— Проблема в том, что штат монастыря установлен капитулом ордена. — за обедом, как обычно, Виктор ест мало, а пьёт много, но голова у него варит будь здоров. — Тут нам может помочь только ваш дядя епископ Рональд. Но дело это не быстрое. Я набросал письмо к нему. Посмотрите? — протягивает он свиток, достав его из кармана камзола.

— Дай хоть поесть-то? — возмущаюсь. — И это не к спеху. Мой наставник брат Михаил, спасибо ему, не пожалел труда на занятия со мной. Знаешь, что я хорошо запомнил? Есть такое понятие, как временный штат, когда при особых условиях настоятель монастыря вправе сроком на год увеличивать утверждённую численность братьев на десятину, а также вводить до трёх дополнительных руководяших должностей.

— И какие же у нас появились особые условия? — с иронией в голосе спросил подьячий.

— Ещё какие! — радую его, принимая от Юльки блюдо с рагу. — Ты просто не слышал мою беседу только что с преднастоятелем. Совсем меня не уважает. У баронета-то высоких покровителей нет. Так что, смирится с тем, что я больше не могу ему полностью доверять и отдам часть его полномочий Леопольду. Пусть между собой бодаются.

Виктор удивлённо смотрит на меня. Дырку не протри, приятель.

— А вы мудры не по годам, мой милорд.

— Улица — хороший учитель.

Когда изо дня в день наблюдаешь одну и ту же картину, это начинает основательно приедаться. Да, монастырь удивительное место — если про мой говорить, не знаю, как в других — здесь столько всего нового для меня и необычного, огромное количество дел, так что, скучать вроде бы не приходится, но уже хочется развеяться, оставить хоть на короткое время толстые и мрачные стены обители. Хорошо, что все возможности для этого есть. Кроме меня самого никто тут не вправе решать, когда, куда, с кем и на какой срок отправляется настоятель.

— Ваше преподобие, почта. — в кабинет заглядывает Сергий.

Никак не приучу секретаря входить ко мне нормально — постучался, спросил разрешения, получил его и вошёл, а не просовывать голову как под нож гильотины. Вроде он всё понял, но время от времени забывается.

— Клади сюда. — хлопаю ладонью по столу и откидываюсь в кресле. — Братья, когда уходили, о чём-нибудь говорили между собой?

— Нет. Но хмурились.

Управитель с казначеем только что покинули мой кабинет. Радоваться им действительно было нечему. Поставщик герцогини Марии загнул такие цены на товары для обители, что даже мне они кажутся безбожными.

Тем не менее, пришлось настоятельно рекомендовать братьям Георгу и Алексу, чтобы больше с вопросами по этой теме ко мне не подходили. Вроде поняли, а если нет, ещё раз объясню, затем ещё раз, пока не дойдёт, что попытки встать на пути обеспечения благополучия славного рода Неллеров кое для кого могут закончиться крупными неприятностями.

Но сегодня мои помощники не только по финансовым делам появились. Не напрямую, а намёками пытались внушить мне мысль, что конфликт в руководстве монастыря сильно вредит делам, и надо бы мне как-то урегулировать взаимоотношения с баронетом Михаилом.

Сколько живу, не перестаю удивляться тому, как часто люди считают других глупее себя. Георг с Алексом, похоже, не оставляют надежд крутить мною как марионеткой. Не дождётесь. Что же касается преднастоятеля, то я уже приготовил сюрприз со вторым моим заместителем и передачей ему части полномочий от баронета. Понравится, не понравится, кушайте с булочкой моё решение, не обляпайтесь только.

— Хмурились, говоришь? — с удовольствием потягиваюсь. — Не понравился, значит, результат встречи со мной. Не я такой, жизнь такая. Скажи, брат секретарь, а ты-то не расстроишься, если предложу тебе тоже со мной сегодня в Готлин отправиться?

— Ваше преподобие! — обрадовался Серёга-то. Не одному мне хочется в городе побывать. — Конечно!

— Тогда беги, снимай сутану и оденься во что-нибудь приличествующее для поездки.

Надо, надо иногда поощрять близких людей, и не одними лишь материальными стимулами. Вон, смотрю, за дверью Юлька маячит в новеньком, вчера пошитом брючном костюме путешественницы. Думал заскочит сразу же после Сергия, но стесняется. Не хочет мешать мне размышлять. Она тоже сегодня отправится в Готлин.

