****

— Что это? — спросил меня Йорген, глядя на пустые пригласительные билеты.

— Это приглашения на корпоратив партии левого крыла, — пояснил я.

— Ты предлагаешь мне туда сходить? — всё ещё не понимая, задал он вопрос.

— Йорген, вам надо вписать сюда личности тех людей, которые несомненно вызовут скандал в прессе. Проститутки, сутенёры, любые криминальные личности, желательно с судимостью. Убедить этих людей прийти на вечеринку, а мы всё это красиво заснимем и скинем в газеты. Подарок к Рождеству, так сказать, — сказал я.

— Патрик, я тебе говорил, что ты страшный человек? — задумчиво произнёс Йорген.

— И не раз, — улыбнулся я.

****

«Элитные проститутки, сутенёры и кокаин — на широкую ногу отмечает Рождественский корпоратив блок левых сил. А мы задаёмся вопросом, на что конкретно идут деньги налогоплательщиков?» — Эшли Коул с бешенством бросил газету на стол.

— Ну, кто-нибудь может дать мне внятное объяснение, как попали эти люди на нашу вечеринку? — он обвёл взглядом весь свой штаб.

— У Винцента Лавое, наследника лидера нашей партии, украли часы и бумажник, — продолжил он.

Послышались смешки. Наследника нашли в одной из комнат, он был вдребезги пьян, а воротник рубашки был в помаде. Незадолго до этого его видели вместе с Джули Ненасытной, именно так окрестили газеты одну из путан.

— Не вижу ничего смешного, — стукнул по столу Коул, — на носу выборы и такой скандал, что нам сейчас делать со всем этим?

На самом деле, это были совсем небольшие проблемы по сравнению с тем, что происходило прямо в эту минуту в главном отделении Венской почты. Полицейский рейд нашёл на складе героин, и начальник полиции уже отдал приказ опечатать все отделения почты столицы. Дениса Дарвиша успел кто-то предупредить, и он в спешном порядке покинул столицу. И всё это происходило за два дня до Рождества. Работа почты встала, тысячи посылок не были отправлены вовремы, и ещё тысячи не были просто приняты. Так что зря Эшли Коул так сильно распалялся, через пару дней он уже забудет об этом смешном инциденте.

****

Тайминг! Всегда важно правильно подобрать время и место. Одно и то же событие, но проведённое в разное время, может дать совершенно противоположный результат. Всегда существует множество внешних факторов, которые могут повлиять на конкретную ситуацию. Некоторые могут ослабить эффект, а некоторые, наоборот, усилить. Тайминг, это как правильно подобранная закуска, которая поднимает настроение на совершенно другой уровень. Если бы рейд полиции на почтовые отделения происходил летом, то была бы задержка на день-другой максимум. Но, к несчастью для всех, рейд был проведён за два дня до Рождества. Это были самые напряжённые дни работы в году.

