– А вы, я думаю, сами понимаете…

– Причину встречи – да, но выбор места…

– Я должен быть абсолютно уверен в том, что нас никто не видит, – свистящим шепотом объяснил Харви. – Я хочу продать вам мою долю акций, мистер Фоулер. Я владею шестью процентами акций фирмы.

То, что этот молодой человек полагал, что Питеру это неизвестно, могло свидетельствовать лишь о его неопытности.

– В прошлом году мне их подарили на двадцатипятилетие. Такова была воля моего отца. Он умер.

– Что ж, большинство людей умирает так и не дождавшись исполнения их воли.

– Не надо смеяться надо мной, мистер Фоулер. Мой дед только этим и занимается. Поэтому…

Откуда-то сзади вдруг появился охранник внутренней службы безопасности и положил руку на плечо Питера.

– Джентльмены, не могли бы вы повременить с вашей беседой? Мы ожидаем от наших прихожан, что они будут соблюдать тишину.

– Простите меня, – прошептал Питер и повернулся к Харви. – Пойдемте отсюда, я знаю один небольшой бар неподалеку, на Первой улице. Там так темно, что вас мать родная не отыщет.

После двух стаканов пива Харви немного расслабился. Теперь он не казался таким запуганным.

– Я хочу отправиться в Европу, мне эта страна уже вот где сидит. Сплошной пластик…

– Вам же приходилось бывать в Европе? – спросил Питер.

– Нет, но я не сомневаюсь, что там лучше, чем здесь.

– Возможно. Все зависит от того, что вы там хотите искать. Я могу предположить, что именно деньги от продажи акций должны обеспечить вам необходимые для этой поездки финансы.

– Вы правы.

– Но вы ведь могли выставить их и в открытую продажу, – недоумевал Питер.

– Да нет. Это сразу же стало бы известно моему деду. И он бы обязательно этому помешал. – Харви сделал большой глоток пива. – Кроме того, на открытой продаже они стоять семь двадцать пять. А я ожидаю, что вы заплатите больше.

– Понятно. А вы, оказывается, не такой уж простачок, как кажетесь на первый взгляд, не так ли, Харви?

– Именно в этом я стараюсь убедить и мою мать и моего деда.

– Ладно. Сколько вы хотите за них?

– Назовите вашу цену, – сказал Харви.

– Никогда.

– Значит, не о чем говорить.

Питер хмыкнул.

– Патовая ситуация… А как насчет вашей матери? У нее же своих шесть процентов. Как вы думаете, она не пожелает присоединиться к вам?

Харви мрачно покачал головой.

– Я уже не раз пытался ее уговорить. Она ненавидит этого старикашку. Он никогда не хотел, чтобы его сын, то есть мой отец, женился на ней. И он до сих пор так и не изменил своего отношения к ней. Дед превратил их жизнь в кошмар. Но продавать она все равно не станет, она его боится. И узнай она, что я тут с вами веду переговоры, с ней бы случилась истерика.

– С ваших слов, ваш дедушка – осел упрямый, – вполголоса констатировал Питер. – Знаете что, Харви, давайте все же доведем нашу сделку до конца. Может, вы просто хотите с моими деньгами смыться и концы в воду, а?

– Никоим образом. Я вчера сходил в банк и изъял их из своего сейфа.

Ладони Питера слегка вспотели, ему даже почудилось, что его пальцы ощущали характерную шероховатость самих сертификатов.

– Стало быть, они у вас с собой?

– Как вы уже любезно заметили, я не такой уж простак. Они в надежном месте. И вы сможете увидеть и получить их в любое время, когда пожелаете. В обмен на чек с вашей подписью.

– А какие цифры должны быть написаны на этом чеке?

– Я же говорил вам – назовите вашу цену.

Питер откинулся на спинку стула и некоторое время изучающе смотрел на это чадо. Потом произнес:

– Харви, это, конечно, против всех правил всех сделок, но я готов так поступить. Только прошу вас, поймите одно – торговаться с вами я не собираюсь. Я сделаю вам одно единственное предложение, которое обсуждению не подлежит. Принять его или отклонить – дело ваше. Мне, конечно, нужны акции, но и без них я вполне могу обойтись. Да есть масса других возможностей вступить во владение ими.