Пять дней, уже почти половина шестого идёт, как мой одержимый ни разу не впал в безумие. Ура, заработало! Эл — логика. Она меня не подвела. К сожалению, магический источник Карла Монского пока по прежнему болен, причём, без каких-либо ещё признаков выздоровления, но, считаю, вполне оправданным риск наконец-то дать милорду относительную свободу под моим присмотром. Возьму его с собой в поездку.

Брат Симон наверняка впадёт в прострацию от такой новости, да и остальные тоже, ну и плевать. Впервые за всю историю Паргеи одержимый будет выпущен из узилища без оков.

Какой маленький шаг для одного человека и огромный для всего человечества. Это откуда? Ах, да, какой-то астронавт, побывавший на Луне, сие ляпнул. А были ли они, американцы, там, или и вправду Стенли Кубрик в павильоне их высадку снимал? Не знаю. Как-то, да, в самом деле, на старых технологиях посещали спутник Земли будто театр, а спустя пол сотни лет даже необитаемый модуль туда толком сбросить не могут. Боже, опять меня мыслями заносит куда-то не туда.

— Милорд. Это правда? — после стука, как положено, появляется Ригер.

Старший сержант встревожен не на шутку.

— Нет, не правда. А ты про что, дядюшка?

Когда мы наедине, часто обращаюсь к нему как в старые добрые времена детства Степа. Вижу, опекуну это нравится порой аж до чувственного увлажнения глаз. Как же, сам милорд Неллерский по прежнему считает его родным человеком, не забывает добра. Но сейчас Ригеру не до сентиментов, Николас ему уже сообщил про нашего необычного попутчика, одержимого без оков.

— Так про милорда Карла! Он…

— Ах, это. — машу рукой и встаю, выходя из-за стола. — Да, правда. Не переживай, я всё продумал. Мне ничего не грозит. И потом, ты же со своими гвардейцами будешь рядом. Неужели такой толпой не скрутим одного, если он вдруг впадёт в буйство?

Дядя подошёл и робко — всё же высший аристократ перед ним — меня приобнял.

— Если буянить начнёт, то конечно справимся. — кашлянул несколько раз. Хорошо, что лицо из вежливости в сторону отвернул, а то заразил бы какой-нибудь дрянью. В детстве Степ от него не раз всякую гадость ловил, однажды почти месяц с температурой и потовыделениями провалялись оба. Понятий о вирусологии и бактериологии тут никаких нет. Хотя, теперь-то, грипп, не грипп, коронавирус, не коронавирус, прочие эпидемии, им, что пьяному море, по колено. Магия — великая вещь. — Лишь бы вас рядом с ним не оказалось. Вы держитесь от него подальше.

— Ерунда, дядя. Я держу всё под контролем. — успокаиваю, хотя и полной уверенности в спокойствии Карла у меня нет. — Наши воины готовы? Примерно через полтора часа выдвинемся. Насчёт нашего более раннего обеда, команда на кухню уже дана. И насчёт меча для милорда позаботься. Подбери в арсенале что-нибудь приличней.

— Ему ещё и оружие⁈

— А что такого? — отхожу от старшего сержанта к окну. Разложившийся и расклёванный труп разбойника наконец-то сняли, смотрю. Потребовался приказ самого аббата Степа, иначе гниющие останки до сих пор оставались бы вонять на всю площадь. Ну, да, свято место пусто не бывает, у столба какую-то тётку готовятся наказывать. Судя по её грязным лохмотьям вместо нормальной рабочей одежды, свинарка или скотница. — Одержимые во время припадков вообще ни о чём не соображают. Случись очередной, про меч Карл даже не вспомнит. Зато в моей охране появится ещё один воин, да какой! Монский с раннего детства обучался боевым приёмам. Не то, что я.

— Степ, милорд, простите. Я не мог без…

— Да ладно. Проехали и забыли. Иди, готовь парней. — подхожу и пожимаю опекуну плечо. Ну же, улыбнись, хватит хмуриться. Вот так лучше. Когда он открывает дверь, вновь вижу свою служанку. — Юлька, заходи, чего ты там топчешься?