© Андрей Шопперт, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Волки позорные! Или волк? Да хоть какая сущность, все одно – позорные.

Эти гады, гад и прочие нехорошие сущности засунули душонку, или сознание Брехта, в тело графа фон Витгенштейна с помощью синего кристалла, даже не поинтересовавшись, а как оный граф переносит морскую болезнь. А ведь Брехт даже подумывал бросить всё и с Крузенштерном отплыть в кругосветку. Уж больно много всего полезного сулило это путешествие, если на корабле с кучей золота и серебра будет граф Витгенштейн. Но теперь шиш. Оказалось, что вестибулярный аппарат графа проклятого настолько чувствительный, что морские прогулки даже по практически спокойному морю превращают его гигантский богатырский организмус в жалкую стонущую и вечно блюющую тушку, над которой, что особенно обидно, в том числе и такие же блюющие смеются. Они денек помучились, исторгли из себя все, что можно, а когда море успокоилось и даже зыби-то не видно, граф фон Витгенштейн один продолжает караулить позывы, валяясь у фальшборта.

А ведь план был хорош. Да просто умнейший был план. Если из Дербента до Астрахани можно доплыть морем и даже готовый корабль есть, то какого черта плестись по жаре на потных вонючих лошадях вдоль моря, если можно не утруждаясь сидеть в шезлонге на палубе, попивать гранатовый сок, подставлять физиономию соленому бризу и смотреть, как персиянская рабыня танец живота исполняет. По-французски неплохо звучит: «danse du ventre». А как там его Мехти обозвал? Пакс, нет, Ракс Шарки. Вот откуда у Шукшина «шаркнем по душе». Любитель был этого дела, не иначе. А чего – душевно.

Отвлекся. А, про вонючих лошадей вдоль моря и про хлопающий белыми крыльями-парусами корабль, прямо по морю. «Прямо» – в прямом смысле.

Есть разница? Еще какая. Потому, когда Мехти II Тарковский предложил отправить хана Петера морем, то хан этот дуболомный с радостью согласился. Еще бы, от Дербента до Астрахани шестьсот с большим гаком километров по очень непростым дорогам. Один раз граф фон Витгенштейн по ним уже несся в столицу с ключами от Дербента. Так себе удовольствие. Так это с тремя всего гусарами, его сопровождающими, а сейчас с ним несколько сотен человек и куча всякого шмотья и прочих подарков императору Александру. А еще в Кизляре его должны нагнать грузины. Даже если царицу Мариам и не удастся генералу Цицианову спровадить, то часть знати и часть царевичей с царевнами точно на коронацию поедут. Где их и надо будет захомутать.

С радостью Брехт согласился плыть из Дербента на кораблях. Целых три буса есть в его распоряжении, и они – эти гигантские корабли, вполне и горцев всех заберут, и их коней, и подарки все. Согласился. А тут такой пассаж. В первый день море чуть играло, и морская болезнь началась буквально через пять минут, как отошли от пристани. И вот уже больше суток в море. Ветер стих, солнышко светит, легким соленым бризом графа обдувает, но радости ему это не приносит. Лежит на кошме у фальшборта и страдает. Раз в десяток минут вскакивает и пугает увязавшихся за кораблями чаек, пытаясь чего извергнуть из совершенно пустого желудка. Даже желчи уже нет. Одно мычание наружу выходит.

Корабли эти – бусы, большие и медленные. Миль восемь в час, больше не дают. Благо ветер почти попутный. Нужно южный, а он юго-западный, капитанам все время приходится чуть лавировать, чтобы их к берегу не сносило. Только ведь восемь миль – это для пешехода и даже всадника вполне себе скорость, а если учесть, что и ночью и в обед корабль продолжает плыть, то и совсем хорошо. Двести миль за сутки прошли, капитан сказал, что сейчас ветер стих, и – пошли еще медленнее – миль шесть в час, но из пятисот километров уже триста пятьдесят прошли. Утром капитан обещал их высадить уже в Астрахани. Дожить бы до этого утра.

В Дербенте Брехту не только удалось мастеров из селения Кубачи залучить в свой удел, целых трех, одного совсем аксакала и двух молодых да ранних – учеников и сыновей этого аксакала, но еще и кучу всего ценного прикупить и просто забрать. А получилось вот что.