Харви был в явном замешательстве.

– А что, если есть некто, кто может продать их вам?

– Этого я не говорил. Я сказал, что существуют возможности вступить во владение ими. Ну, ладно. Хватит. Либо-либо, о'кей? Единственное предложение – и вы говорите либо да, либо нет. Понятно вам?

Он кивнул. Питер понял, что юноша у него в руках. И ни за что не уйдет отсюда не солоно хлебавши.

И если принять во внимание сложившуюся ситуацию и возраст этого незадачливого продавца, то прибрать его к рукам ничего не стоит.

– Восемь пятьдесят, – произнес Питер. – Иными словами на полтора бакса выше рыночной.

Несколько секунд оба не произносили ни слова. Потом Харви еще раз кивнул, и оба пожали друг другу руку. Через двадцать четыре часа «Эл Пи Эл» владела двадцатью процентами акций «Бэсс и Деммер» – всего лишь три процента отделяли их теперь от статуса ведущего акционера. Однако, у них уже не оставалось свободных денег.

– Сейчас пришло время заняться поисками союзников, а не продавцов акций, – посоветовал Джереми Крэндалл во время их встречи в офисе. – Теперь вы обладаете достаточными возможностями, осталось лишь перетянуть на свою сторону кого-нибудь из совета и проголосовать против этого старого хрыча.

Долгие часы они провели в прикидках, анализируя состав совета «Бэсс и Деммер», их было шестеро, если не считать самого Деммера и его сына, которого в расчет брать теперь не приходилось. Из них было двое, заняться которыми было уместнее Лили, чем самому Питеру. Один был каким-то двоюродным или даже троюродным братом Деммера и владел сетью ресторанов быстрого питания. Лили могла взять его тем, что обеспечит ему очень хорошую рекламу его заведений в своей телепередаче. Второй возможной кандидатурой была мать этого Харви, сноха самого Деммера.

– Этот его какой-то – юродный братец проживает в Цинциннати, – проинформировал Крэндалл. – Но я предлагаю птицу в руке, а не журавля в небе. Полагаю, что вам следует сейчас обратиться к миссис Деммер, Лили. И, в зависимости от того, какова будет ее реакция, Питер сможет переговорить и с остальными.

– А какую реакцию мы должны ожидать? – спросила Лили. – Что мне можно сказать и чего не говорить?

– Мне кажется… – Крэндаллу не удалось закончить.

На его столе зазвонил телефон. Он, извинившись, поднял трубку. Звонок был, по всей вероятности, важным, коль его секретарша, заранее предупрежденная обращаться к нем лишь в случаях, не терпящих отлагательства, а также звонков, связанных с «Бэсс и Деммер». Значит, этот подходил по двум пунктам. Крэндалл не сказал ничего такого, что могло бы послужить ключом к разгадке того, о чем был разговор. Это были лишь «да», «нет», «понимаю». Потом он положил трубку, взглянул на них и сообщил: Рэндолф Деммер нашел-таки себе спасителя…

– Проклятье! – вырвалось у Питера.

Лили закрыла лицо руками.

– Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – потребовала Лой.

– Помощник, – повторил Крэндалл. – Иначе говоря, Деммер нашел кого-то, кто согласен приобрести компанию. Этот кто-то, скорее всего, один из его верных друзей. Вас за своих друзей он не держит.

– А мы знаем его? – спросил Питер.

– Это один эксцентричный миллионер из Нью-Мексико, который, как выяснилось, страстный нумизмат и на протяжении многих лет был подписчиком его журнала о собирательстве старинных монет. И, можете быть уверены, продать это издание он Деммеру не позволит, даже если бы он этого сам захотел.

– Следовательно, мы ничего не в силах изменить? – вопросила Лой.

– Лишь предложить держателям акций лучшие условия, чем те, которые сможет предложить полоумный нумизмат из Нью-Мексико, – ответил Крэндалл. – Вся проблема в том, что для этого у вас нет такого количества денег.

– Так или иначе, встречаться с членами совета придется, – настаивала Лой на их следующей встрече. – Мы обязаны убедить их в том, что мы действительно сможем обеспечить им увеличение их прибылей. А этот белый рыцарь Деммера будет лишь ратовать за сохранение нынешнего статус кво.