Меня вывели из моих «покоев», спустили по лестнице, провели через спящий корпус академии, тонувший в полутьме, и в конце концов привели на полигон, располагавшийся в отдалении. Камушки впивались в босые ноги, прохладный ветерок задувал под ночную сорочку, гоняя по телу острые мурашки, и резвился с моими спутанными светлыми прядями. Левин даже не думал беречь меня или хоть как-то проявлять сострадание – шагал размашисто, заставляя поддерживать взятый темп и сжимать зубы от очередного пореза на ничем не защищенной коже ступней.

Я даже испытала некоторое облегчение, когда мы наконец появились на полигоне. Лорд Соррен уже ждал там в компании пожилого седовласого магистра. Оба хмурые, сосредоточенные, но хотя бы от старших мужчин не исходила удушающая волна ненависти, как от молодого мага. Они поприветствовали друг друга, меня же проигнорировали, словно я была не более чем вещью. Артефактом, свойства которого почтенные мужья собирались изучить.

Вот только вместо неодушевленного предмета в их руках находилась я, а методы, которые они применяли, были слишком далеки от человеческих. Лишь только муженек впился в меня острым внимательным взглядом и губы поджал. Видимо босая простоволосая дева в непрезентабельной сорочке не вызывала в драконах иных чувств, кроме как презрения и брезгливости.

«Ну так сами довели» – хмыкнула я мысленно. – «Могли бы причесать, приодеть, все приятнее издеваться бы было. Эстетичнее как минимум».

– Почему девчонка не одета? – потребовал ректор, глядя куда-то сквозь Левина.

Адепт сразу же собрался, выпрямился, расправил плечи, как если бы простой солдат предстал перед генералом, и отчитался бодрым голосом:

– Вы не приказывали, ваша светлость! Да и зачем? – уже тише, словно для самого себя. Или для меня, которая стояла рядом.

– Раздевайся, – голос ректора тихий и спокойный на первый взгляд, но от мрачности тона пробрало до мурашек. И не меня одну.

– З-зачем? – Левин уже не выглядел таким уверенным. Сник, бедолага, и бросил полный мольбы взгляд на наставника, профессора Трюдо.

– Исполнять, адепт! – рявкнул ректор, от чего подпрыгнула не одна я. Молодой маг к моему удовольствию – тоже. – Если у лучшего выпускника не хватает мозгов в элементарных ситуациях, значит, будем тебя учить. Императорская академия не может позволить себе выпускать недостойные кадры. А к пленным следует проявлять уважение – таков закон. Ведь однажды на месте этой девочки можешь оказаться и ты.

Блондинчик повесил голову, но приказ исполнил. Скинул форменный сюртук, рубашку, сверкнув идеальным, словно в компьютерной программе слепленным, торсом. Дальше в ход пошли сапоги, брюки, и только на нижних штанах ректор сжалился:

– Достаточно. Сюртук надень на девчонку. Мы сюда не развлекаться пришли и не глумиться.

Кажется, мы с Левином обалдели одинаково сильно. Ни он, ни я не ожидали от лорда Соррена подобного хода. Тем не менее, маг пришел в себя чуть быстрее. Привычный, наверное. Он укутал меня в собственный аналог пиджака и отошел на несколько шагов. В нос ударил неприятный запах чужого парфюма, смешанный с ароматом тела. Я стала дышать мелко и редко, стараясь отгородиться от навязчивого амбре. И все же это было в разы лучше, чем стоять перед тремя мужчинами полуголой. Так что в какой-то мере ректору я была благодарна. Ровно до следующих его слов:

– Теперь можно приступать к эксперименту.

По кивку ректора профессор Трюдо приблизился и принялся вешать на меня магические маячки – специальные артефакты-иголочки, которые при соприкосновении с аурой способны регистрировать всплески магии. В первый раз, когда со мной проделали подобное, я едва ли не хихикала и мысленно проводила параллель с ЭКГ. Но очень быстро поняла, что по сравнению с нашими медицинскими манипуляциями, какими бы неприятными они ни были, исследования магов хуже в разы. Они ведь даже не знают, что такое обезболивание и сострадание! Варвары.

