Я серьезно сомневался, что мать ребенка была какой-либо фигурой привязанности. Скорее всего, она вызвала у ребенка проблемы с привязанностью на всю жизнь. Ему было лучше без нее.

Но к черту Невио за то, что он не справился с задачей стать тем, в чем нуждался мальчик.

— Правильно ли я понимаю, что ты пока хочешь продолжать ухаживать за мальчиком?

Фабиано ходил взад-вперед по комнате, его лицо было готово взорваться. Я понимал это. Должно быть, он взбешен сложившейся ситуацией. Его глаза скосились на меня, и я увидел в них тот же гнев, что и пять дней назад. Я не мог винить его. Мы с Нино скрывали от него важную информацию о его дочери. Я был рад, что он еще не собрал свои вещи. То, что он все еще был здесь и готов работать над решением этой гребаной кошмарной ситуации, показывало, насколько он был лоялен.

— Это безумие. Тебе восемнадцать. У тебя вся жизнь впереди. Это даже не твой ребенок, а даже если бы и был, никто бы не обвинил тебя, если бы ты передала его заботу кому-то другому. Ты сама почти ребенок. Ты должна жить полной жизнью, а не быть связанной этой ответственностью.

— Я не ребенок, папа. В нашем мире невозможно долгое время оставаться ребенком. И речь идет не только о мальчиках, которые с возрастом становятся членами мафии.

Леона сидела молча. Обычно она вела себя более спокойно, когда между нашими семьями возникали споры, что случалось редко.

— Я уверена, что Серафина и Римо с радостью позаботились бы о Баттисте как его бабушка и дедушка. Тогда ты могла бы вернуться в свою квартиру.

Фина с энтузиазмом кивнула. Она уже купила малышу одежду, игрушки и мебель.

— Конечно, мы будем растить его до возвращения Невио.

Фабиано усмехнулся.

— Если он вернется. И давайте будем честны, тогда он все равно не годится в отцы. Он в ужасном состоянии. Ему повезло, что я еще не купил билет до Неаполя, чтобы прикончить его жалкую задницу за то, что он сделал с Авророй.

Я стиснул зубы. Угрозы моему сыну, будущему Капо, были чем-то, что мне не нравилось, но, черт возьми, у Фабиано были все причины ненавидеть Невио прямо сейчас. Даже я, как его отец, был недоволен всем этим. Он облажался по-королевски, и я не был уверен, что он когда-нибудь исправится.

— В конечном счете, это твое решение как главы семьи, хочешь ли ты, чтобы Баттиста остался под вашей крышей, но, как сказала Аврора, мальчику нужно постоянство. Они могут жить здесь.

— Ты прекрасно знаешь, что речь идет не о мальчике, живущем под моей крышей. Речь идет об Авроре. Невио не сделал ничего, что могло бы заслужить ее жертву.

Я кивнул. Я не был слеп ко многим недостаткам Невио. Я встретился взглядом с Авророй.

— Я думаю, мы все можем согласиться, что он тебя не заслуживает.

— Я знаю, — сказала она. — Может быть, однажды он это сделает.

— Ты действительно так думаешь? — Фабиано зарычал. — Ты слишком умна, чтобы быть такой наивной.

— В первую очередь, я делаю это для Баттисты, а не для Невио, так что это не имеет значения, — сказала она, защищаясь.

Аврора чем-то напомнила мне Фину. Как и меня, Невио, казалось, тянуло к свету, когда дело касалось женщин. И, как и я, Невио отказался от упомянутой женщины. Фина вернулась ко мне, и я отвоевал ее обратно. Я надеялся, что Невио удастся сделать то же самое.

ГЛАВА 36

За 5 дней до

Невио

После записи на татуировку я решил отправиться в загородное поместье Альвизе. Я не хотел сообщать о своем визите одному из трех его капитанов в Неаполе, все они были женаты на его дочерях и надеялись стать следующими Капо из-за отсутствия сына.

Его особняк находился недалеко от национального парка Везувий, и зловещий конус вулкана маячил на горизонте. Массивные чугунные ворота и старая каменная стена преградили мне путь на территорию. Я вышел из взятой напрокат машины и подошел к воротам. Наверху была камера наблюдения. Я поднял голову, чтобы тот, кто смотрел запись, мог хорошенько рассмотреть мое лицо.

