Чародей боролся с двумя солдатами Глинды, он был слишком занят, а Мелиндра меня вообще словно и не замечала.

— Да что ты за существо такое? — спросила я девушку, с которой билась в этот момент. — Зачем воюешь на стороне Глинды?

Она оскалила острые зубы и потянулась к моему горлу.

— Хорошо, не отвечай, — согласилась я, пронзая клинком ее сердце.

— Сзади! — рявкнул Нокс.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы успеть уклониться от очередного удара. Нокс пробивался ко мне, кромсая всех на пути. Когда он оказался рядом, одна из воительниц занесла меч, собираясь ударить его в спину. Я толкнула Нокса на пол и отразила ее удар, а буквально через секунду чародей ловко поднялся и сбил с ног еще одну противницу.

Мы сражались плечом к плечу, как привыкли. Я просто не могла этому противиться. Такая тактика казалась мне правильной. Рядом с нами воевали и остальные члены Ордена: они уворачивались, кололи и резали, рассекая воздух. Герт и Момби метались по залу, посылая в противниц заклинания, когда замечали брешь в их защите. Воины Глинды, не принимавшие участия в бою, сняли остатки дворцовой двери, и сражение переместилось во двор. А над нашими головами Глинда и Гламора, еще не изменившая своего аметистового облика, носились по воздуху, словно кометы, метая друг в друга огненные шары (снаряды Гламоры) и розовые потрескивающие магические молнии.

— Вон там! — закричала Герт.

Я решительным ударом разделалась с последней противницей и подняла голову. У большого куска скалы, цепляясь друг за друга, скорчились Пит и Озма. На них все еще были цепи. Розовые цепи. «Боже, когда все это кончится, я никогда не надену ничего розового», — с отвращением подумала я.

— Теперь твой ход, Эми! — крикнула колдунья, расчищая путь к пленникам потоком пламени.

Я устремилась к Озме.

— Озма, ты в порядке?

— Урожай кукурузы скоро созреет, — вежливо отозвалась она.

— С ней все отлично, — выдавил Пит, сам он был в синяках и порезах, словно недавно его кто-то избивал. Кажется, я даже догадываюсь, кто именно. И ни капельки не жалею мальчишку. — Вытащи нас отсюда, — взмолился он.

— Чтобы ты снова предал нас? — фыркнула я. — Однажды у тебя хорошо это получилось.

— Я был в отчаянии! — закричал он. — Многоцветка хотела меня убить. Ты же знаешь!

— Что ж, теперь она тебя не убьет, — бросила я. — Она сама мертва.

Глаза Пита стали огромными от ужаса.

— Сзади!

Ах, мы же в самом эпицентре битвы! Я обернулась, поудобней перехватив клинок, но Нокс уже расправился с нападавшей воительницей, которая всего секунду назад едва не насадила меня на копье подобно шашлыку.

— Неужели это юный принц? — с отвращением процедил сквозь зубы Нокс, тяжело дыша и сверля Пита яростным взглядом.

— Мы не можем оставить его здесь, — неохотно сказала я. — Нужно вытащить обоих.

— Уверена?

Ладони Нокса вспыхнули магическим огнем, когда он опустил их на сковывающие Пита цепи. Но стоило ему коснуться заколдованного металла, как пламя погасло, а цепи раскалились добела. Оковы Глинды не поддались, а Пит взвыл от боли.

— Жжет! — выдохнул он. — Пожалуйста, хватит!

На путы Озмы заклятие Нокса тоже не подействовало, но принцесса не кричала, а лишь с интересом наблюдала за тем, что он делал.

— Может, выпьем чаю в западном саду? — невинно предложила она.

— Магия Глинды слишком сильна, — покачал головой Нокс. — Нужно увести их во дворец и спрятать, пока сражение не закончится, тогда у нас будет больше времени, чтобы разобраться с заклинанием.

Пит подхватил тяжелый камень. Таким снарядом точно можно забить насмерть.

— Давай я помогу с цепями, — предложила я.

— Нет! — рявкнул Нокс. — Эми, тебе нельзя колдовать!

— Если мы умрем, у меня и возможности больше не будет!

Нокс покачал головой, но отступился: он понимал, что я права. И у меня теперь есть ботиночки Дороти! Я мысленно послала по телу искорку магии и почувствовала, как они пульсируют в ответ.

«Помогите, — попросила я их. — Чем бы вы ни были, прошу, просто помогите».

