Ну и хрень, я вам скажу! Если такое приснится, трусами не отмашешься. Тело овальной формы длиной метров пятнадцать и в диаметре около восьми, длинное стрекозиное брюшко вдвое тоньше тела и раза в три длиннее. Фасетчатые глаза метров по пять в диаметре. Колени длинных и тонких ног находились на уровне седьмого этажа.

Боже, куда я лезу? Но, если на прокачке у нас был выбор и можно было свалить, если не справляемся, то сейчас никак. Эта букашка не только уничтожит остатки батальона, в чём я был абсолютно уверен, но и разнесёт половину Рублёвки до приезда магов и артиллерии. Так то, Паша, надо действовать. Глаза боятся, а руки делают.

Когда я подбежал к монстру поближе, ужас ледяной дланью сжал сердце, я всё отчетливее понимал, в какое дерьмо я вляпался. И на кой хрен мне надо постоянно лезть на рожон? Платову надо было прийти к ним на помощь? Вот пусть он и помогает!

Так, всё! Хватит малодушия! Мы всё могём, я всех победю!

Не знаю зачем, но рубануть со всей дури по конечности я решил именно с разбега и именно в прыжке, искренне надеясь, что так сработает. Вспыхнувший синим пламенем клинок с лязгом отскочил от хитинового брёвнышка, словно это была танковая броня. Шашку чуть не вырвало из руки, еле удержал. Над поверхностью ножищи разошлась огненная волна сработавшего щита. Охренеть, я уже привык, что моё заговорённое и освящённое оружие пробивает любую защиту, а тут сюрприз.

Я приземлился и по инерции пробежал вперёд с десяток шагов, оказавшись прямо под головой монстра. Попробуем план Б. Прыжок вверх и взмах обеими шашками в стороны, который должен был по моим расчётам отсечь твари голову. Шея была такой же тонкой, как у обычной стрекозы. Опять возникал вопрос, как на ней держится такая огромная башка? Опять удар, как по бетонной свае.

Я отбежал немного в сторону, чтобы осмотреть «стрекозла» и поискать слабые места. Чудище остановилось и начало вертеть головой в поисках обидчика-неудачника. Слабым звеном мне показались усы-антенны. Вот только смысла никакого, только разозлю. А вот огромный фасетчатый глаз вполне правильная мишень.

Я отошёл немного назад, примериваясь, как лучше запрыгнуть и допрыгну ли я вообще. Тварь увидела меня и припала к земле. Вместо хелицер и педипальп у монстра были типичные для выходцев из врат щупальца. Ими оно и попыталось меня подцепить.

Ага, хрен тебе! Я не твой корм, ещё подавишься ненароком. Я отбежал назад, покидая радиус действия щупалец, продолжая смотреть в огромные глаза. И тут что-то поменялось.

Я смотрел на чудище не как на исчадие из врат, а как на что-то знакомое, близкое родное. Всё вокруг потеряло смысл. Самое ценное было прямо передо мной. Эти огромные глаза излучали заботу и нежность. Это главное, что есть в моей жизни и единственный её смысл. Именно они и только они могли обо мне позаботиться, оградить от всех неприятностей и обеспечить всем, что только нужно.

Меня непреодолимо влекло вперёд, хотелось находиться как можно ближе к этим ласковым и заботливым глазам. Чем они ближе, тем мне будет приятнее и спокойнее. Шаг вперёд, потом ещё один и ещё. Весь остальной мир просто прекратил существование. Самое ценное, что существует во вселенной, находится прямо передо мной. Это не надо искать, надо просто подойти поближе.

Я сделал ещё несколько шагов вперёд и почувствовал, как нежно меня обнимают и прижимают к себе. Когда я уже чувствовал себя на вершине счастья и благоговейного спокойствия, всё снова резко изменилось. Но что произошло? Неужели я в чем-то провинился и меня хотят наказать? Объятия, до этого ласковые и нежные, становились всё сильнее и жестче, боль нарастала лавиной и я почувствовал хруст собственных костей.

Я зажмурился и не смог сдержать крик. Когда открыл глаза, в трех метрах перед собой увидел открывающуюся уродливую пасть с рядами мелких крючковатых зубов.

Мощные щупальца продолжали сжимать меня, причиняя дикую боль. Я, как заворожённый, смотрел на собравшуюся проглотить меня пасть, чувствовал исходящий из неё смрад и не мог отвести взгляд. Когда оставалось совсем немного, в глотку чудовища впорхнуло нечто, объятое голубыми всполохами.

