Костя не подозревал, насколько оказался прав. Не зря говорят, голь на выдумку хитра. Как он сразу не заметил. Приглядевшись, Володя обнаружил на склонах и на обочине дороги плохо замаскированные бетонные кольца, типа тех, что используют дорожники для создания акведуков под небольшими мостами, чтобы вода ручья не размывала дорогу. Колес штук пять-шесть. Пусти такую хреновину под откос и от человека останется мокрое место. Интересно, а дорогу как они собираются контролировать, все видимые кольца нацелены на склоны слева и справа от нее. Что ж, на то он набрал студентов в разведрейд, чтобы узнать местные достопримечательности. Он рявкнул:

— Молодец, Костя! Как только вернемся в лагерь, считай, банка твоя.

— Рад стараться! — Костя выпрямился, втянул живот и выпучил глаза, изображая из себя бравого вояку. Обижаться на командно-покровительственный тон, отнюдь не сымитированный Володей, он был сейчас не в силах.

Остальные его поддержали. Студенты по привычке дурачились. Банка консервов не так уж и нужна. Они не голодали, во всяком случае пока, и ее следовало расценивать как знак отличия, а не материальное вознаграждение.

Володя посерьезнел.

— Укатанные склоны говорят о том, что местная молодежь развлекается катанием бетонных колесиков по склонам. И я боюсь, только в то время, когда по ним проходят люди.

— Сволочи! — Вырвалось у Лешки Губанова, в миг утратившего веселье. — Сколько же они людей убили.

— Могли до бесконечности, — угрюмо ответил Витя Пижминов. — Из города столько ушло.

Словно специально для усиления мрачного настроения, из лесных зарослей раздался до одури знакомый орчий крик. Удар оказался направленным не на них, да и расстояние приличное — с километр, и по телу студентов прошла лишь судорожная дрожь, на мгновение заставшее тело онеметь.

— Фу, — выдохнул Колька, — на фиг надо. Хорошо тебе, Володь. Даже ведь не поморщился.

— Об этом потом, — удрученно сказал Володя. Он понял, на кого кричал орк. Москвичам не повезло. На них следует ставить крест. Причем самый настоящий. Он мысленно попросил прощения у капитана за все придирки и ругань. Не хотел же отправлять. Нет, тому надо показать — спецназ он и в Африке спецназ. Что за жизнь пошла собачья!

Володя ударил рукой по металлическому поручню, ограждавшему мост. Поручень прогнулся. В другое время такая демонстрация собственной силы привела бы его в восхищение. Пусть знают. Сейчас особого счастья от этого он не испытал.

— Лихо, — восхищенно сказал кто-то сзади. Поручень был сделан из стального прутка толщиной в палец и предназначен для остановки машин, водители которых не смогли удержаться на дороге.

— Московский ОМОН приказал долго жить, — негромко прокомментировал он для ребят, которые пока не поняли, что произошло в лесу, — пришла наша очередь.

Володя оглядел свой отряд, пытаясь найти в глазах студентов страх или робость. Таких следовало немедленно отсеять. Иначе в самый нужный момент плечо, на которое он попытается опереться, дрогнет, и погибнут все.

Но на лицах стоящих около него парней была написана решимость идти вперед.

— Что, Володь, ищешь трусов? — Хмыкнул Савельев. — Не найдешь, батенька.

Володя вдруг застеснялся. Хватит строить из себя супермена.

— Вперед, мужики, — провозгласил он, подняв над головой секиру, и по деловому продолжил: — делимся на три группы. Первую поведу я, вторую Серега, — кивнул он Савельеву, — третью, — Володя призадумался, — Костя. Если покатятся колесики, каждая группа держится сама по себе. Все откликаются на номер группы, командуют старшие. Делимся!

На разделение понадобилась пара секунд и отряд пока еще слитной массой, но уже готовый распасться на три части, двинулся вперед. Володя шел первым, беспощадный и злой к сидящим в засаде. Если до крика орка он предполагал просто разоружить их и допросить, то теперь был готов без всякого сожаления пустить секиру в ход. Эти люди, как-то сумевшие связаться с орками, ничуть не лучше их. На них столько крови, что любой суд приговорит их к смерти, не смотря на отмену смертной казни. Так что они лишь помогут следствию и сэкономят государственные деньги. В бой!