— Я Невио Фальконе и я здесь, чтобы поддержать своего двоюродного дедушку.

Некоторое время ничего не происходило. Я взялся за стальные прутья и заглянул внутрь. По ту сторону сада росли кусты с розовыми цветами, огромные оливковые и фиговые деревья, а также обширные кусты розмарина. Еще выше я мог разглядеть красную черепицу и белый верхний этаж виллы.

По асфальту, который был покрыт трещинами там, где безжалостное солнце истерло материал, заскрипели шаги. В поле зрения появились двое охранников с автоматами. Они кричали на меня по-итальянски с неаполитанским диалектом.

— Положи руки за голову и ляг.

Какой теплый прием, но я сделал, как они сказали. Если я убью их, Альвизе, возможно, будет менее склонен позволить мне остаться.

Солнце нагрело землю до такой степени, что мне пришлось сдержать шипение, когда моя грудь прижалась к поверхности. Моя татуировка была еще свежей. Возможно, пленка, которую нанес на нее татуировщик, въелась бы мне в кожу.

Один из двоих обыскал меня на предмет оружия, в то время как другой направил ствол своего автомата мне в голову.

— Все чисто. — Двое мужчин схватили меня за руки и ноги, затем внесли на территорию. Я расслабился в их объятиях.

Альвизе стоял на последней ступеньке каменной лестницы, ведущей к деревянным двойным дверям его виллы. Он был толстяком, хотя я сомневался, что кто-нибудь осмелился бы назвать его таковым. Его, вероятно, называли крепким или импозантным. И что, черт возьми, случилось с его волосами? У него почти ничего не осталось, кроме чего-то, напоминающего тонзуру. На нем были костюм, солнцезащитные очки, шляпа и туфли на каблуке. Я с трудом удержался от саркастического комментария. Он был похож на карикатуру на мафиози. Но это было его королевство, и даже если он был жалким королем, я должен был проявлять к нему уважение, если хотел играть здесь.

Его люди отпустили меня у подножия лестницы. Я послал им жесткую улыбку.

— Невио Фальконе? — с сомнением спросил он.

Я выпрямился.

— Единственный и неповторимый. Я думал, что здесь мне окажут более теплый прием.

Он спустился с последней ступеньки.

— Верно. Мои люди могут быть перестраховщиками. Настали опасные времена.

— Действительно, — сказал я. Два бабуина держались поблизости, как будто думали, что я пришел сюда, чтобы прикончить своего двоюродного дедушку. Неужели они думали, что я хочу занять его место? Я мог бы стать Капо действующей империи, мне не нужна была та, что лежала в руинах.

— Тебя послал твой отец? Ты здесь, чтобы помочь? Я думал, он пошлет еще несколько солдат, а не только одного.

— Поверь мне, я стою большего, чем просто один мужчина. — Я проигнорировал его вопрос о моем отце. Во-первых, папа выглядел бы слабаком, если бы я уехал без его разрешения, и это могло привести к тому, что он отправил бы меня обратно.

— Я слышал эти истории, — он указал на дверь. — Почему бы тебе не зайти выпить, а я позвоню твоему отцу, чтобы поблагодарить его.

Я кивнул, не моргнув глазом. Папа не признается, что я ушел, не спросив его. Двое охранников последовали за нами внутрь. Я поднял бровь, глядя на них. Альвизе явно боялся оставаться со мной наедине. Это было нехорошо для Капо. Папа был способен защитить себя, как и подобает любому Капо.

— Мы семья, — сказал я.

Альвизе хихикнул.

— Это мало что значит, не так ли?

— Для моей семьи это важно.

— Тогда почему ты здесь? Разве тебе не следует помочь своей семье в Вегасе?

В груди у меня сжалось незнакомое чувство.

— Им не нужна помощь.

И все же в тот момент я знал, что сделаю все, чтобы вернуться к ним как можно скорее, особенно к Авроре и Баттисте, даже если оба, вероятно, не хотели этого.

* * *

Альвизе попросил меня пожить на его вилле пару дней, прежде чем я должен был уехать в Неаполь, чтобы оказаться в гуще событий.

Я знал, что папа сильно разозлится, когда узнает, но не ожидал, что он пересечет половину земного шара. Когда Альвизе сказал мне, что мой отец направляется на виллу из аэропорта, я с трудом скрыл свое удивление.