В лесах обитали американские лоси, вапити43, вилорогие антилопы и чернохвостые олени. В зарослях осинника прекрасно чувствовали себя бобры, а крупные стаи волков охотились на бизоньи стада, убивая молодняк, старых и больных особей. На западе над равнинами возвышались Скалистые горы, простиравшиеся до побережья нынешней Британской Колумбии. Продвижение через эту необычайно красивую местность, соединяющую горы, плато и леса во времена путешествий на каноэ было очень опасным. Большинство рек имеет пороги, на которых вода мчится бурными потоками через узкие ущелья, такие как Хелс-Гейт44 в нижнем течении реки Фрейзер. Пеший обход этих препятствий был часто весьма рискован, а иногда невозможен. «В месте, где мы совершили нашу высадку, – писал Александр Маккензи о каньоне на реке Пис-Ривер, – река составляет не более 50 ярдов45 шириной и протекает между колоссальными скалами, от которых иногда отрываются громадные куски и падают с огромной высоты, дробясь на маленькие камни с острыми краями <…> у нас не было никакой альтернативы, <…> кроме прохода в горах, по которому мы перетащили каноэ, а также пожитки…»

Частично по причине своей труднодоступности Британская Колумбия обнаруживает большее географическое разнообразие, чем любой другой регион Канады. Здесь находятся и очень влажные, и очень засушливые области. Горы вдоль побережья, открытые для насыщенных влагой западных ветров, покрыты плотным густым дождевым лесом, в то время как высокие, продуваемые ветрами склоны Скалистых гор одеты вечнозелеными лесами, состоящими из ели, пихты и сосны. В противоположность этому плато с подветренной стороны береговых линий менее густо покрыты травой и полынью. Почти вся фауна, распространенная на восток от Скалистых гор, исключая степных бизонов, обнаруживается и здесь, но уникальными обитателями Британской Колумбии были и до сих пор являются горный козел, морской лев и морская выдра (калан). Киты и тюлени во множестве обитали вдоль берегов, а во время нереста каждую весну все основные прибрежные реки кишели лососем и огромными косяками тихоокеанского талеихта (эвлахона), одного из видов корюшки.

Первоначально Канадская земля и ее животный мир были в диковинку для первых европейцев. Освоение ими Канады было подобно «экскурсии», проводимой коренными жителями, которые знали свою землю как свои пять пальцев. Точно так же исконные обитатели обучали европейцев приемам использования различных пород и видов животных, рыб и растений, которые они обнаруживали на обширных землях, называемых ими Новым Светом. Пушная торговля могла быть для завоевателей первостепенной, однако не менее важны были способы и методы выживания.

Как и Европа, Канада представляла собой сложную культурную мозаику. Аборигены говорили на двенадцати основных языках и использовали гораздо большее число диалектов. Насчитывая, вероятно, около 300 тыс. человек, они заселяли всю территорию сегодняшней Канады, но распределены были очень неравномерно. Основная часть обитала в полупостоянных деревнях вдоль рек и заливов прибрежной Британской Колумбии, в южной части сегодняшней провинции Онтарио и в долине реки Св. Лаврентия. В других районах страны проживали небольшие группы индейцев, которые вели кочевой образ жизни.

Общества коренных жителей Канады сильно различались: для западного побережья были характерны глубоко стратифицированные общества, тогда как в северных лесах и тундре люди проживали небольшими родственными группами. Обитатели поселений Тихоокеанского побережья были прежде всего рыбаками; те из них, кто жил в южной части Онтарио и в долине реки Св. Лаврентия, сильно зависели от возделывания своих огородов для получения пропитания, которое дополнялось рыбой и охотничьей добычей, в то время как остальные группы полагались на охотничий промысел. В сущности, у всех индейцев религия подчеркивала их тесные взаимоотношения с природным миром, переплетенным со сверхъестественными силами. Большинство племен верили в Великого Духа, который предоставил им землю, и в сонм более мелких духов, помогавших, наставлявших и защищавших туземцев, хотя способы, которыми выражались эти верования и осуществлялись церемонии поклонения духам, различались в огромной степени.

