Инскрипта тоже реагировала на это место. Сайджед ощутил, как она нагрелась, а когда он взглянул на пирамиду, артефакт начал обжигать. Стремящаяся в небо алая пирамида приковывала к себе взгляд. Даже наемников привлекала эта постройка. В лицах некоторых из них он увидел тревогу. Сайджед направился к пирамиде. Она была центром всего. Он восхищенно смотрел на величественную постройку, понимая, что это источник эманационного излучения. Поднимаясь по ступеням, он радовался, даже фальшивая личина циника не могла это скрыть.
Изучая это место, он впервые за долгое время чувствовал себя как в своей тарелке. Наемники его не беспокоили, по крайней мере, по началу, и он мог сбросить с себя личину корпортата. Исследования увлекали его настолько, что он забывал о всех тревогах и преследующем его прошлом.
Сайджед довольно быстро понял, что в пирамиде скрыто колоссальное количество ферролита. Он был повсюду: в тяжелых каменных плитах, в рельефах и даже в краске, которыми были исписаны стены, были мелкие частицы ферролит. Прознав об этом любой из аспекторатов, эта планета стала бы желанным призом для каждого из них. Пролилось бы немало крови, прежде чем определился победитель. Сайджед на собственном опыте знал, на что готовы пойти аспекторы ради бесценного ферролита.
К сожалению, как и в случае с инскриптой, он не мог привязать его к себе и пользоваться, как пожелает. Количество эмманы, вложенное в ферролит, было непостижимым. Все лорды-аспекторы вместе взятые не смогли бы присвоить себе даже крупицу драгоценного ресурса.
Центром всей пирамиды являлось помещение круглой формы, в котором он разместился. Здесь эманационное излючение было особенно сильным, но Сайджед сперва не обращал на это внимания. Он был слишком сосредоточен, изучая изображения на стенах комнаты. Созданные рукой искусного художника рисунки снова поведали знакомую ему историю. До определенного момента события совпадали с тем, что писал Диаклет Адатей. Продолжающиеся Гелеспионские Войны, забирающие миллионы жизней. Талкот из Коринфа объявлен королем и он намерен восстановить справедливость. Его дальнейшее пленение, посыпание головы пеплом и смерть. Однако все это было описано так, словно рисунки были созданы человеком, который лично все это видел. Это удивило Сайджеда, но не так сильно, как остальные рисунки, которые выглядели так, словно написаны они совершенным безумцем. Месиво из красок сложно было сложить в единую картину. Через какое-то время он бросил это дело и обратил свой взор вверх. На куполообразном потолке тоже были рисунки. Гораздо проще тех, что на стенках, но сопровождались текстом на неизвестном ему языке. Как позже выяснилось, это был один из местных древних языков. Это несколько усложнило расшифровку написанного, но спустя какое-то время Сайджед получил желаемый результат.
Если верить текстам, пирамида являлась гробницей, что несколько разочаровало Сайджеда, так как он давно предполагал, что такой вариант возможен. Пирамидальные гробницы можно было обнаружить на многочисленных мирах, от самой Три’мейской Империи и до крайних поясов Нимелийских пустошей. Сложно сказать, чем было обусловлено желание строить пирамиды. Впрочем, теорию Общности Человечества ещё никто не отменял. Он был раздосадован тем, что ему со всем его оборудованием не удалось найти усыпальницу. Ему пришлось забыть о досаде, когда один из текстов указал ему, что здесь покоится не чье-то безжизненное тело, а одна из теней Атэ.
Атэ была одной из тех богинь древности, в честь которой не возводились храмы. Кому в здравом уме придет в голову строить храм в честь богини безумия. Её упоминания можно было встретить в нескольких мифах, но они были столь древние, что от них остались лишь отрывки. Можно было бы поискать информацию в писаниях культа Дюжины, но это заняло бы слишком много времени. К тому же, пусть культ Дюжины и прошел сквозь почти двадцать тысяч лет бурной человеческой истории, религиозные писания, учения и догматы много раз менялись. Сайджед сомневался, что там уделена хоть строчка богине Атэ. Ещё он обнаружил несколько предупреждений непрошенным гостям. Якобы богиня не любит, когда нарушают её покой, сводя с ума любого, кто посягнет на гробницу её тени. Вскоре он понял, что имелось в виду.
