— В своих покоях, государь, — быстро ответил солдат.

— И он не проверил, что произошло? Три человека погибли здесь! — советник рыкнул. — Приведите его сюда! — Он повернулся к остальным своим стражникам.

Спустя десять минут они привели мужчину.

«Брат князя, вероятно, ожидал, что эта ночь пройдет иначе,» — подумал я, встречая ядовитый взгляд старика.

— Виктор, один из твоих людей только что убил офицера и пытался убить нового князя. Что ты скажешь об этом? — советник говорил уже более серьезно, сидя на своем стуле. — Я очень обеспокоен.

Виктор закрыл глаза и, открыв их снова, посмотрел на советника.

— Мальчик врет, Велемир, — сказал он спокойно, хотя пот тек по его лицу.

— Этот «мальчик» — князь Новгорода и Руси. Может, тебе стоит перефразировать свои слова, Виктор. Государь Ярослав может обидеться, и мне придется ему угодить.

— Он самозванец! — Виктор взвизгнул, сверля меня взглядом. — У моего брата… не было сына! Это выдумка!

— Хватит! — Велемир заорал, ударив кулаком по столу. — Ты копаешь себе могилу! Ты хотел трон Новгорода, это не секрет. Твой брат, Владимир, упокой его душу, выбрал государя Ярослав. Он передал ему кольцо. Это конец, Виктор. Ты просто должен был это принять.

— Спросите его, что случилось с моим отцом, — прошептал я, глядя прямо в лицо советнику, который скривился от неприятности.

— Он не был твоим отцом, — Виктор прорычал, поворачиваясь ко мне. — Может быть, ты обманул советника и даже моего брата, но ты всего лишь наемник, паразит!

— ЭТО БЫЛ ТЫ? — Велемир вскочил на ноги, зарычав. — Отвечай на его вопрос, Виктор!

Виктор нахмурился, выражая явное презрение. Искривив губы в ухмылке или рычании, ответил, взвешивая каждое слово.

— Боги скоро рассудят вас всех. Мне больше нечего сказать.

— Нет, ты ошибаешься, — сказал советник, серьезно взглянув на него, и в его голосе прозвучала настоящая печаль. — Я буду тем, кто решит твою судьбу. Отведите его в темницу!

Он повернулся к своим стражам.

— Вы в порядке, государь? — спросил Добрыня, когда мы шли обратно к порту.

Ночь была темной, до рассвета оставалось всего несколько часов. На улицах Новгорода царила тишина, люди почти не встречались.

— Мне повезло, — ответил я, не желая раскрывать все детали.

— Иногда даже союзники могут предать, — настаивал Добрыня, ошибочно полагая, что я потрясен из-за попытки Виктора меня убить.

Несмотря на то, что это было неприятно, я решил не задерживаться на прошлом. Ведь у меня есть другие проблемы, над которыми нужно размышлять. Виктор не был для меня родным. Он завидовал, что его родной брат передал трон не ему. Видимо на то были причины.

— Ты думаешь, он сотрудничал с людьми хана? -сменил я тему разговора.

— В это трудно поверить, но возможно, — ответил он.

— Почему это так сложно? — спросил я, глядя на Добрыню.

— У него было все для успеха, он должен был наследовать титул. Но внезапно появились вы. — Добрыня задумчиво покачал головой.

— Ну, если ханский принц захватит город, то зачем ему трон Новгорода… Если только у него нет другого плана, — объяснил я.

Добрыня повернулся, чтобы встретить мой взгляд.

— Государь, только мошенник мог бы такое задумать.

Я покачал головой, осознавая абсурдность всей ситуации.

— Для меня он настоящий мошенник и предатель. Благородный или нет. Без разницы.

Я потрепал «Ветерка» по гриве, и конь фыркнул в ответ, ткнувшись своей головой в мое плечо.

— Ты прекрасный конь, — тепло сказал я, обращаясь к моему верному скакуну. Он ответил мне пристальным взглядом и громким выдохом.

Затянув поводья у стойла, я покинул конюшню за нашей гостиницей.

Дверь Даны была приоткрыта, и я толкнул ее, войдя в комнату. Остановившись, я обнаружил, что она пуста. Олаф, вероятно, охранял Алтынсу, переехав на верхний этаж. А остальные спали, за исключением Семена и Кирсана, которые работали в порту. И домового никто не видел уже несколько дней.

В комнате Даны стояла большая бочка с водой. Когда Олаф занимал ее, там не стояла эта бочка. Пол был мокрым, мокрые следы вели к бочке. Я огляделся, нашел полотенце рядом с жилеткой Даны. Отбросив жилет ногой, я схватил полотенце и бросил его в бочку.

«Если бы проводился турнир по бросанию предметов в бочки, я бы легко занял первое место,» — подумал я с самодовольной ухмылкой.

Белая голова Даны с визгом вылетела из бочки, устроив на полу еще больший беспорядок. Но я вовремя отступил на шаг и остался сухим.

— Что? — спросила Дана, сузив покрасневшие глаза.

— Воспользуйся полотенцем, — посоветовал я ей. — У тебя кое-что видно.

— Не делай вид, будто они тебе не нравятся, — парировала Дана, потрясая грудью, но прикрылась мокрым полотенцем. По всему ее виду было видно, что она не возражала развлечься.

— Да, но у меня сейчас нет времени на это, — честно объяснил я.

— Мне кажется, они теперь немного больше, — сказала Дана, прижимая их к себе через полотенце. — Ты тоже кажешься выше.

— Я заметил, — проворчал я. — Ты видела Матвея?

— Я не видела тебя несколько дней. Что, черт возьми, произошло?

— Дана, я был занят работой. Где Матвей?

И я искал его не просто так. Только он мог рассказать мне о некромантах среди ханских людей.

— Это домовой? Кто знает? Эй, что ты имел в виду под работой? — спросила она, выбираясь из бочки, умудряясь прикрывать грудь коротким полотенцем. Я подошел к ее кровати, схватил кожаные штаны и бросил ей.

— Ты не отвернешься? — спросила Дана, приподняв бровь.

— Не совсем, — ответил я, не дрогнув. — Все полуночницы влюблены в воду?

— Я думала, ты спросишь, у всех ли из нашего народа такой цвет волос, — ответила Дана, натягивая штаны. Зрелище, достойное того, чтобы пройти пешком весь путь от доков и обратно. Дважды.

— Я предполагал, что это не так, — криво усмехнулся я.

— Хм. У лжецов загораются штаны, — поддразнила Дана и подошла к тому месту, где она складывала свое оружие. Она достала короткий нож, который затем небрежно сунула в задний карман. — Ладно, я заинтригована, зачем тебе домовой?