Мехти давно зарился на Дербент. Процветающее ханство, хоть и небольшое. Полно мастеров, и самое главное – это хаб. Через его порт осуществляется связь России с более южными ханствами и Персией. Солидная часть богатств Кавказа и Закавказья стекается в этот город, и в виде всяких пошлин и налогов много чего в Дербенте остается. Как не мечтать этот богатый город к рукам прибрать, но война – это война. Это деньги, это армия, умеющая брать города, и самое главное – это артиллерия, причем крупнокалиберная. А всего этого не было у Мехти. И тут такой шанс подвернулся.

Ну, это шамхал так думал. А оказалось, что не все так просто. Оказалось, что присутствующие в Дербенте вельможи из соседнего ханства Куба, как только представилась возможность, дернули к себе и уже через день под городской стеной, обращенной на юг, выстроилось целое войско Шейх-Али-хана – правителя Кубинского ханства, а в прошлом правителя Дербента.

– Я знаю, что нужно делать, – отозвал Мехти в сторонку Петра Христиановича, когда они налюбовались на стоящее под стенами Дербента войско.

Вообще, Брехт не сильно впечатлился. Там гарцевало около тысячи всадников, половина вообще без огнестрельного оружия и у них нет пушек. А у него пять десятков снайперов с длинноствольным и у многих нарезным оружием. И пушки есть, хоть и не шуваловские единороги, но каменной картечью пальнуть можно, и самое главное, Брехт, когда узнал, то огромную зарубку себе в памяти сделал, у них в Дербенте есть порох, и этот порох изготавливают здесь. Серу привозят с селитрой вайнахи. Нужно будет узнать, где они это берут, ладно сера – не дефицит, Брехт точно знает, что она есть в Самаре, может, еще и не открыли, а может и открыли, но есть. В России сера – не дефицит, а вот селитра!.. Минеральные источники? Но там фосфаты! Селитру внутрь принимать не рекомендуется. Этот вопрос нужно как можно быстрее провентилировать.

Так вот, Петр Христианович гарцующей под стенами Дербента толпы не опасался, в отличие от Мехти. Ну, может, он чего знает, что Брехту неведомо. Может, там все альпинисты! Мазохисты!

– Говори, ваше превосходительство, – осмотрел заговорщицки склонившегося к нему шамхала граф.

– Тебе надо принять титул хана Дербента. А для этого взять в жены Пери-Джахан-Ханум, которая является сестрой Шейх-Али-хана и наследницей ханства.

– Чё? Чё? – Брехт отстранился от спятившего правителя.

– Ничё! Нужно жениться! – построжел, выпрямившись, шамхал и царственную рожу сотворил из своей, немного на крамаровскую похожей, только еще и монголоидную.

– Мехти. Я женат. У меня двое детей.

– Да?! А чего не говорил?! Ладно. Тогда ты должен пообещать на ней жениться.

– Да ты с дуба рухнул. Меня отлучат от церкви в России.

А ведь ни в одной церкви с первого января так и не был. Даже к какому приходу приписан, не знает. А, может, не приписан? Как это у протестантов выглядит. Стоп. А протестант ли он? Жена полька. Там католики, а никак не протестанты. Снова стоп. Она с Белоруссии, ну, с Литвы, там и православных хватает. Блин блинский. Вот осел, даже не удосужился такие важные вещи в девятнадцатом веке выяснить. Ну, это ладно. Приедет, спросит жену. Типа, тут помню, тут не помню, или «Молилась ли ты на ночь, Антуанетта?». Начнет молиться, и все выяснится. Русский от немецкого и латинского отличит. Вот интересно будет, если он католик. Брехт попытался в памяти графа Витгенштейна нужную информацию раздобыть. Ничего определенного, церковь помнит – или собор, или костел, хрен поймешь, но скамейки. Значит, не православный точно. Плохо, что нет воспоминаний детства и юности. Там бы точно была подсказка, кто он по вероисповеданию. Но сейчас это не важно. Будь он хоть адвентистом седьмого дня, ни в одной христианской религии не допускается многоженства. Ха! А кто по религиозным канонам мормоны? Христиане же? А еще папа римский какой-то разрешил после одной из европейских войн, кажется, после тридцатилетней, многоженство, потому что все мужчины почти погибли.