Денис Дарвишь чётко представлял, чем ему может грозить полицейская облава, поэтому, недолго думая, он отключил свой телефон и рванул прочь из столицы. Члены исполнительного комитета почтового профсоюза, увидев полицейские рейды и отсутствие своего босса, быстро смекнули, что дело пахнет керосином, поэтому последовали примеру Дениса. Кто лёг в больницу на обследование, кто взял внеочередной отпуск, а были и такие, которые просто отключили свои телефоны и залегли на дно. Члены исполкома были людьми опытными и всегда следовали главному правилу — если не знаешь, что происходит, то лучше не высовываться, переждать бурю в тихой гавани. Брошенные на произвол судьбы, почтовые работники, также не понимали, что происходит. А когда человек чего-то не понимает, то он начинает бояться. А вот когда человек боится, то он совершает необдуманные действия. Нашлись какие-то горячие головы, которые вместо того, чтобы тихо спокойно переждать бурю, вдруг стали громко требовать ответы на свои вопросы. Только вот требовать было не у кого. Босса нет, исполком отключил свои телефоны, а по почтовым офисам расхаживает полиция. Тогда и родилась идея об экстренной забастовке. Существует два вида забастовок. Первая, плановая, это когда срок договора подходит к концу и исполком решает перезаключать его или начинать бастовать. В этом случае до забастовок дело редко доходит, потому что есть время, и всё в конце концов решается за столом переговоров. Вторая, экстренная, это когда сами работники профсоюза, не спрашивая исполком, могут начать бастовать. В этом случае подаётся жалоба в суд с перечислением причин, по которым работники вышли на забастовку. В этом случае есть два варианта развития событий. Первый — исполком может наложить вето на забастовку. Второй — дело доходит до суда, а там как суд решит, так и будет. Нюанс с экстренной забастовкой заключался в том, что после начала забастовки сами работники не могли прекратить её. Либо исполком прекращал, либо суд, иначе это была бы не забастовка, а саботаж, а там и до уголовного дела недалеко. Вот и получилось, что горячие головы решили объявить экстренную забастовку, мотивируя это тем, что исполком профсоюза не выполняет своих обязнностей. Кто надоумил их составить такую формулировку, было неизвестно, но именно она и сыграла ключевую роль в дальнейших событиях. Теперь, даже если исполком вернётся, то он не имеет право остановить забастовку, потому что на них самих подали в суд. Случилась довольно абсурдная ситуация, когда профсоюз подал сам на себя в суд.

Правительство, видя, что всё выходит из под контроля, подало встречный иск против профсоюза, чтобы судебным решением принудить работников почты выйти на работу. Параллельно премьер-министр издал указ о принятии черезвычайных мер для того, чтобы нормализовать работу почты. В числе прочих была мера на переход почты под управление самого правительства и переход на работу в три смены. Так как всё это было сделано в спешке, то премьер-министр не учёл, что для того, чтобы нормализовать работу почты, в три смены должны работать не только работники почты, но и таможня, порты, железнодорожные сортировочные центры, дальнобойщики. Ведь пока почтовые офисы были опечатаны полицией, то скопилось немало контейнеров, которые никто не трогал.

Левый политический блок, получивший две существенные оплеухи, только и ждал момента, чтобы пнуть правительство. А тут сам премьер приподнёс ему такой шикарный подарок. Поэтому на следующий день к почтовой забастовке присоединились профсоюзы портов и таможни, назвав действия премьера неправомерными. Встала таможня — встали авиаперелёты и люди, которые планировали улететь на море во время рождественской недели, оказались запертыми в столице. Всё это происходило в режиме онлайн, новости менялись практически каждый час и неслись как снежный ком с горы. Отменить свой указ премьер-министр уже не мог, профсоюзы подали на правительство в суд. Отменить указ могли лишь Император или Рейхстаг большинством голосов. Но Рейхстаг сейчас находился на каникулах и собрать его не представлялось возможным, а Император почему-то молчал. Премьер-министр даже попросил аудиенции у Императора, но ему было отказано.

Судопроизводство также столкнулось с правовым казусом. Признав то, что исполком не выполняет своих обязанностей, он постановил избрать новый исполком. Только вот неурядица: по регламенту профсоюза выборы должны быть сделаны не раньше, чем через три месяца, чтобы желающие избраться смогли нормально провести свои предвыборные компании. Забастовка была признана законной, действующий исполком не мог её отменить, а до выбора нового исполкома нужно было ждать теперь три месяца. Суд также признал правомерность забастовок таможенного и портового профсоюзов, обосновав это тем, что переход работы в три смены никак не поможет решить проблему, потому что сама почта не работает. Правда, указ премьер-министра суд не имел права отменять. И всё больше и больше взглядов было устремлено на Императорский дворец, ведь только он мог остановить эту вакханалию. Я тоже слегка подлил масла в огонь, разместив на столичных билбордах рекламу турагентств с видами курортных пейзажей. Люди, застрявшие в аэропортах после этого реально озверели. Обстановка накалялась, в ход пошли персональные судебные иски.