В 1660–1661 гг. отряды ирокезских воинов атаковали все части Новой Франции. Они осадили Монреаль, разграбили остров Орлеан, находящийся неподалеку от Квебека, и спустились вниз по реке вплоть до отдаленного поселения Тадуссак. Семьи колонистов-фермеров, напуганные отрядами воинов, готовыми устраивать засады прямо на краю их собственных полей, были вынуждены укрываться в укрепленных фортах. Все больше работников, чем когда-либо, возвращались во Францию, а торговля мехом стала занятием опасным и не слишком выгодным. Все же ирокезы, видимо, никогда не стремились к полному уничтожению Новой Франции, хотя, возможно, от их рук погибло около 200 колонистов. Ослабленные собственными потерями и желая не столько уничтожить французов, сколько сделать их более сговорчивыми, ирокезы никогда не предпринимали полномасштабного нападения на Монреаль или на любое другое поселение. Даже торговля пушниной не была полностью уничтожена. Утрата гуронами функции посредников предоставила алгонкинским племенам возможность превратиться в торговцев. Действительно, подвиг Адама Доллара Дез‘Ормо – солдата, который со всем своим отрядом погиб в 1660 г. во время безуспешной попытки напрямую захватить у ирокезов меха, показал, что сами французы были готовы отправиться на поиски пушнины121.

Хотя ирокезы и не планировали полного разгрома колонии, они тем не менее сыграли решающую роль в истории падения КСУ. Начиная с 1628–1629 гг., когда она пострадала от братьев Кёрк, компания постоянно испытывала финансовые затруднения. В кризисный период Ирокезских войн стало очевидно, что колония не только не способна себя содержать, но даже не в силах себя защитить. В 1663 г. Людовик XIV, который формально стал королем в 1643 г., а теперь лишь в двадцатипятилетнем возрасте вышел из тени советников и начал свое единоличное правление, продлившееся до 1715 г., решил дать новый толчок развитию Новой Франции. Он распустил КСУ. Колония никогда больше не зависела от коммерческой компании, вынужденной постоянно учитывать торговый баланс прибылей и убытков. Новой Франции суждено было стать королевской колонией под прямым управлением королевских министров и самого Короля-Солнца. Основанная Самюэлем де Шампленом колония – поселение, поневоле связавшее свою судьбу с коммерческим предприятием, стало королевской провинцией Людовика XIV.

В 1663–1763 гг. Новая Франция управлялась французскими королями. И Людовик XIV, и его правнук Людовик XV стремились активно формировать колониальную политику, а их морские министры (морское ведомство в то время управляло не только военно-морским флотом, но и делами колоний) регулярно уделяли пристальное внимание положению колоний. Успешные министры десятилетиями сохраняли свою должность и оставили после себя тысячи страниц докладов, предложений и запросов со своими собственноручными вердиктами: «Bon» («Хорошо»), «Non» («Нет»), «Non absulement» («Ни в коем случае»), а также с краткими директивами политического характера, которые их сотрудники затем оформляли в виде подробных инструкций. Подлинным центром управления колониями стал громадный Версальский дворец, строительство которого началось как раз в те годы, когда Новая Франция перешла под прямую юрисдикцию Короны. В самой колонии власть от имени короля осуществлялась двумя должностными лицами. Генерал-губернатор – как правило, военный знатного рода, олицетворял собой и представлял королевскую власть. Он командовал вооруженными силами колонии, управлял «внешними сношениями» с колониями Британии и с местными племенами, а также председательствовал в качестве представителя монарха на официальных и общественных мероприятиях.

Из всех занимавших кресло генерал-губернатора колонии самым выдающимся был Луи де Бюад де Фронтенак – отважный военачальник, склонный к драматическим эффектам, занимавший должность в 1672–1682 гг., а затем вновь с 1689 г. до своей смерти в 1698 г. в возрасте семидесяти шести лет. Он был вдохновенным лидером колониальных войн, но его властное правление и постоянные попытки получать доходы от торговли пушниной, чтобы расплачиваться с долгами, вызванными его экстравагантным образом жизни, отталкивали от него многих людей. Фронтенак был не единственным генерал-губернатором, которому не нравились ограничения, налагаемые на свободу его действий, так как за текущие дела королевской колонии в действительности отвечало другое официальное лицо – интендант. Этот чиновник – выходец из менее знатного, «административного» дворянства122 – ведал выплатой денежного довольствия и снабжением провиантом, а также являлся главой гражданской администрации Новой Франции. Интендант отвечал за финансы, правосудие и полицию, которая выступала гарантией порядка и благополучия в колонии.