Ботинки замерцали, и передо мной вдруг появилось целое облако крошечных светлячков, сверкающих подобно бриллиантам. Да они и были бриллиантовыми! Все вокруг замерло, когда я шагнула в это сияющее облако. Сначала я видела, что происходит за его пределами, но мутно, словно сквозь туман, а потом картинка сменилась, как будто другое изображение наложили поверх записи кровавого боя.

Я оказалась в старом фермерском домике. Все в нем было стареньким и потрепанным, но тщательно выстиранным и выглаженным. Некогда ярко-желтые занавески, протертые в паре мест, были широко раздвинуты, из окна открывался вид на бескрайнюю степь. За массивным кухонным столом сидели пожилой мужчина и женщина и с гордостью смотрели на румяную девчушку, достающую из печи пирог. На ее милом личике сияли голубые глаза, а блестящие каштановые волосы были заплетены в две аккуратные косички.

— Знаю, у меня никогда не получится такой прекрасной глазури, как у тетушки Эм, — сказала она, — но я так старалась сделать идеальный пирог!

— Уверена, он получился очень вкусным, — похвалила тетушка.

Я замерла. Это Дороти? Но эта милая девочка ни капли не похожа на злодейку с кукольной внешностью, которую я пытаюсь убить уже целую вечность. Это же просто ребенок!

Это и есть та самая Дороти, чей дневник я нашла. Девочка подняла голову и посмотрела прямо на меня. Или сквозь меня? Она не могла меня видеть. Но вот ее голубые глаза сузились, а лицо начало меняться. В зрачках появился так хорошо знакомый мне опасный блеск, а губы скривились в презрительной усмешке.

— Эми Гамм, — протянула Дороти, а потом уставилась на мои ноги. — Мои туфли, — прошептала она. — Где ты их нашла? — Ее голос дрожал от удивления, и на секунду она вновь стала маленькой девочкой.

— Дороти, с кем ты разговариваешь? — спросила тетя Эм.

Дороти пренебрежительно взмахнула рукой, все исчезло: тетушка Эм, дядя Генри, фермерский домик. Мы стояли на равнине под суровым небом, затянутым серо-зелеными тучами, — именно такими бывают небеса перед торнадо. Дороти становилась выше, черты лица ее заострялись. Рваный выцветший клетчатый ситец превращался в гладкую тугую ткань, обтягивающую тело, и вот уже на Дороти был такой же костюм, как у Глинды.

— Не мечтай, что можешь использовать нашу связь, чтобы устроить мне путешествие по воспоминаниям, — холодно сказала Дороти. — Я иду за тобой, Эми Гамм, иду за своими туфельками. Я найду способ лишить тебя жизни.

— Эми! Эми!

Кто-то звал меня по имени. Я моргнула и вернулась в самое пекло битвы. Нокс тряс меня за плечи.

— Эми! — отчаянно крикнул он. — Что случилось? Что ты видела?

— Я пыталась использовать туфли. Но они до сих пор связаны с Дороти. Теперь она знает, где мы, и уже в пути.

— Нужно предупредить ведьм.

Я подняла голову. Глинда и Гламора по-прежнему сражались. Волосы Волшебницы выбились из пучка и теперь обрамляли голову золотистым ореолом. Доспехи ее были рассечены в дюжине мест, а руки покрылись кровью. Но и Гламора выглядела не лучшим образом. Ее аметистовое тело потрескалось, она все еще парила рядом с сестрой, но одну руку прижала к груди, словно не могла ею двигать. На земле виднелись вспышки света и магии — это сражались Момби и Герт, но, как и мы с Ноксом, они были окружены. Поле боя было усыпано сломанными, окровавленными телами воительниц Глинды. Я не видела ни Мелиндру, ни Аннабель, ни других членов Ордена. Мы не продержимся долго. Если сейчас же ничего не придумаем, наша битва за Страну Оз закончится уже здесь.

Вдруг мы услышали страшный вой. Пит побледнел.

— О нет, — пробормотала я. За спиной судорожно вздохнул Нокс.

Дороти нашла нас. И пришла она не одна.

Выглядела Дороти даже хуже, чем во время нашей последней встречи в Канзасе. Словно она не могла достаточно напитаться магией даже для того, чтобы просто ровно стоять. Она была в том же рваном платье, свисающем лохмотьями, а губы подвела ослепительно-красной помадой. Туфли Дороти светились алым. Но самым жутким противником теперь была не она. Совсем не она.