В глубине пасти всё вспыхнуло синим пламенем. Монстр взревел, обдав меня ошмётками зловонной слизи и поднял голову. В этот момент туда влетел ещё один светящийся топорик, потом просвистела пуля и ещё одна. Щупальца разжались, и я упал на землю с высоты больше пяти метров. От взрыва боли я потерял сознание.

Когда я очнулся, ощутил дикую боль во всём теле, словно почти все кости были сломаны. Я не мог даже пошевелиться, малейшее движение усиливало боль. Я лежал на чём-то плавно покачивающемся, уставившись в звёздное небо. На фоне млечного пути проплывали ветки деревьев, потом появился деревянный потолок. Судя по ощущениям, меня несли на носилках и теперь мы входили в какое-то помещение, которое показалось мне смутно знакомым.

Потом я услышал знакомый голос мужчины в возрасте. Он недовольно ворчал и тяжко вздыхал. Кажется, я вспомнил! Это же Войно-Ясенецкий! Несмотря на неутихающую боль, я всё вспомнил. Как мимо меня в пасть чудовища влетали метательные топорики, потом пули из СВД Антохи. Помню, как взорвалась голова монстра и я упал на землю. Значит мы всё-таки победили. Возможно, даже закрыли врата. Спрошу об этом чуть позже, сейчас сил нет.

Меня максимально аккуратно переложили на стол, но я всё равно застонал от боли. Целитель склонился надо мной, внимательно посмотрел в глаза, потом провёл рукой вдоль тела. По коже пробежали маленькие иголочки, боль уменьшилась и по телу разлилось приятное тепло. Я снова вырубился, теперь уже совершенно спокойно, подействовала магия целителя.

— Что же Вы, Павел Петрович, так себя не бережёте? — услышал я голос Клавдии Тимофеевны, когда открыл глаза. — Юрий Алексеевич совсем выбился из сил, пока приводил Ваше тело в порядок. Его самого пришлось на руках нести, когда он закончил. Хорошо, что ребята помогли, сама бы я не справилась.

— Спасибо Вам и Вашему мужу за помощь и понимание, Клавдия Тимофеевна, — хрипло ответил я и закашлялся. — А где они все?

— Так, они Юрия Алексеевича понесли, скоро вернутся.

В этот момент распахнулась дверь и на пороге застыла Кэт с испуганным лицом и глазами размером с серебряный полтинник. Она увидела, что я пришёл в себя и тут же пустила из глаз два ручейка. Она бросилась ко мне, обняла и принялась целовать в лоб и щёки. Хотела в губы, но сдержалась. А ещё она приговаривала что-то очень непривычное и неожиданное, но я не всё смог разобрать, поэтому не уверен.

— Кать, ну что ты к нему прилипла? — услышал я голос Андрея. — Он живой, а теперь ещё и целёхонький, умирать не собирается.

— Тьфу на тебя, дурак! — вскрикнула она, отстраняясь от меня, и отошла в сторону, повернувшись к окну, чтобы никто не видел её зарёванное лицо.

— С возвращением, герой! — с издёвкой произнёс Антон. — Зачем ты решил покормить собой эту хрень?

— Кого, стрекозла?

— Кого? — лицо Антохи вытянулось от удивления.

— Ты разве не заметил, что эта тварь похожа на гигантскую стрекозу, только без крыльев?

— Ну, есть такое.

— Раз оно без крыльев, значит не стрекоза. Тогда пусть будет стрекозёл.

— Вечно ты какую-то хрень придумываешь, — хмыкнул Андрей. — Ладно, хорошо, что живой. Зато ты заставил эту фигню рот открыть.

— Чем ты сразу и воспользовался, — кивнул я. — Знаю, видел.

— Зачем ты на него в одиночку полез? — строго спросила Кэт. От плаксы и следа не осталось, теперь она больше походила на строгую учительницу. — Жить надоело, что ли?

— Кать, не поверишь, — я прижал к груди растопыренную пятерню. — Нечаянно!

— Да ну тебя! — отмахнулась она, отошла в сторону и начала собирать растрёпанные волосы в хвост.

— Я, пожалуй, всё-таки прерву ваши любезности, — сказала Клавдия Тимофеевна, которая всё это время стояла поодаль. — Время уже далеко за полночь, ложитесь-ка спать. Можете в тех же комнатах, мы даже не успели убрать постель, на которой вы спали. Ещё немного и я буду думать, что вы здесь живёте.