— И не говори, — согласился Кольский. — Судя по всему, настоящий ад творился не у нас, а там, на «Ксинь Джи». С нами эти ваэрры играли во что-то другое. Потому-то мне и нужен ты и все дееспособные офицеры. Нужно понять, во что именно играли с нами эти твари и есть ли хоть малейший шанс завести нашу посудину, чтобы отыграться. И потом, — Кольский задумчиво посмотрел в иллюминатор, туда, где в полутора километрах от «Прорыва» покоился величественный «Ксинь Джи», — у меня нет никакой уверенности в том, что китайцы не захотят отомстить. Они уже предприняли несколько попыток сближения с маяком, но, судя по всему, все они оказались безрезультатными. Их челноки с трудом подлетают к этому шарику ­– он их от себя просто отталкивает, так что китайцы наспех сканируют его и убираются прочь. Подлететь к маяку вплотную, чтобы взять пробы, они так и не смогли. Держу пари, сканирование также не дало никаких результатов. По сути, им остается лишь одно…

— Открыть по маяку огонь… — догадался Дмитрий.

Из-за пережитого шока мозг Павленко сейчас лихорадило, однако он смог быстро прийти к тем же выводам, что и капитан. Кольский кивнул.

— Да, Дмитрий Фролович, боюсь, они сорвутся и начнут палить по маяку из всего подряд, лишь бы понять, как именно можно нанести урон этим ваэррам. Наверняка они смогут потратить остатки энергии на пару сообщений на Землю. Сейчас для них это дело чести — выяснить хоть что-то. Сам понимаешь, маяк в долгу не останется, на любую агрессию он может ответить тем же, причем стократно. А там и мы можем под раздачу попасть. Так что лучше бы нам поскорее выяснить об этом шарике и амальгите хоть что-то. Да и про этот «Юкко» пару слов на Землю послать было бы неплохо.

— У меня действительно были кое-какие мысли на этот счет, — выдавил Павленко через минуту раздумий.

— Излагай.

— Мы знаем координаты американцев в момент их встречи с «Юкко», знаем, когда они покинули Землю и знаем их расстояние до нас, — Кольский внимательно слушал и еле заметно кивал, соглашаясь с рассуждениями Павленко. — Во-первых, мы можем высчитать скорость передвижения «Ориджина». Во-вторых, мы можем вычислить и скорость перемещения в пространстве «Юкко». А зная две точки в пространстве, мы будем в состоянии вычислить и их курс. Хотя тут к гадалке не ходи, и без того понятно, что летят они к Земле.

— Да всё мы уже посчитали, Дима, — горько выдохнул капитан. — Неужели Верещагин со своими орлами стали бы твоего совета дожидаться? И, кстати, данные выходят неутешительные.

Павленко уже прикинул в уме цифры.

— Американцы вылетели с Земли позже нас и «Ксинь Джи»…

— Гораздо позже, — согласился Кольский.

— Выходит, они достигли…

— Не ломай голову, Дмитрий, — сжалился капитан. — По самым скромным подсчетам, их скорость от сорока до пятидесяти процентов от скорости света. Видимо, они решили проблему отражателей в своих двигателях на антиматерии.

— Какой ужас, — Павленко почувствовал, как по спине пробежал холодок, а ноги предательски задрожали. И шокировала его отнюдь не скорость, с которой американцы научились преодолевать космические пространства, хотя впечатляла и она. Он понял, что если «Ориджину» осталось лететь сюда около месяца, а летел он на скорости до пятидесяти процентов от скорости света, то «Юкко» они видели… — стоп, а где, собственно, американцы видели «Юкко»?

— Правильнее спросить не где, а когда они его видели, — Кольский видел, как тяжело сейчас Павленко даются мысленные расчеты, и сжалился над ним. — Сильно не пыхти, каплей, Верещагин корпел над расчетами сутки, пользуясь всеми доступными ресурсами корабля. Учесть нужно было целое море факторов и сотню незначительных на первый взгляд параметров. Наш искин продолжает красочно тупить ­– приходится все параметры заводить в программу вручную, но прикинуть приблизительные цифры все же удалось.

— Ну не тяните же, капитан! — Павленко выглядел сейчас довольно жалко. Цифры просто не желали укладываться в его голове, для таких расчетов его мозгов уже не хватало.