В первый раз меня уговаривали показать, как заклинательницы применяют силу. Когда мне не удалось выдать желаемого, перешли к угрозам, запугиванию. Но и это плодов не принесло. Да и разве могла я, едва обретшая себя в чужом теле и чужом мире, воспользоваться магией? Тем, чего на Земле попросту не существует! Да я понятия не имела, что это и с какой стороны к этому подступаться. А они хотели, чтобы я показала все, на что способно доставшееся мне тело. Как если бы новичка попросили сыграть увертюру на оргАне.

Конечно же у меня ничего не получилось, и маячки-иголочки так и оставались висеть безмолвными украшениями. Как не получалось, когда эти горе-ученые перешли от слов к делу. Сперва они обстреляли меня из лука. Конечно, приказа попадать в цель адепту, стоящему напротив меня, никто не давал. Но и стрелы, пробивающие с резким звуком стену совсем рядом с моей головой, напугали до трясущихся поджилок. Обратно в комнату экспериментаторам пришлось меня нести – ноги уже не держали.

Вместо того чтобы, следуя задумке вражин, приказать молодому дракону не стрелять в меня, я ревела в три ручья и молила о пощаде. А в итоге просто бухнулась на землю, свернулась дрожащим калачиком и прикрыла голову руками. Единственное, что меня порадовало в том эксперименте – это то, что лук находился не в руках Левина. Удовольствие в глазах истязателя вместо сдержанного сочувствия, окончательно бы меня доконало.

Именно после этого случая я наконец обратила внимание на груду хлама, занимавшего большую половину моей спальни-камеры. Были там и книги. Точнее – их разрозненные обрывки. Древние, как бабушка Маша, проживавшая на первом этаже нашего подъезда. С удивлением отметила, что умею читать местные письмена – наверняка, что-то наподобие памяти тела. И тут же принялась за дело. В основном попадались разрозненные сведения или тексты, вообще не содержащие логики, и я практически отчаялась, забросив свои изыскания.

Все изменило одно из последних испытаний. Меня столкнули в зловонное болото, заставив медленно увязать в бурлящей жиже. Левин с ухмылкой садиста сидел неподалеку на кочке и рассказывал, какой прекрасный вид открывается на утопающую заклинательницу и что, будь его воля, меня бы здесь уже не было. И я бы нисколько не удивилась, ускорь он мое погружение. Тогда я нахлебалась тухлой воды и три дня лежала пластом с отравлением, радуясь хоть такой болезненной передышке.

Под вечер третьего дня умудрилась слезть с койки и снова закопаться в бумаги. Чудо, что описание ритуала попалось мне целиком. Еще большее чудо – что все, что было необходимо для его проведения, оказалось под рукой. Дикое желание хоть что-то изменить. Уголек, которым я вывела, сверяясь с полуистлевшей бумагой, символы на дощатом полу. Пара капель собственной крови и слова заклинания, которые я шептала безостановочно, боясь прекратить.

В какой-то момент я даже подумала, что все получилось – ведь сильнейший поток ветра буквально вытолкал меня в коридор. Но вместо перехода в родной мир меня встретил разгневанный ректор, ну а дальше вы знаете. И вот я стояла на полигоне в предрассветных сумерках, ежась от холода, идущего от стылой земли, и от скрестившихся на моей фигурке взглядов. Непроницаемый и какой-то тяжелый – лорда Соррена, сухой, полный исследовательского интереса – профессора и самый отвратительный, горящий издевательским предвкушением – Левина.

– Ты должна будешь отдать приказ и остановить адепта, – раздался голос лорда Соррена. – Работать будем до тех пор, пока не получим результат. Его отсутствие лишь продлит твое испытание, Сирена, учти. На этот раз тебе не удастся обвести нас вокруг пальца и убедить в том, что ты не обладаешь силой, – явный намек на обстоятельства, известные лишь нам двоим. – Советую тебе начать сотрудничать, и тогда твоя жизнь станет значительно проще и приятнее.

Интересно, это он сейчас про это конкретное испытание или про супружеский долг, который так и висит на мне? Долгий взгляд в темно-серые глаза муженька так и не дал ответа.