Но ты, Пересечин, совершил огромную ошибку. Ты нашёл меня, и руководству Проекта стало известно о том, что планета обитаема. И вместо того, чтобы эвакуировать нас троих, принятие окончательного решения по судьбе Базы и всей программы было отложено на некоторое время. А тут ты проявил нездоровую инициативу, обнаружил, что, помимо дикарей-пиратов, в непосредственной близости от нас обитают ещё минимум две цивилизации. Потом и вовсе явились высокоразвитые ласы, что окончательно перевесило чашу весов в пользу продолжения исследований, но уже на материке. В общем, благодаря тебе, кому-то пришлось отложить планы прикупить шикарную яхту и особнячок в Лондоне. Заметь: я сказала — «отложить».

— Что ты имеешь в виду? И причём тут Артём?

— Артём тут притом, что он — бывший сослуживец твоего Дельвига. Как и Носов, на могилу которого я сегодня пока ещё не плюнула. Задача твоего бывшего начальника — доказать, что никакое наше военное превосходство над туземцами не поможет без кратного наращивания затрат на Проект. Не на несколько процентов, поскольку все эти здания, вооружения и прочая техника, сущая мелочь в сравнении с тем, что тратится на проколы пространства, а именно многократно, поскольку на перспективу потребуется едва ли не круглосуточная работа даже не одного, а трёх-четырех комплектов оборудования прокола. Плюс потери людей, что очень чувствительно для руководства. Дельвиг, конечно, тоже только исполнитель, как и Листьев с Гринберг. Как был мой Кнабе, признавшийся перед смертью нам с Ниной в том, что подтасовывал данные своих исследований в «нужном» ключе. И скрыл нечто очень важное. Хочешь увидеть, что именно он скрыл? — взялась Люда за рогожку, в который был укутан «чёрный ящик». — Но учти: после этого за твою жизнь я не дам и ломаного гроша.

— А за свою?

— А за свою я не даю и полстолько с тех пор, когда у меня появилась информация о связи между Листьевым, Носовым, Кнабе, Гринберг и Делиным. Даже если вернусь на Землю. Особенно — если вернусь на Землю.

А на могилу «безопасника» экспедиции она всё-таки плюнула. Не возражала против того, чтобы я, как и у всех остальных, похороненных рядом с Фортом, подновил холмик его могилки и уложил на него плиту с именем. Но после этого припечатала:

— Пусть я тебе и обязана кое-чем, но правды скрывать не буду: дерьмовым ты был человеком. Даже до того, как свихнулся.

Что ж, случается и такое: смотришь на человека, и видится он таким гранитным монолитом, способным стать надёжной опорой окружающим. Непоколебимым, неприступным, не имеющим изъянов. Но происходит нечто глубоко личное, и «посыпался» кумир, норовя похоронить под своими обломками тех, кто оказался рядом, до кого способны долететь эти обломки. Как огромное толстенное витринное стекло разлетается на ранящие всех вокруг осколки от лёгкого удара в точку внутреннего напряжения. Не у всех стёкол такая имеется, но если попал в неё…

Назад летели молча. Мало того, что устали за день, так ещё и было о чём подумать. Кроха явно находилась под впечатлением от посещения кладбищ, а я — от полученной информации. Только в нужное время обменивался служебными фразами с Базой и Маяком, рядом с которым решил пролететь, чтобы поглядеть, как обустроились «вахтовики», дежурящие на нём.

Неплохо устроились. Пожалуй, это самое надёжное место, если задаться целью сохранить свою драгоценную шкуру. Что-то мне подсказывает, что и Дельвигу с компанией, и тем, чью задачу они исполняют, будет глубоко пофигу, если я и Людмила останемся живы после того, как всё станет «як трэба». Главное — чтобы под ногами не путались. Ну, а если уж продолжим путаться, то пенять придётся на себя. И «вечное» дежурство на маяке — просто идеальное место, чтобы «уйти в тину».

А что? Сложенное из бетонных блоков трёхэтажное сооружение с огневой позицией на крыше стоит крепко. Бетонные «ёжики» уже сейчас начало затягивать песком, а после сезона штормов их и вовсе не своротит с места даже самая мощная волна. Серый бетон выкрасили в белый цвет, чтобы уменьшить поглощение тепла. В дополнение к кондиционерам, в которых не такая уж большая нужда из-за постоянного свежего бриза с океана. Разве что, ночью, когда дует ветер с раскалённых за день просторов саванны. Но эти ветра, вращая вертикально торчащую на крыше генераторную установку, обеспечивают и электроснабжение опорного пункта.