Представить себе ясную картину жизни индейцев Канады накануне колониальной экспансии не просто. Индейские сообщества не имели письменности и потому не оставили нам каких-либо письменных свидетельств, на которые историки могли бы опереться. Чтобы ясно представить жизнь индейцев, нам необходимо обратиться к археологии, индейской устной традиции и документам первых европейских завоевателей, однако все эти источники предоставляют ограниченные сведения.

Весьма неполную картину общества того времени дает археология. Глиняные черепки, каменные орудия и большинство других предметов, которые извлекают из земли археологи, ничего прямо не говорят о том, как люди организовывали свою жизнь или что они думали о своем мире. Об этом мы можем лишь делать выводы, покоящиеся на сходных проявлениях наших собственных современных культурных традиций. При этом множество элементов в археологических раскопках упускается, поскольку органические останки долго не сохраняются, исключая те случаи, когда они находятся во влажных болотистых почвах, вечной мерзлоте и в засушливых районах прерий. Часто мы извлекаем очень немного сведений о жизни ранних индейских племен, кроме небольших образцов каменных орудий труда или незначительного количества керамических черепков в тех местах, где изготовлялась глиняная посуда.

Большинство индейских групп обладали хорошо разработанными устными историями, традициями и легендами, и они давали некоторые представления о жизни, существовавшей до европейского вторжения. Однако, к несчастью, многие из этих рассказов не были записаны в течение долгого времени после первой встречи с пришельцами, и – как результат, – они оказываются фрагментированными и иногда смешивают знания из обеих эпох – до и после начала контактов. Наперекор этим трудностям множество историй, традиций и легенд предлагают нам ключевые образы из системы верований, взглядов на мир и действительной жизни групп и некоторых отдельных индивидов.

Обладая такими мизерными данными, мы должны при любой возможности извлекать сведения из отчетов первых исследователей, торговцев и миссионеров. Однако и здесь мы встречаемся с трудностями, поскольку практически все записи первых встреч с местным населением велись людьми, большинство из которых в течение длительного периода находилось в разлуке со своими семьями и вдалеке от европейских женщин. Та информация, которую они записывали, и способы, с помощью которых люди объясняли увиденное, сильно зависели от сиюминутной социальной ситуации, в которой они оказывались, их культурного уровня и цели визита. Продолжительность посещения также играла решающую роль. Для того чтобы правильно понять общество туземцев, было необходимо долго жить вместе с ними. Однако у большинства первых исследователей имелся опыт только кратковременных встреч, поскольку их общение с аборигенами происходило во время поисков полезных ископаемых, новых источников пушнины и воображаемого моря на западе. Даже те, кто провел с коренными жителями много времени, обнаруживали, что существуют барьеры, которые мешают им полностью понять многие аспекты жизни индейцев, в особенности религию. «Я должен отметить, – писал Дэвид Томпсон, – что какое бы вероучение другие люди ни приписывали этим аборигенам, я всегда находил сложным понимание их действительного отношения к религиозным темам. Задавать им об этом вопросы бессмысленно: они дадут такой ответ, который позволит избежать других вопросов и вместе с тем удовлетворит вопрошающего».

Время года и место, где европейцы впервые встретили группы исконных обитателей, также оказывали сильное влияние на те представления, которые они формировали об индейском мире. Большая часть их экспедиций проходила по рекам в период между поздней весной и ранней осенью. В основном они искали водный путь в Азию или же новых торговых партнеров. По этим причинам наши первые картины внутреннего облика страны являлись в значительной степени изображением речных берегов, а наши первые карты – схемами маршрутов путешественников. Многие аборигенные народы ежегодно могли перемещаться на несколько сотен миль и, по мере того как сменялись времена года, зависели от разных источников пропитания, поэтому взгляд на них только летом или только зимой давал неполную картину. В наше время это иногда приводит к противоречивым заключениям о том, где жили многие группы аборигенов и от каких ресурсов они зависели. Дебаты по этим вопросам теперь представляют не только академический интерес; претензии, выдвигавшиеся по поводу прав аборигенов и гарантированных договорных прав, часто основывались на интерпретациях этих ранних записей.