Глядя на обезумевших ки-нантхов он понимал, что ждет наемников, если они задержаться здесь. Наблюдать за ухудшением их состояния было тяежло. Даже сквозь фльс’иденти Сайджед не мог отделаться от чувства ужаса. Смотреть на людей, которые разговаривают сами с собой, пугаются каждого шороха, а порой впадают в беспробудное состояние, напоминающее глубокий транс. Они блуждают по округе, как те безумные кин-нантхи. “Людям здесь не место” - подумал он, глядя на Хифдирта, который в очередной раз посетил его.
Он был бледен, как сама смерть. Щеки его впали, а кожа на лице словно обтягивала череп. Хифдирт почти не спал и не притрагивался к еде. Его состояние беспокоило Сайджеда так как он чувствовал, что водден вот-вот сорвется и начнет крушить всё вокруг. Наемник в очередной раз спрашивал, когда они покинут планету и просил компенсацию за погибших. Ответ Сайджеда не менялся. Он давал обещания, которые не мог выполнить.
Последней каплей стало самоубийство, невольным свидетелем которого стал Сайджед. Он сидел на ступенях у входа в пирамиду, смотрел на алое небо и думал, каким образом так получилось, что он все еще вменяем. Внезапный звук выстрела отвлек от размышлений. Никто из присутствующих снаружи наемников даже не обратил на это внимание. На его попытки убедить их проверить палатку, откуда прозвучал выстрел, они никак не реагировали. Тогда он решил сам все проверить и направился к палатке. Заглянув внутрь, он в ужасе сделал пару шагов назад, а потов его вырвало. После своих приключений на Ивелии он думал, что сможет держать себя в руках. Сайджед испугался, что своей слабостью может выдать себя, но наемники даже не смотрели в его сторону. Для них он просто не существовал.
Хифдирт приставил к нему двух соглядатаев, которые стояли у входа, нервно наблюдая за тем, как он проводит свои исследования. Хотя по большей части в последние несколько дней он только и делал, что делал вид, будто работает. На самом деле он был в тупике.
Сайджед смотрел на непонятную мазню на стенах, думая о том, что если он в ближайшее время не найдет усыпальницу, то, скорее всего, погибнет. Наемники окончательно сойдут с ума, поубивают друг друга и его в придачу. Он понимал, что инскрипта привела его сюда не просто так. Его целью была усыпальница. Он должен найти её и заполучить спрятанные там секреты. В противном случае все его труды будут напрасны и жить ему больше незачем.
Нутром чуя, что времени у него осталось не так уж и много, Сайджед решился сделать то, чего старался избегать всё это время. С самого начала он хотел изучить пирамиду погрузившись в Лабиринт, но опасался, что любая попытка манипулировать эмакнациями может привести к непредвиденным последствиям.
Сайджед сжал в ладони инскрипту. Он стоял посреди комнаты, с опаской поглядывая на приставленных к нему наемников. Сайджед не знал, как его разум и тело отреагируют на погружение в месте, где сосредоточено столько эмманы. Он начал переживать, что наемники могут слишком бурно реагировать и схватиться за оружие. Перспектива превратиться в решето пугала не менее, чем возможность сойти с ума или того хуже, превратиться в Опустошенного. Откладывать неизбежное было бесполезно, поэтому он глубоко вздохнул, закрыл глаза и начал погружаться.
Он сразу же это почувствовал. Даже не будучи специалистом в изучении эманаций Лабиринта, он ощутил нечто странное. Лишь единожды он сталкивался с подобным, но в значительно меньших масштабах. Даже тогда ему сложно было подобрать слова, чтобы описать свои ощущения, а сейчас и вовсе. Наверное, человек, искупавшийся в загрязненной токсинами реке, смог бы передать то, что чувствовал Сайджед в данный момент. Много раз он слышал, как некоторые наемники перешептывались, утверждая, что это место проклято. Вот сейчас он был вынужден с ними согласится.
