— Ужель весь переполох вот из-за этой маленькой дырочки? — удивился грызун, шевеля носом. — Неужто люди настолько хрупкие, что подобная царапина способна их убить?

— Да-да, Адастар! Мы именно такие! Молю, сделай что-нибудь! Она не должна умереть!

— Ох, бездна с тобой, дитя. Мне никогда не понять ваших мотивов. Но коли ты столь истово просишь за эту смертную, то так тому и быть. Я исцелю её…

Зверёк спрыгнул на живот бессознательной школьницы и вытянул перед собой лапки. Несколько секунд ничего не происходило, но вскоре на кончиках его коготков загорелись крохотные алые искорки. Они наливались светом, а потом, будто маленькие капельки, срывались и падали вниз, исчезая в глубине пореза.

— Я закончил. — отчитался Адастар.

— Но я же всё еще вижу порез! — заспорил подросток.

— Ну естественно. Моя энергия исцелила её внутренние органы, оставив лишь неглубокую поверхностную рану.

— Почему ты не вылечил её полностью?

— А как ты собрался объяснять ей или другим человекам причину, по которой шкура этой смертной зажила настолько быстро? Насколько я понял, ваш хвалёный технический прогресс так не умеет. А врожденная регенерация у твоего вида слишком медленная…

— Ох, черт, а ведь ты прав… я не подумал…

— И меня это не удивляет, дитя, — тоном разочарованного наставника проговорил демон. — А теперь, мне надо обратно. Я кое-что не досмотрел в твоей магической скрижали…

Мышонок проворно соскочил и прямой наводкой устремился к оставленной сумке, прыгая по телам поверженных гопников. За ними их сбежавшие товарищи, похоже, возвращаться и не думали.

А юноша пока переложил бесчувственную Кирхнер себе на колени, придерживая ей голову.

— Эй-эй, молодежь, что тут у вас⁈ — рядом с Витьком вдруг возникла взволнованная женщина средних лет и пожилой мужчина. — Помощь нужна⁈

— Вы могли бы вызвать скорую? — попросил Василевский, удивляясь снизошедшему на него спокойствию. — На нас напали какие-то отморозки и ранили мою подругу ножом.

— Ох-ох-ох, бедняжка! Сейчас-сейчас, подожди немного! Ой, что же делается, совсем уже по улицам ходить страшно… зверьё кругом одно! — запричитала дама, зарывшись в сумку по самый локоть в поисках мобильника.

Мужичок же, в противовес своей спутнице, сохранил рассудок холодным. Он оглядел распластанную на брусчатке шпану и тихо поинтересовался у парня:

— Это ты их так? — подозрительно прищурился прохожий.

— Не, это всё она! — ляпнул Витёк, указав подбородком на одноклассницу. — Она чемпионка мира по кикбоксингу, с ней шутки плохи!

— А-а-а, вот оно что… — понятливо протянул незнакомец. — Ну тогда ладно, сейчас полицию вызову.

— З-зачем полицию? — заикнулся от волнения парень.

— Как зачем⁈ Чтоб этих гавриков запаковали, и за нападение группой лиц отправили годика на три-четыре фуфайки шить. А тому, который ножом махал, вообще следует покушение на убийство впаять! Или ты возражаешь?

— Кхм… нет. Наверное, и в самом деле надо… Просто, мы ведь не так уж сильно и пострадали…

— Ну вот и хорошо, что не возражаешь. Ты послушай-ка меня, хлопец. Я сам пенсионер МВД, двадцать пять лет отпахал в органах. И по своему опыту скажу, что вам сильно повезло. Не будь твоя девочка профессиональным бойцом, то для вас всё могло закончится куда печальней. Тебе бы башку прямо здесь проломили. А её саму б куда-нибудь увели и изнасиловали. И хорошо, если бы вообще в живых оставили. Понимаешь, о чем я?

— Пап, да хватит тебе свои страшилки рассказывать! — вклинилась женщина. — Ты не видишь, детишки и так на пределе⁈

— Кхм… да вот, кстати, Парень, наоборот, какой-то больно сдержанный. Небось, еще не понял, от чего спасся…

— Я вызвала скорую, они должны быстро приехать, — присела на корточки прохожая, не обращая внимания на реплику своего спутника. — Как твоя девочка? Живая?

— Да, всё в порядке. Рана неглубокая, — уверенно кивнул Василевский, ощущая через спину, как колотится сердце Юльки.

