только бы не было охранников в верхней части лестницы, — пробормотал я на бегу. Лэнтин не ответил, и по его измученному дыханию я понял, что он выбивается из сил от нашего долгого, тяжелого подъема. И с противоположного края лестницы, с другой стороны ее спирального витка, уже доносились крики и звон оружия. Потом крики смолкли на мгновение, охранники поняли, что их товарищ убит. Затем с воплями гнева они помчались за нами.

Мы, шатаясь как пьяные, преодолели последний виток лестницы. Из тьмы появилась складная лестница, соединявшая винтовую лестницу с помещением Храма. Признаков присутствия охранников не наблюдалось, но я все же вытащил рапиру из ножен и поднимался очень осторожно, пока мы не шагнули на черный каменный пол кольца, ограждавшего шахту. Густая тьма царила в гигантском здании, и полная тишина свидетельствовала, что Храм пуст. Лэнтин стоял рядом со мной, снизу приближались разъяренные охранники. Я начал лихорадочно шарить руками по стене в поисках спасительного рычага.

Внезапно мои руки нашли его, и я рванул его вниз, до отказа, и простонал с облегчением. С громким щелчком складная лестница втянулась в стену.

— Это задержит их, — сказал я моему другу, который подбежал ко мне и схватил меня за руку. Когда мы пробежали вокруг стены к выходу, я объяснил в нескольких словах, что я сделал. Было очень хорошо для нас, что я вспомнил, как складывается и раскладывается эта лестница. До нас доносились исполненные бессильной ярости вопли — преследователи обнаружили, что оказались в тупике.

Проскочив через арочный тоннель входа, мы оказались, наконец, на открытом воздухе. На мгновение забыв о храме позади нас, мы с замиранием сердца остановились, вдыхая воздух, наслаждаясь бесконечностью неба над головой, вместо каменного свода.

Тьма царила над городом цилиндров, тьма, усугубляющаяся отсутствием луны или звезд. От места, где мы стояли, на восток убегала улица, но беда была в том, что на улице было полно охранников.

Я повернулся к Лэнтину, но прежде чем я успел что-то сказать, мы оба инстинктивно прижались к стене храма. Звук шагов на площадке возле здания, тихий и неслышный, звучал для нас как раскаты грома!

Мы прижались к стене в тоннеле входа. Из храма едва слышно доносилась ругань охранников, которые еще не выбрались из моей ловушки. Затем две фигуры появилось у входа в тоннель, две призрачные белые фигуры, которые двигались сквозь тьму.

— Рабы! — пробормотал Лэнтин, и по белым халатам и механическому характеру движений незнакомцев я понял, что он прав. Они прошли мимо нас, точно две заводные куклы — механические и лишенные разума и воли. Нас они не удостоили ни малейшего внимания. Они прошли мимо нас в глубину туннеля.

Я поспешил за живыми мертвецами, держа рапиру за лезвие дюймах в шести от рукояти. Подкравшись к ним сзади, я нанес два быстрых удара рукоятью по черепам. Рабы упали. Лэнтин подбежал ко мне, мы сняли с ходячих трупов их белые одеяния и напялили поверх одежды. Я вздрогнул с глубоким омерзением, когда коснулся ледяных на ощупь тел рабов. Мертвые рабы Кан-Ларас! По крайней мере, я надеялся, что мои удары освободили их от их страшного посмертного рабства.

Замаскировавшись, мы поспешили из туннеля вниз по пандусу, на широкую улицу, освещенную багровым заревом фонарей. Мы прошли некоторое расстояние вдоль улицы, прежде чем встретили первых охранников, и когда мы встретили их, мы изменили нашу походку, стараясь копировать механические движение, а лицам придать пустое и бессмысленное выражение.

Мы прошли беспрепятственно. Никто из охранников даже не взглянул на нас. Мы вздохнули с облегчением, хотя еще долго сохраняли механическую походку и безразличное выражение лица.

Когда мы подходили к краю города, улица почти опустела. Здания стали меньше размером и располагались дальше друг от друга; и мы были недалеко от места, где красные огни на улице заканчивались, и улица превращалась в дорогу.