Я обрушился на удирающие города противника, точно ястреб на кур! Десятками я косил силовые башни, уничтожая города европейцев и азиатов, пришедшие сюда, чтобы уничтожить мой народ. Они были напуганы и сломлены, не помышляя более о продолжении войны, тем более что американские пушки грохотали, не умолкая, заставив многие города упасть в пламени на твердь земли! Но теперь снизу доносился дикий грохот и звон металла; и тут Хиллиард закричал:

— Они вышибают двери, Брант! — Он пытался перекричать грохот и крики снаружи. — Мы попытаемся сдержать их, но…

— Продержите их пару минут! Пару минут! — прокричал я в ответ.

Я вновь бросил Берлин на города противника, кося башни, так что города гибли десятками, а выжившие в ужасе обращались в бегство. Их осталось с полсотни, и ими теперь занимались американские пушки. Умолкли батареи Берлина, все его офицеры и солдаты были слишком заняты штурмом башни! Половина европейских и азиатских городов была уничтожена. Но теперь надо было что-то делать с обезумевшей толпой, яростно штурмующей двери башни!

Потянув рычаги на себя в последнем усилии, я бросил город вперед на максимальной скорости и затем обрушился сверху на массу европейских и азиатских городов, бросил массу Берлина вниз, на них, в последней атаке, от которой они тщетно пытались бежать. Так были сметены с неба последние европейские и азиатские города, не считая самого Берлина! И как раз тогда, когда я обрушил громаду Берлина на последний из оставшихся вражеских городов, заставив его рухнуть на американскую землю, рухнули двери башни под натиском обезумевшей толпы в зеленых мундирах!

Коннелл и Хиллиард, и все наши люди были отброшены через холл в центральный пост управления, где я сидел. Через мгновение город вновь мог оказаться в руках врага! Но, увидев это, нажал рычаги бросил город вниз! Затем, с огромным усилием, я вырвал этот рычаг из гнезда! Башню наполнили дикие крики ужаса, город сорвался в пике, помчавшись навстречу неминуемому уничтожению!

Наши враги в этот миг ужаса забыли о борьбе, а я с Коннеллом и Хиллиардом и те, кто остался от нашего безумного десанта, бросились вверх по узкой лестнице. До второго этажа большой башни и ее окна, рядом с которым висел наш крейсер. Он спустился сюда с высоты пятого этажа и ждал нас, несмотря на то, что город стремительно несся вниз! Мы прыгнули через окна в открытые десантные люки.

И в следующий момент, сразу после того как наши крейсеры покинули обреченный город, Берлин врезался в землю под нами и с потрясающим грохотом превратился в груду искореженного металла!..

Мы направились к пятидесяти уцелевшим американским воздушным городам, которые по-прежнему висели высоко в небе. Мы взлетели над ними, и теперь они лежали под нами — гигантские диски, покрытые шрамами, с бесчисленными кратерами оплавленного металла! Их улицы вновь наполняли огромные толпы. Люди оглядывались, как будто не могли поверить в то, что живы, потрясенные своим спасением, изумленно смотрели на пустое небо, где незадолго до того грохотала смерть. В тот момент, когда мы зависли над городами, высоко над ними, в тот момент невероятного облегчения и возрождения радости, казалось, что весь мир застыл в изумленном и радостном молчании, как после пронесшейся над ним чудовищной грозы. В этом радостном безмолвии объединились люди и ночь, облака и ветер, земля и звезды. А потом тишина сменилась громогласным ликующим криком!

На рассвете следующего дня наши города были готовы вернуться на свои привычные места. Всю ночь они висели вместе, наполненные плачем и ликованием, скорбью и торжеством, но с рассветом начали расходиться. И мы впятером, сидели перед обзорными экранами на посту управления Нью-Йорка, в недрах силовой башни, наблюдая, как разлетаются города. Побитые и израненные, изъеденные кратерами, город за городом проходили они перед нами. Вашингтон уходил первым. Его улицы и площади, были наполнены ликующими толпами. И в диких криках этих людей мы могли слышать наши имена, их рев был данью уважения нам. Они видели в нас своих спасителей. Затем Вашингтон на полной скорости двинулся от нас на юго-восток и исчез.

