— Значит, думаешь, будет только хуже? — вопрос, заданный задумчивым тоном. — Знаешь, Тох, давай звони Сашке, плюс Миху вытягивай. Пусть больничный берет. Я Кирюхе и Андрею наберу. Потихоньку ко мне подтягивайтесь. В компании оно как-то спокойнее, знаешь ли.

Услышав в трубке гудки отбоя, на несколько мгновений прикрыл глаза. Рубильник, значит.

Отпрашиваться с пар даже не стал.

Идя по городу, волей-неволей, но взгляд прямо-таки прикипал к увеличенному количеству полицейских на улице. Патрульные машины, пусть и без мигалок, но достаточно шустро носились по улицам, постоянно раздражая глаз своим существованием. В центре, около торгового центра, и вовсе стояло два КамАЗа, с выгруженными из него бойцами. Почему ТАК быстро? Это же, мать его, Россия! Тут не бывает таких быстрых и тем более правильных решений! Что происходит?

— Через пять минут буду, — звонок на четыре слова для Мишки не редкость.

— Ну, чего там? — нетерпеливый Саня, как всегда не может долго находиться в неведении.

— Пять минут, — лениво бросил я, подавив зевок. — Нарыл, что интересное?

— Не поверишь, — хмыкнул друг. — Но ничего. Во всем этом хаосе новой информации нет. Даже относительно взрыва корабля над Читой ничего не слышно. Кстати, ты меня сейчас подтолкнул. Слишком уж пресные статейки оттуда идут. Не натуральные. Хм.

Закопавшись в телефон, Саня замолчал, совершенно забыв об окружении. В этом он весь, да.

Мой интерес не праздный, ибо недостаточная информированность порождает неверные выводы. А неверные выводы — это первый шаг по направлению к смерти. Да, бать?

— Йоу, болезные! — на глаза Миха появился внезапно.

Вышел из-за угла совсем не с той стороны, откуда его ждали.

— Здаров, Малой, — пожал протянутую лопату. — Не жарко?

Кивок на плотную кофту с капюшоном и плотные же спортивки. А на улице, я напомню, порядка двадцати градусов тепла.

— Намана, — проворчал он, протягивая вторую «а». — Что за «общий сбор»? Кто бычит на этот раз?

— Инопланетяне, — фыркнул Саня, так и не оторвавшись от телефона.

— До Пахана прогуляемся, — поймал я взгляд флегматичного Михаила. — Мыслями поделиться надо. Сам видишь, что происходит.

Как раз в этот момент мимо проехал тентованный КамАЗ, откуда по сторонам поглядывали молодые совсем еще парни. Срочники? Вообще странно.

— Учения, может, — пожал плечами Миша. — Нас, простых смертных в великие планы не посвящают. Смысл вообще париться?

Вот, блин, Миша! Имя собственное уже больше, как нарицательное. Казалось бы, парень весом в сто двадцать кэгэ, и ростом под два метра, а такой телок. Хотя, наверно, не совсем телок, а больше пофигист. Мало, что может всерьез его расшевелить, как и мало, что вечно спокойного парня может вывести из себя. Даже когда на одной из «встреч», с не очень вежливыми гопарями его полоснули ножом по груди, только и расслышал: «эка неожиданность».

— Мне не нравятся посты из Читы, — непривычно серьезный Сашка зрелище, скажу я вам, странное. — Тох, глянь.

Взяв протянутый телефон, пробежался глазами по строчкам текста и невольно нахмурился. Словно машинный перевод с английского прочитал. Сухо, пусто, а натянутые восклицательными знаками эмоции, кажутся фальшью.

— Двое суток, — вернул я телефон другу. — Всего лишь двое суток.

— То-то и оно, — мотнул тот головой. — В разрезе дамоклова меча над рубильником, всё это слишком подозрительно.

— Да ладно вам, — махнул рукой Миха. — Сгущаете же. Ни сирен, ни комендантского часа, ни тяжелой техники в городе. Сгущались бы тучи и всё, либо всех под ружьё, либо по домам, да смотреть «Лебединое озеро».

Вот и не поймешь по нему, прикалывается он, рассчитывая на хорошо всем нам знакомые черты характера, или говорит серьезно. Но в чем я уверен точно, так это в том, что надежнее друга не найти.

— Ладно, идем, — мотнул я головой. — У Паши всё обсудим. У его отца всяко информации поболя нашего.