Они не прошли и трети пути до вершины, как навстречу вышел крепенький седоватый старичок. Немолодой, едва ли не за семьдесят, он двигался уверенно, без той медлительности и неловкости, которая охватывает большинство людей в этом возрасте.

— Смотри, какой дедулечка, — повеселел Колька. — Они, поди, сами дрожат от страха, не зная, что мы свои.

— Точно! — Поддержал его Петя Ромашин. — Это у них отряд самообороны. Деревня и есть деревня. Даже спрятаться не в состоянии.

Володя был другого мнения.

— Стоять на месте! — Приказал он.

— Володя, у тебя опять кругом одни враги, — со скукой в голосе сказал Лешка Губанов.

— Я вам без шуток говорю, стоять на месте! — Холодности Володиного голоса могли позавидовать льды Антарктиды. — Кто будет рыпаться, пришибу.

Пока они дискутировали, дед подошел поближе.

— Поговорим! — Крикнул он, когда между ними оставалось полсотни метров.

Володя притормозил, понимая, что если они двинутся дальше, старик воспримет это как сигнал к началу боя.

— Пусть один подойдет! — Снова крикнул абориген.

Все правильно. Старика наверняка прикрывают из неподалеку растущих кустов. Будь в ходу автоматы, место для переговоров идеальное. А так, Володя прикинул, что он всегда успеет располосовать собеседника и уйти. Не на лошадях же за ним погонятся.

В горячке приближающегося боя он выпустил из головы пришельца, находящегося неподалеку. Дедуля и не рассчитывал на автоматы. Какие уж там автоматы, если зажигалка и та не работает.

— Стойте на месте, — предупредил он. — Снова предупреждать не буду, пеняйте на себя.

Он позавидовал воинству московского капитана. Его подчиненные, приученные к порядку, в спор соваться бы не стали. А ему придется вести переговоры с подозрительным стариком, постоянно оглядываясь на своих лбов.

Дедок терпеливо ждал, пока студент неспешно подойдет к нему. Володе не понравилась такая вежливость. Хозяин мест сиих даже не потребовал, чтобы он оставил секиру. Насколько же он уверен в своих силах!

— Здравствуй, парень, — ласково сказал старик. Заложив руки за спину он спокойно смотрел на опершегося на свою секиру Володю. Тот молча стоял, понимая, что первым высказаться должен его собеседник. Иначе, зачем он вызвался вести переговоры. Крутанули бы свои колесики, а затем в рукопашную.

— Лихо вы выцепили моих балбесов, — не без восхищения сказа старик. — Враз заметили. Зови меня просто Иванычем, надо же как-то друг друга называть. А тебя как?

— Володя, — процедил сквозь зубы студент. Ой, как не нравился ему ласковый и предупредительный дедушка. Умный, сволочь. Приласкает, а потом врежет. У Володи уже имелся небольшой опыт общения с такими людьми. В его деревне недавно помер такой же учтивый пенсионер. Всегда поздоровается, вежливо спросит о здоровье, даст несколько житейских советов… Скопидом, что б его на том свете черти зажарили до хруста. Унести ночью пару вилков капусты у соседа было для него легкой разминкой перед кражей теленка. Народ, разговаривая с ним, держался за карман, чтобы невзначай не лишиться своих денег.

— Вот и ладненько, — расцвел старик, словно студент преподнес ему на подносе сто тысяч. — Времени у нас с тобой не много, давай о деле.

Володя не возражал. Им следовало быть уже в нескольких километрах от этого места. Так и ночевать в пути придется, если даже они сумеют вырваться из лап «доброго дедушки».

— Ты мне понравился, парень, — продолжил старик, — поэтому я вас пропущу почти за так.

Володя был не прочь договориться. Девчонки лежали на нем тяжелым грузом. Вот на обратном пути…

— И что же входит в почти за так? — Осторожно поинтересовался он.

— В за так, говоришь, — старик усмехнулся, — молодец, сразу понял, что за здорово живешь никогда ничего не бывает. Взять с вас нечего, да уж ладно. Мои парни подберут пару десяток девок для себя, а то нынешние приелись. Так что отдайте баб, и ступайте себе дальше. Да ты не бойся, — засмеялся он, — им у нас понравится. Мои парни, знаешь, какие жеребцы, всех удоволят.