— Ты же понимаешь, что время для нас и время для «Ориджина» течет по-разному? — Павленко кивнул. Еще бы оно не текло иначе! Ведь они покоились в пространстве с нулевой скоростью, а «Ориджин» несся к ним навстречу со скоростью до пятидесяти процентов от скорости света. Даже в навигационные спутники Земли вводят необходимые поправки, чтобы нивелировать разницу во времени, а они летают на орбите Земли с куда меньшими скоростями. — Так вот, — продолжал Кольский, — как я уже сказал, нужно было учесть кучу дополнительных факторов и условий — к примеру, время передачи сигнала с «Ориджина», их траекторию торможения и так далее. Общались мы, как ты понимаешь, не по ЧСДС, а по лазерной связи. И знаешь, что они нам сообщили? — Павленко напрягся, а Кольский мастерски выдержал драматическую паузу и выдал, наконец, шокирующую информацию. — Они сообщили, что видели «Юкко» год назад.

Павленко замер. Сейчас он боялся даже пошевелиться, поскольку считал, что любое движение или звук могут поломать его попытки осмыслить сказанное.

— Так, стоп! — Дмитрий поднял указательный палец вверх, затем отвернулся от капитана и обхватил руками голову. До боли растерев виски костяшками пальцев, он продолжил. — Тут явно что-то не сходится. Мы видели… Ладно, хорошо, не мы — я видел «Юкко» два месяца назад. Но мы покоимся, «Ориджин» же летит к нам на всех парах со скоростью до пятидесяти процентов от световой. На такой скорости, к слову, искажение во времени не такое уж и большое. И как, скажите мне, он мог видеть «Юкко» год назад? Следовательно, это не мог быть «Юкко».

— Ты не учитываешь вероятную скорость «Юкко» и еще один фактор. Речь не о классической ньютоновской механике — это релятивистская физика, Дмитрий, тут ничего не попишешь. Нам нужно смириться с двумя данностями, — Кольский встал со своего стула и устремил взор на китайский крейсер. — Как бы нереально это ни звучало, но «Юкко», вероятно, движется не просто быстрее скорости света — он может их складывать.

— Несколько скоростей света? — Павленко покачал головой, не желая принимать такие вводные. — Но никакое физическое тело не может передвигаться со скоростью света, это противоречит теории относительности! На таких скоростях масса, равно как и энергия тела стремятся к бесконечности, чего быть не может… И потом, даже если и допустить, что «Юкко» движется со скоростью, близкой к скорости света или еще быстрее, то время замедлялось бы для наблюдателя, а не для них. Наблюдателями выступаем мы и «Ориджин». И если для «Ориджина» прошел год с того момента, как они видели «Юкко», а для нас прошло всего два месяца, выходит…

Мозг Павленко работал на пределе, но никак не мог сформулировать то, что уже понял. Сформулировать это можно было только при условии полного принятия происходящего, а принять это было просто невозможно.

— А теперь успокойся, — довольно строго ответил Кольский, — подумай еще раз и вспомни, каким именно физическим явлением они нас тут удерживают? Ну же, Павленко, ты же физик-ядерщик. Эти категории тебе должны быть понятны.

Павленко лишь головой покачал. Именно потому, что он был физиком-ядерщиком, ему было трудно поверить в то, о чем говорил капитан. Дмитрий буквально рухнул на свою койку и беспомощно уставился на командира корабля.

— А вторая данность? — новости, которые озвучивал сейчас капитан, были столь невероятными, что Дмитрий уже ничему бы не удивился. Однако Кольский умудрился шокировать Павленко еще раз.

— Мы вместе с «Ксинь Джи», судя по всему, сейчас тоже движемся со скоростью, близкой к скорости света, вернее, не движемся, а колеблемся. И виной всему этот чертов маяк.

— Вот сейчас совсем непонятно, — признался Павленко. Он ощущал себя беспомощным. До текущего момента он был уверен, что неплохо разбирается в физике мира, понимает ее законы и принципы. Он был уверен, что гравитационные технологии, к изучению которых они так плотно приступили в начале этого века, уже многое поведали человеку. На деле же оказалось, что все их познания — песочница, первый класс вторая четверть в сравнении с теми технологиями, которыми оперируют ваэрры.