В помощь генерал-губернатору и интенданту был придан совет, так называемый Высший совет (Conciel Souverain) (позднее Верховный совет – Conceil Supе́rieur), который со временем превратился в Верховный суд колонии, опиравшийся на королевские суды первой инстанции. При королевском правительстве в колонии постепенно создавались вооруженные силы. При поддержке королевской казны институты управления Новой Франции могли выйти далеко за рамки того, что могла предложить КСУ. В штате сотрудников интенданта постепенно стали появляться клерки, судебные приставы (бальи), смотрители складов, портов и дорог. Даже Церковь ощутила на себе организационное влияние новой королевской власти. Сопротивление со стороны индейцев, фиаско миссионерской деятельности среди гуронов и растущие потребности колониального населения способствовали охлаждению страсти к миссионерству, которая была столь характерна для Церкви в первые годы колонизации. Епископ Франсуа де Лаваль, который прибыл в колонию во времена правления КСУ, не утратил своего огромного влияния, но переход управления в руки Короны в целом означал ослабление клерикального доминирования в делах Новой Франции. С другой стороны, королевская власть помогла духовенству создать новую епархию, сформировать структуру приходов и организовать систему сбора церковной десятины для обеспечения колониальных священников. С 1627 г. в Новую Францию допускались только поселенцы-католики, и хотя здесь терпимо относились к присутствию небольшого числа протестантов, протестантские бракосочетания и богослужения всегда находились под запретом.

Первым серьезным результатом введения королевского управления для населения Новой Франции стало окончание Ирокезских войн. Людовик XIV был готов защищать свою колонию и направил Кариньян-Сальерский полк, насчитывавший свыше тысячи солдат, на усиление колониальной милиции, отчаянно отражавшей нападения ирокезов. Полк прибыл в Квебек в 1665 г., имея приказ вторгнуться в ирокезские земли. И хотя войскам не удалось нанести ирокезам большого ущерба, их интервенция сыграла решающую роль. Ирокезы, уже испытывавшие большие трудности по причине колоссальных потерь из-за войн и эпидемий, заключили мир с Новой Францией и ее индейскими союзниками. Благодаря всеобщему мирному соглашению, достигнутому в 1667 г., следующие 20 лет прошли мирно. Небольшие группы индейцев из племени мохоук, принявших католичество, даже переместились к северу и основали Канаваке и другие селения этого племени рядом с Монреалем. Теперь королевская колония могла сконцентрироваться на вопросах своего собственного развития.

К концу 1660-х гг., когда французская колония в долине реки Cв. Лаврентия вновь стала расти, европейские поселения появились и в других местах современной Канады. В 1608 г. Самюэль де Шамплен отказался сделать Пор-Руайяль центром колонии, потому что установить контроль над очень протяженной и сильно изрезанной береговой линией Акадии было очень трудно. (Топоним «Акадия», очевидно, восходит к алгонкинскому корню, хотя его сходство с «Аркадией» – классическим символом сельского благоденствия – также способствовало его закреплению, тем более что Верраццано использовал его в качестве названия для части побережья Америки.) События первой половины XVII в. подтвердили прозорливость Шамплена. Хотя покинутую колонию в Пор-Руайяле вскоре вновь заняли французские торговцы пушниной и миссионеры, все усилия Жана де Бьенкура де Путренкура, Николя Дёни, Шарля де Сент-Этьена де Ля Тура и Шарля де Мену д‘Ольнэ создать здесь поселения вылились в основном в бессмысленные стычки. Еще более недолговечным оказалось английское предприятие. В 1620-х гг. сэр Уильям Александер, шотландский поэт и придворный английских королей из династии Стюартов, разработал детальные планы создания шотландской колонии к северу от Новой Англии. Из его экспедиции ровным счетом ничего не вышло, осталось только название – Новая Шотландия.