Наличие противостоящих друг другу индейских племенных союзов означало, что стоящая перед Самюэлем де Шампленом задача установить из Квебека контроль над пушной торговлей отнюдь не ограничивалась созданием фактории и налаживанием торговых контактов. Аборигены Канады охотно встречали европейских торговцев, привозивших нужные им товары, однако поставлять эти товары могли и корабли, приплывавшие и уплывавшие каждое лето. Французам удалось создать плацдарм на реке Св. Лаврентия не потому, что индейцы были альтруистами или же оказались слишком слабыми, а потому что французы смогли убедить некоторые племена в том, что постоянное французское присутствие на континенте послужит для них самих защитой от их врагов. Хотя Шамплен уделял все внимание расширению своего поселения и его укреплению, в первые годы существования колонии ее выживание зависело от способности самого Шамплена продемонстрировать индейским союзникам свою полезность. При этом он вовсе не выбирал себе этих союзников. Французские купцы ранее предопределили этот выбор, заключив торговые соглашения с племенем монтанье. Поэтому в 1609 г. Самюэль де Шамплен продолжил оказывать помощь монтанье и дружественным им племенам из внутренних областей, начав войну против ирокезов.
Весной 1609 г. воины трех союзных племен – монтанье, проживавшие к востоку и северу от Квебека, алгонкины, обитавшие в районе реки Оттава, и гуроны, проживавшие на берегах залива Джорджиан-Бей, – объединились с французами у стен «поселения Квебек». «Они праздновали это событие в течение пяти или шести дней, – писал Шамплен, – танцуя и пируя». Предназначенные для торговли товары были обменены как дары, чтобы укрепить дружбу, но на самом деле было подтверждено наличие сугубо практического военно-политического альянса, который каждый из партнеров надеялся обратить лишь в собственную пользу. Как только пир завершился, началась военная кампания. Союзники поднялись вверх по рекам Св. Лаврентия и Ришельё до озера Шамплен, где в июле 1609 г. столкнулись с отрядом ирокезских воинов. Наличие у Шамплена европейского вооружения обеспечило союзникам подавляющее превосходство. Первым же залпом были убиты три ирокезских предводителя, и сражение быстро превратилось в разгром. Эта победа, а также наличие в Квебеке французского огнестрельного оружия стали факторами, обеспечивающими безопасную торговлю на реке Св. Лаврентия. В течение шести последующих лет Шамплену вновь пришлось участвовать в нескольких сражениях с ирокезами. Лига пяти племен никогда больше не позволяла застать себя врасплох и не терпела столь сокрушительных поражений. Однако когда голландская колония на реке Гудзон предложила ирокезам альтернативный торговый маршрут, они пошли на временное перемирие. Северному союзу достался контроль над низовьями реки Св. Лаврентия. Торговля в «поселении Квебек» стала процветать.
События 1609 г. явились началом шестилетнего периода, в течение которого постепенно шло упрочение рокового союза французов с гуронами и возрастал авторитет самого Шамплена как исследователя. Вплоть до 1609 г. гуроны никогда не встречались с французами, получая на протяжении пятидесяти, а то и более лет европейские товары через посредничество монтанье и алгонкинов. Конечно, само название «гурон» произошло от французского корня, убеждая нас, что поначалу французы считали их отсталыми дикарями. В действительности Конфедерация гуронов была самым многочисленным, богатым и могущественным племенем Северного союза. Торгуя излишками своей сельскохозяйственной продукции, гуроны накопили большие запасы пушнины. Они стали играть роль посредников между французскими купцами и охотничьими племенами, населявшими лесные районы и добывавшими бобровые шкурки. Несмотря на неудовольствие монтанье и алгонкинов, которые предпочли бы сохранять торговлю на своей собственной территории, число прямых сделок между французами и гуронами стремительно росло и между ними сложились прочные партнерские отношения.