— Ой, да тут же всё в крови! — взвизгнула дама. — Ох, мне плохо… папа, держи меня!

Дедок проворно для своего возраста подскочил и подхватил сомлевшую дочь за подмышки. Похоже, помощь медиков понадобится еще и ей…

Но тут Василевскому стало не до них, поскольку школьница на его коленях слабо завозилась, что-то протяжно простонала и открыла глаза.

— Витя? Ты цел? — спросила она, едва шевеля пересохшими губами.

— Да, Юль, со мной все хорошо. Не вставай, сейчас скорая приедет.

— Знаешь, да мне, наверное, она и не нужна…

Спортсменка попыталась было подняться, но Витёк твёрдо удержал её, надавив на грудь.

— Не вздумай даже! С тебя крови натекло пипец сколько! Ждем фельдшеров и точка!

Девушка сперва отчего-то напряглась, но потом всё же подчинилась. Она расслабилась и серьезно посмотрела на своего одноклассника. Сердце мальчишки предательски пропустило удар. Ведь в глазах у Кирхнер поселился какой-то странный блеск, которого молодой человек раньше никогда не наблюдал.

— Витя, позволишь сказать тебе кое-что? Только я никому еще такого не говорила. Можно на ушко шепнуть?

Юноша, затаив дыхание, послушно склонился. Ему вдруг подумалось, что он сейчас услышит слова, которые мужчины, обычно, помнят до самой смерти. И не ошибся. Шёпот сверстницы, порождая тучу мурашек, приятной горячей волной обжег ему кожу:

— Отпусти, пожалуйста, мою сиську…

— Уф, блин, прости! Извини, я не хотел! Я случайно, клянусь тебе, Юль! Это… я… это не то, что ты… ох…

Мальчишка отшатнулся, отдёргивая руку как от раскалённого чайника. Пунцовые пятна моментально проявились на его щеках, а вскоре затопили и всё лицо.

— Хи-хи, какой ты душка, я прям тащусь! — развеселилась одноклассница. — Ты всегда такой стесняшка?

— Замолкни, Кирхнер! — процедил Виктор, стараясь не смотреть на школьницу. — Жди скорую молча!

Когда приехали медики, то события закрутились с такой скоростью, что Витёк их и запомнить толком не успел. Юльку уложили на носилки, погрузили в карету. А у Василевского спросили, кем он приходится пострадавшей.

— Одно… яйцевый близнец! — в последний момент скорректировал свой ответ парень. Просто внезапно подумал, что его сразу же высадят из машины, как только поймут, что он для девушки никто.

Фельдшер странно посмотрел на юношу, но ничего расспрашивать больше не стал.

Потом их привезли в приемное отделение, где Кирхнер обследовали, продезинфицировали рану, заштопали и забинтовали. Но поболтать по душам у подростков не получилось, поскольку прямо в больницу нагрянула полиция. Видимо, тот прохожий действительно имел какие-то связи в органах. Ну или прекрасно знал, что нужно сделать, чтобы заставить их работать. Поскольку стражи порядка развили по-настоящему бурную деятельность и подняли на уши вообще всех. Первыми примчались мама Виктора с отчимом. За ними приехала классная руководительница. Потом бледный тренер Юльки. Даже директриса гимназии вроде бы засветилась здесь.

Последним прибыл отец Кирхнер. Высокий статный мужчина с водянистыми-голубыми глазами, благородной проседью в шевелюре, холёной бородкой и нестираемым надменным прищуром на физиономии. Он появился в коридоре в сопровождении представительно разодетых мужчин, которые с ходу вступили в какое-то непонятное противостояние сразу со всеми. С врачами, полицейскими, педагогами. Даже персонально Василевскому немного перепало от родителя спортсменки.

— Вы, молодой человек, и есть одноклассник Юли? — строго и в какой-то степени даже высокомерно уточнил мужчина, отведя школьника в сторону.

— Ну да, — не стал мальчишка отрицать очевидного.

— Хорошо. Тогда вы не хуже меня понимаете, кем она является и чем для неё может обернутся обнародование всей этой истории?

— Э-э-э… не совсем. Вы не разъясните? — замешкался парень.

— Юлия к своим восемнадцати годам уже двукратный чемпион мира! — пафосно изрек Кирхнер. — У неё великолепные перспективы в большом спорте и громкое имя. Ей вся эта околокриминальная возня ни к чему. Если об этом происшествии прознают журналисты, то… впрочем, вы выглядите довольно смышленым юношей. Мою мысль додумаете сами.