Весь «подвал» превращён в склад топлива, боеприпасов, продуктов и пресной воды. Из расчёта на год. Первый этаж — технически-служебный, второй — жилой, достаточно комфортный. Служба — не бей лежачего: посматривай время от времени на экран локатора да раз в час обозревай окрестности в бинокль. А свободная смена может хоть дрыхнуть, хоть загорать, хоть в пляжный волейбол резаться, хоть убивать время за компьютерными игрушками, хоть рыбу в Лимане ловить: там волнение поменьше, вода имеет меньшую солёность, потому морские хищники в Лиман в отлив стараются не соваться. Народа мало? А на Базовом острове его больше было?

Опасаться нападения пиратов? Да не смешите мои тапочки, они и так смешные! Сорокасантиметровые бетонные блоки с приваренными друг к другу железными петлями-«закладными» не только стрелами с костяными наконечниками, но и пушками кораблей ласов и их соперников с другого континента не пробить. Стеклопакеты защищают стальные жалюзи, которые и без того приходится днём держать опущенными, чтобы воздух в помещениях не прогревался. Против пушек с ядрами они, конечно, «не пляшут», а вот стрелу даже с бронзовым наконечником точно не пропустят. К тому же, есть чем не подпустить к входу в пролив как живую силу, так и эти самые деревянные корабли.

Кокосовых пальм насадить стройными рядами вдоль косы, бассейн выкопать (всё равно стрёмновато купаться и в океане, и в Лимане), и вообще рай земной будет…

— Саша, а это не парус? Вон там, на севере.

Вот что значит «высоко сижу, далеко гляжу». Правда, я, в отличие от Крохи, закладывая небольшой вираж, пялился не на горизонт, а на маяк.

Запрос дежурному: что на радаре?

— Да ничего там, на севере нет…

— Как это нет, если я вижу парус. Далековато, но вижу.

— Ты, Перец, не забывай про кривизну земли. Ты, может, и видишь что-то, а у нас это ещё за горизонтом. Даже для радара.

Запрос на Базу, получить разрешение сделать крюк вёрст в пятьдесят.

— Топлива хватит?

— Должно по идее…

— Никаких «по идее». Сядешь на Базе, зальём до полного, тогда и полетишь. Не хватало нам ещё тебя где-нибудь в Лимане, а то и в море на ночь глядя вылавливать.

А ведь это облегчает мне задачу! Успеть бы за оставшиеся пять минут полёта придумать повод, под которым комендант согласился бы слетать со мной. «Чёрный ящик» Людмилы упакован в мой рюкзак, поэтому выгружать «сидор» из машины не буду.

— Майор Делин, на время моего отсутствия остаётесь за старшего, — внял моим аргументам Шаров. — Заодно и лично проконтролирую эффективность работы оборудования поста.

— Что вы хотели мне предложить, Пересечин? — решил не откладывать дело в долгий ящик мой непосредственный начальник, едва я с набором высоты лёг на курс.

— Товарищ майор, давайте сделаем дело, а там, когда доберёмся до маяка, я всё покажу и расскажу. Так нагляднее будет.

Внутренние переговоры экипажа тоже пишутся. И я не исключаю, что не только на бортовой самописец. Может, это разыгравшаяся после разговора с Крохой паранойя, но лучше подстраховаться.

Нет, это не пиратский катамаран. И не ласский корабль. И обводы немного другие, и вымпел на верхушке мачты иной. Не пурпурный с белой вертикальной полосой, а разделённый надвое, с верхней жёлтой и нижней чёрной долями. Водоизмещение примерно то же, что и у знакомой нам каракки, примерно такое же количество пушечных портов. Кто это? Конкуренты ласов ракуи́м или подданные государств Хи и Воастачу́, с которыми торгуют «западники»? Судя по тому, что известно от ласов, Хи и Воастчу достаточно сильно отстают в развитии от мореплавателей с континента Тоо́жи. Так что, пожалуй, всё-таки ракуим.