В 1615 г. гуроны разрешили Шамплену сопровождать их отряд во время месячного перехода от острова Монреаль до реки Оттава и далее через озера Ниписсинг и Гурон к южным окраинам исконной территории их племени. Этим же летом они совершили набег на земли ирокезов, во время которого Шамплен был ранен, что вынудило его остаться на зиму с гуронами. По их рассказам, а также по его собственным путевым наблюдениям и по свидетельствам других проживавших здесь французов, в особенности Этьена Брюле, Самюэль де Шамплен составил весьма ясное представление о географии бассейна Великих озер. Если за все предыдущее столетие контактов с туземцами европейцам не удалось проникнуть в глубь континента далее того места, где сейчас расположен Монреаль, то союз с гуронами позволил Шамплену менее чем за 20 лет расширить знания европейцев о внутренних районах континента, простирающихся до озера Верхнее. Карта Самюэля де Шамплена, изданная в 1632 г. и содержащая информацию обо всех этих открытиях, является одним из шедевров канадской картографии.
«Та великая страсть, которую я всегда питал к открытию земель в Новой Франции, постоянно усиливала мою жажду путешествовать по этой земле, дабы в совершенстве узнать ее», – писал де Шамплен в предисловии к своей книге, в которой рассказывалось о годе, проведенном им среди гуронов. Тем не менее, несмотря на все свои изыскания и достижения в области картографии, он, по-видимому, совершенно не стремился обретать знания ради знаний. В отличие от многих других исследователей его труды показывают, что де Шамплен почти не интересовался жизнью туземцев, а его высказывание о гуронах как о народе «без религии или закона» – поразительно неумное для человека, который прожил с ними целый год. Вернувшись в «поселение Квебек» в начале 1616 г., Самюэль де Шамплен больше не участвовал ни в каких исследовательских экспедициях и оставил постоянные контакты с туземцами таким торговцам, как Этьен Брюле.
Брюле отправили жить с гуронами в 1610 г. взамен оставшегося с Шампленом юноши-гурона. В итоге Брюле провел остаток жизни среди индейцев. Когда он в первый раз вернулся в «поселение Квебек», мужчины были потрясены, когда узнали, что этот молодой человек, странствовавший с индейской торговой партией, питавшийся их пищей, носивший их одежду и говоривший на их языке, в действительности был французом. Конечно, Брюле всегда оставался торговцем пушниной. Кажется, в 1633 г. он был убит, когда попытался заключить торговое соглашение в ущерб интересам приютивших его гуронов. Но при этом он был гораздо лучше адаптирован к индейской жизни, чем это когда-либо удавалось Самюэль де Шамплену. В сочинениях последнего часто слышится голос человека, в буквальном смысле одержимого своей целеустремленностью, способного рассматривать все только сквозь призму практической полезности для исполнения его личных замыслов. А к 1616 г., если не раньше, важнейшим из этих прожектов стала колонизация Канады.
Самюэль де Шамплен перестал быть просто местным агентом компании, торговавшей пушниной; он порвал с торговцами, которые привели его в Канаду. Во Франции сам король стал оказывать более серьезную поддержку колонии Шамплена, и с 1612 г. он носил звание заместителя вице-короля Новой Франции113. В плане колонизации Канады, представленном им Людовику XIII в 1618 г., Шамплен предложил собственное видение развития колонии с центром в Квебеке. Если торговцев, как французских, так и индейских, вполне удовлетворяло наличие небольшой фактории, обслуживавшей их мехоторговые сделки, то Шамплен выдвинул идею христианизации туземцев и создания настоящих городов. Он предвидел развитие не только торговли пушниной, но и рыболовства, горнорудного дела, лесозаготовок и сельского хозяйства. Он даже предсказал, что колония откроет путь за пределы района Великих озер на Восток, «где можно будет приобрести несметные богатства».
В течение первого десятилетия его существования в «поселении Квебек» проживали в основном молодые временные работники. Чтобы создать колонию, которую он описывал, де Шамплен нуждался в миссионерах и семьях поселенцев. Первые священники появились в колонии в 1615 г. В 1617 г. сюда приехали Луи Эбер, его жена Мари Ролле и трое их детей. В 1620 г. одна из их дочерей родила первого европейского ребенка, который выжил в колонии. Эбера начали называть «первым фермером Канады». И хотя это выражение звучит нелепо, поскольку в то время ирокезы выращивали здесь хорошие урожаи, постепенное появление других занятий кроме торговли мехами составляло основу планов Шамплена относительно постоянного поселения. Тем не менее к 1627 г. население Квебека не насчитывало и ста человек, из которых женщин было менее дюжины – поселение по-прежнему зависело от поставок мехов индейцами и товаров, которые привозились кораблями из Франции.
