— Не хочешь сравнить своё восприятие с восприятием акаб? — рыжая отошла от стола, чтобы вернуться со стаканами. На мой испуганный взгляд внимания не обратила. — Да, на этот раз порция больше, но и пасть… тоже.
— Думаю, с хищным языком вино окажется кислым и противным… — я заранее сморщился, представляя себе гадостный вкус, — и разве ты забыла про Акулину? Не хочу на неё походить, она странная.
— Акулина пьет бутылками; я надеюсь, тебе столько не понадобится. У меня такого количества и нет, я предпочитаю количеству качество, — разливала вино по стаканам уже тёмно-серая лапа, достаточно ловкая, чтобы манипулировать предметами и крепко держать их.
Только из любопытства я попробовал содержимое стакана, к удивлению, теперь более сладкое и приятное. Марта чуть прищурилась:
— Я специально подбирала марку, чтобы акаб смог её оценить.
Второй круг распили с пожеланиями удачи друг другу, очень необходимой в последние дни. От живота расходились приятные волны тепла, голова стала лёгкой и мысли чуть туманились. Даже не подумав как следует, я с чего-то вдруг сменил облик, и теперь меня начали волновать последствия. Нет, не для «мифического» акаб, а для человеческой тушки. Впрочем, с каких пор второе тело принадлежит совсем чужому существу? Ни один нашаранин не считал себя несамостоятельным существом, которое поклоняется человеку, в коего вселилось для обретения разума.
Выпитое, странным образом воспринятое нечеловеческим обонянием положительно — иначе бы не смог просто поднести к лицу — начало действовать. А шататься, хватаясь когтями за стены или обивать дверные косяки очень не хотелось. Разве только чтоб…
Я пошевелил пальцами… лапы, поднесённой поближе к глазам:
— Вроде ничего, хотя хищник, — сейчас это тело тянуло минимум на тигра, только с крыльями, — не должен пить такое.
Марта в ответ задрала мордочку и хихикнула, если так можно назвать полуфырканье-полушипение. Судя по довольным глазам, вино рыжеволосому акаб-волод доводилось пробовать не один и не два раза. Интересно только, одному или в компании?
Я повёл левым крылом, от того едва не накренившись на бок, и потянулся к собеседнице через весь стол. Хорошо, почти ничего из легко бьющегося не было, одна бутылка с парой стаканов. Художница ответила тем же — я, едва не касаясь носом, обнюхал её и убрал голову подальше.
— И пахнет пр-риятно, — хотя какой смысл говорить это, я и сам не знал. Просто высказал первое, что пришло в немного затуманенный разум. — Надо проветриться.
Лапы в новом состоянии слушались через раз, поэтому встать и пройти первый метр вышло с третьего рывка, задние никак не желали отрываться от пола. Короткий взмах полусложенными крыльями вернул частично устойчивость в положении на четырёх конечностях — о двух и думать не стоило. Окинув взглядом отчего-то сильно довольную Марту, я направился к предполагаемому источнику свежего воздуха.
На полпути мою голову посетила мысль, что на первом этаже у этого дома балконов нет, да если бы и были, двери туда узковаты для крылатого существа. Резко затормозив, я сделал попытку развернуться — лапы отчего-то заскользили по полу. А ковра-то и нет! Непривычный к спиртосодержащему, я приземлился на пятую точку, по бокам распластались оперённые крылья — под одним из них кто-то уркнул, задетый при движении назад в столь тесном помещении. Всё же для жителей в этом облике комнаты должны быть побольше…
Ощутив у самого бока чужое присутствие, я инстинктивно прижал конечность, чтобы в следующую секунду нос к носу столкнуться со смущённой мордочкой Марты. Вернее, Мартоса, то есть ЕГО. Понять, кто перед тобой, можно почти сразу, главное — отдаться инстинктам иного тела. «Новоявленный» самец чихнул для привлечения внимания, тем самым заставив меня дёрнуться в сторону, одновременно выталкивая незваного гостя наружу. Да только вот выпитое в очередной раз дало о себе знать — отлетели мы друг от друга настолько сильно, что чуть не стукнулись о противоположные стены.
— Не швыряйся… — Мартос показательно потер затылок.
— Я не швыр-ряюсь… я убегаю, — когда у драконов заплетается язык, они, обычно, больше рычат, а не мямлят, как люди. — Я вообще потерялся в квартире и запутался в лапах, зря столько выпил… Это ты мне насоветовало столько влить в глотку?