Теперь мимо нас строем проходили другие города. Питтсбург и Гватемала, Такома, Чикаго и Филадельфия, Рио-де-Жанейро, Канзас-Сити и Ванкувер — один за другим, и могучее «ура!» их обитателей сотрясало небеса. Они уходили на север и юг, на восток и запад, до тех пор пока Нью-Йорк не остался один на месте битвы, зависнув высоко над землей. Тогда Ярнолл перевел взгляд на нижний экран, на землю, усеянную оплавленными обломками.

— Мы победили, — протянул он. — Американская Федерация победила, но какой ценой? Две трети городов мира разбито, уничтожено. Миллионы людей нашли свою смерть, половина наших собственных городов погибла.

— Это так, Ярнолл, но это было необходимостью, а не нашей волей. Они напали на нас без предупреждения, они разработали против нас чудовищное оружие, они хотели уничтожить нас поголовно. У нас просто не было выбора.

— Я знаю это, Брант. Но я рад тому, что эта величайшая из всех войн является последней.

— Последняя война на Земле! — откликнулся Маклин задумчиво. — Теперь, когда мертвы воинственные вожди наших врагов, их люди присоединятся к нам в Единой Федерации, чтобы навеки положить конец всем войнам, забыть всю наши вражду…

— Так и будет, — согласился я. — Но мы никогда не сможем забыть, что произошло.

И пока другие молча сидели, молча. Я повернул рычаг контроля скорости: загудели моторы, зашипел выбрасываемый винтами воздух, и Нью-Йорк двинулся на восток, в сторону восхода солнца. Он летел все быстрее и быстрее, стремительно проносясь над бескрайними зелеными равнинами. На улицах и площадях бушевал стихийный праздник, ликующие толпы не спешили расходиться. Но мы пятеро, в сердце города, в большой башне, сидели тихо и неподвижно. Глядя в синее безоблачное небо, мы зачарованно смотрели на то, как разгорается рассвет, навстречу которому мчался город. Это Солнце Мира восходило над истерзанной войнами планетой.

^{The Time-Raider}

^{журнал «Weird Tales», № 10, 1927 — № 1, 1928}

Начиная эту хронику, я должен заметить, что не могу изложить полную историю этих событий. В моем повествовании будут пробелы, много пробелов, на всем протяжении моего рассказа, и вся эта история — не более чем хроника моих встреч с Захватчиком из глубин времени, и повествование о людях, в чью жизнь вмешалась эта грозная сила. Так что мой рассказ — не больше чем описание личного опыта, с небольшими отступлениями, описывающими общую картину событий.

Научную сторону вопроса прекрасно осветил доктор Лэнтин в своей эпохальной монографии о перемещении во времени и в своей работе по проблеме электронного ускорения. Моя задача проще — описать то, что мы пережили, с позиций обычного человека. Хотя были опущены некоторые важные детали по причинам, которые будут открыты позднее, две упомянутые работы и настоящее повествование дают довольно полное представление о том, что произошло.

С самого начала! Но где, и когда это началось? Годы назад в прошлом или эпохи спустя в будущем? Место истинного начала этой истории раскрыло бы много тайн, но мы не знаем. Так что я начну с момента, когда эти события вторглись в мою жизнь, коснувшись вашего покорного слуги непосредственно. И моментом этим стала Тайна Кэннелла, как ее тогда было принято называть.

В газетах того периода вы обнаружите щепотку фактов, растворенную в море слухов и домыслов. Профессор Фердинанд Кэннелл, из Музея Нью-Йорка, необъяснимо исчез в джунглях Индокитая, исчез из мира людей, как будто растворился.