До района, где живет Клим, точнее Пашка, минут тридцать неспешной ходьбы. Когда первый раз оказались там в гостях, эмоции не позволяли даже стройно выражать мысли. Ну-да, родиться с золотой ложкой в заднице это, прям, подарок из подарков. Не знаю, правда, каким образом дружбан наш остался вполне себе нормальным парнем, но знакомство между нами началось не с рукопожатия. Помнится, в пятом классе, на пришедшего в наш класс, новенького, что приехал на батином мерсе, все смотрели, с горящими глазами. А тот, скромняга-парень, прямо-таки терялся от такого внимания. Не золотой парнишка, не излюбленный вниманием. Даже где-то забитый, ибо на повышенный голос классной всегда вжимал голову в плечи. И вот, буквально на второй день попытка подмазаться к нему «бэшек» вылилась в драку. Хотя, там всё больше походило на избиение. Но Пашка терпел. Даже родителям не нажаловался, как, впрочем, и классной. Отчитывала она его долго, особенно напирая, что он растяпа, раз с лестницы умудрился упасть: именно это он назвал причиной своих ссадин.

Наша тройка тогда уже сформировалась. С Михой знаком с садика, почти соседи, Сашка прилип к нам еще с первого класса.

Паша Климченко был кем угодно, но не стукачам. Неделя. Именно столько его мутузили паралельщики. Ну, как мутузили, не до кровей, конечно, но приятного мало. А он терпел. Никому и ничего не рассказывал. Не просил помощи. Даже не особо переживал, как мне тогда казалось. Хотя, пятиклашка наврятли способен читать людей так, как это способен делать я сейчас. Тогда я просто удивлялся, каждый день провожая нашего золотого мальчика взглядом, идущего к выходу, на очередную экзекуцию.

— Слух, Тох, — подергал меня тогда за рукав Саня. — Может, ну, вмешаемся.

И тут же стушевался. Да, Саня далеко не любитель всей этой возни. Более того, именно ему всегда доставалось больше других.

— Неправильно это, — вздохнул Мишка. — Как псы дворовые, толпой, да на одного.

Заводилой всей нашей компании я не был, по крайней мере, таковым себя не считал. Но почему-то именно за мной всегда и оставалось последнее слово. Возможно, во всем виноват батя и его муштра. А может, и способность надавать люлей даже семикласснику. Батя не учил меня драться, батя учил побеждать. Противник больше и сильнее? Возьми палку, ударь в пах, кинь песок в глаза — на войне правил нет, только необходимость победить.

— Вы ж мои боевые карапузики, — проворчал я тогда, вовсю подражая спокойной и слегка несмешливой речи отца. — Ай-да, раз руки чешутся. Сань, ты только это, давай не как обычно, ладно? Мне прошлой лекции от твоей мамки хватило. Да и батя еще дома добавил.

Почесывая пятую точку, невольно вспомнил урок отца. Нет, никто меня не порол, конечно же. Просто, учился падать, да. Ибо мальчишечьи разборки на стройке, это, скажу я вам, то еще приключение. Где, не умеючи приземляться, сломанная рука еще самое безобидное, что могло произойти.

В общем, отхватили мы тогда знатно. Но нас стало четверо, да. Даже особых братаний не было, просто как-то по умолчанию Пашка влился в наш коллектив, привнося с собой изрядную долю юмора и безумных, порой, идей. Тихий и скромный парнишка, в коллективе раскрылся на все сто. С толикой безумства, я бы сказал. Но это уже стало проявляться ближе к девятому классу. Когда и интересы изменились, и мировоззрение с юношеских амбицией плавно перетекло к подростковому максимализму. Было время, да.

Пока я предавался воспоминаниям, уличные кварталы оставались позади. Отличная погода стремилась разогнать те хмурые мысли, что крутились внутри черепной коробки. Воздушные наряды девушек тоже принимали в этом активное участие, но всё без толку. Будущее виделось не самым радужным и это еще слабо сказано. Даже с тем учетом, если контакта, как такового, не состоится.

Дом Клима, эдакий дворец в три этажа и с территорией не меньше городского сквера, встречал нас, как обычно: охранником из будки КПП. Да, серьезный подход, ничего не скажешь.

— Павел Андреевич ожидает, — вежливо произнес мужик в костюме.