— Обычно нет таких эффектов, или ты вообще ни разу в жизни не пробовал даже на полкогтя спиртных напитков? — Мартос насколько мог сфокусировал зрение на… новоиспеченном собутыльнике. Я привстал на переднюю лапу, прислоняясь к стене. Выглядел я при этом довольно грустным, с опущенными ушами, но глаза странно блестели, в них постоянно сменялись эмоции.
— Где моя комната? — протянул я Мартосу лапу. — Веди…
Прорычав что-то ворчливое, рыжий помог мне без падений дойти до гостевой спальни, там как можно мягче скинул меня на огромную кровать-аэродром (позволяла даже крылья в стороны раскинуть). Вместо благодарности я принялся, закрыв глаза, жевать хозяйскую подушку.
— От-дай… — под челюстью и за ухом меня почесали уже руки самки. Я инстинктивно выпустил подушку, раскрыв пасть, и вцепился в темно-серые лапы, чтобы они перестали меня тормошить:
— Ты определись наконец с полом… Знаешь, как раздражает⁈ Пр-роучить тебя надо… — и с силой рванул на себя, повалив Марту рядом с собой.
* * *
Постепенно алкоголь взял своё и я, так и не сменив облик, задремал, разбросав крылья по сторонам. Запоздалая мысль — «Зря согласился» — растаяла, уступив место сновидениям. Звуки окружающего мира затихли, свет от тусклой лампы в углу комнаты потух. Скорее всего, её выключила Марта, вроде бы в облике зверодракона женского пола…
Моё пробуждение оказалось весьма жёстким — вдруг свалиться на пол, чудом не рухнув на крыло, отчего то наверняка бы сломалось, либо повредился бы какой сустав. Я даже не успел смягчить падение вытянутыми лапами, как растянулся возле «кровати». Я подтянул крылья к телу и нехотя открыл глаза. Темнота, скрытая за шторами, явно указывала на раннее пробуждение. Не из приятных. Потрогав напоследок нос мохнатыми пальцами, я неторопливо поднялся.
Первой деталью, показавшаяся странной, была обстановка вокруг. Пусть я особо вчера не присматривался к новому временному жилью, но мебель явно не та, что была вечером! Хаотичная художница с неприятной привычкой иногда метать выбор половой принадлежности способна вытворить многие странности, но чтобы перетащить в другую комнату спящего? Запаха соседки нигде не чуялось. Сонливость отлетела в сторону, сразу уступив место лёгкому страху. Просто так не перемещаются даже по воле Тьмы! И кровать… она гораздо меньше того «матрасика», продемонстрированного вскоре после переезда в квартиру. Так куда меня затянуло на этот раз? Я крутанулся на месте, едва не свалив чьи-то вещи — тесно для крылатого здесь — и уставился на вход в помещение. Ко мне приближалось световое пятно живого существа, причём не совсем человека. Так, а ведь аура не одна! Сквозь стены проступило ещё пятно, только иного оттенка…
В дверях показалась довольно симпатичная мордашка, покрытая светлой шерстью. В глазах так и горело любопытство пополам с восхищением от наблюдаемого. Взгляд быстро стал оценивающим, пожалуй даже слишком… И тут она закричала на всю квартиру!
— Ой, у нас самец!!! Нарик, лови его! Он в соседней!!! Скорее!!!
При чём тут наркоманы, я не понял, сейчас лучше всего убраться из этой квартиры, пока со мной не сделали нечто, о чём после я буду долго жалеть. К топоту нескольких пар ног примешивалось приглушённое цоканье когтей, как если бы в помещении бегало достаточно крупное животное. Да что там!..
Уже в самых дверях я затормозил и почти распластался на теле малознакомой драконицы, влетевшей в комнату. Та, вытаращив глаза, лишь пискнула, с восхищением наблюдая за моими неловкими движениями, призванными скорее перескочить крылатую квартирантку и выбраться на свободу. И там уже всё обдумать. Но путь к свободе быстро преградила ещё одна драконесса, на этот раз рыжего цвета и с русой гривой. На лице играла хищная улыбка, не предвещавшая ничего приятного. И тогда я, не видя решения, направил лапой в сторону окна тёмный сгусток энергии, со звоном разбивший цель мелкими брызгами в стороны, дав шанс вырваться на улицу…
