Тёмные силы о себе никак не напоминали, однако, как и следовало ожидать, Зло не бездействовало. Солдаты тёмной армии оттачивали мастерство, их предводители разрабатывали планы захвата Гипербореи, и ждали команды, чтобы вступить в бой.

Восседавшая в то время на троне королева тёмных сил Кандагана понимала, что бореи могут разбить её армию. Поэтому, прежде чем развязывать войну, она обдумывала, как найти зал Мир Силы, чтобы захватить тексты, изложенные в секретных магических кристаллах, а затем обучить тёмных воинов вести победоносную войну. Ещё она хотела узнать, где находится Великий волшебный красный бриллиант. Прикоснувшись к нему, королева смогла бы получить всеобъемлющие сакральные знания. Соединив светлые волшебные заговоры с тёмными заклинаниями, Кандагана рассчитывала стать всесильной и единолично править всеми мирами. Ради этого королева готова была пойти на любое коварство.

Багряна Росс

Стрелки настенного хронометра сошлись на отметке шести часов утра, и в хранилище раздался приглушённый бой курантов.

Багряна сняла учебный шлем и посмотрела по сторонам. Множество вечных светильников освещали просторный читальный зал, стеллажи с футлярами и огромных бронзовых охранников — талосов, стоявших в нишах. Посетителей в зале уже не было.

— Время вышло? — спросила девочка.

— Да, — ответил один из талосов.

— Жаль. Я только что дошла до заговоров…

Бронзовые талосы посмотрели на неё с сочувствием.

— Очень жаль, — сказала она. — Мне не хватило пяти минут. Ничего не поделаешь, правила нарушать нельзя.

Она достала из шлема кристалл памяти, вложила его в футляр и протянула охраннику.

— Пожалуйста, ячейка номер двести пятнадцать.

Талос шагнул вперёд, взял футляр огромными пальцами и поднял его очень высоко — на пятиметровую высоту.

— До свидания, — сказала Багряна.

— До встречи, — дружно ответили талосы.

Когда она бесшумно прошла по залу и вышла на улицу, талосы заговорили:

— Какая старательная трудолюбивая девочка.

— Да, очень трудолюбивая.

— Я буду переживать за неё, когда она будет играть со Свитией в прятки.

— Я тоже буду переживать именно за неё.

Половину тёмного неба занимала огромная туманность, которая походила на жёлто-зелёный цветок. Вдалеке сверкала миллиардами звёзд соседняя галактика. Изумрудного цвета ночная звезда уже на треть ушла за горизонт, а дневная, которую называли Живницей, ещё не появилась. Пока лучи Живницы не осветили всё вокруг, было немного прохладно. Лёгкий ветер разносил повсюду запах раскрывавшихся цветов. По лежащему перед Багряной озеру пробегала едва заметная рябь. Птицы запели утренние песни. Мир Гипербореи Багряна обожала всей душой, всем сердцем.

За спиной девочки кто-то осторожно кашлянул и заговорил:

— Если я не ошибаюсь, сегодня твой четырнадцатый день рождения, царевна. Поздравляю!

— Спасибо, Баян, — ответила она, поворачиваясь лицом к главному архивариусу.

Баян — высокий седой борей с аккуратной бородкой — занимал пост главного архивариуса уже несколько сотен лет и так хорошо изучил храни-лище, что мог без запинки ответить, в каком зале

из ста десяти находился тот или иной кристалл памяти. И даже знал номер кристалла, и на какой полке, (а их было несколько тысяч), его следовало искать. Если Баян почерпнул хотя бы малую часть сакральных знаний, находившихся в хранилище, то он, без сомнения, являлся очень могущественным волшебником.

— Чему ты научилась этой ночью? — спросил Баян.

— Теперь я умею усмирять гарпий.

— Гарпии — очень злые сущности, — задумчиво произнёс Баян, посмотрев на гладь озера. — Порождение Тёмных миров. Они не знают ни страха, ни милосердия. Однажды мне пришлось противостоять нескольким из них.

Баян перевёл взгляд на Багряну.

— Хорошо, что тебе они уже не страшны.

Он улыбнулся и добавил:

— Это довольно сложный заговор. Ты хорошо его запомнила?

— Да.

— При помощи этого заговора можно заставить камень висеть в воздухе. Нужно слово «гарпия» заменить словом «камень». Хочешь попробовать?

— Ещё бы! Конечно!

— Пусть для начала камень будет небольшим.

— Хорошо.

Багряна подняла с земли озёрный окатыш размером со свою ладонь.

— Смелее. У тебя получится, — подбодрил девочку Баян.

В предрассветных сумерках зазвучал заговор. В нём было пятьдесят слов, и он походил на песню. Первое слово прозвучало едва слышно, остальные всё громче и громче, а последнее слово было похоже на крик. Всё вокруг замерло. Багряна медленно опустила руку. Окатыш, поблёскивая вишнёвыми прожилками, остался висеть в воздухе, едва заметно вибрируя.

Баян смотрел на камень и улыбался. Затем произнёс волшебное слово и камень упал.

— Я был уверен, что ты справишься, — сказал архивариус. — Скажу по секрету: мне никогда не удавалось взять в конце заговора такую высокую ноту.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Я знаю другой заговор против гарпий, — продолжил Баян. — Он звучит не так громко, поэтому больше подходит для моего голоса… Что ты ещё узнала?

— Я изучала кристалл, содержание которого — размягчение гранита. Дошла до заговоров, но прозвучали куранты…

— Понимаю: ты остановилась на самом интересном месте. Ты не очень сильно расстроилась?

— Совсем чуть-чуть на пару минут. Это уже прошло.

— Запомнишь заговоры в следующий раз.

— Конечно.

— Тебе, царевна, сегодня разрешат войти в сокровищницу гномов и выбрать украшение? Верно?

— Да, Баян. Сокровищница… я так волнуюсь…

— Согласен — это захватывающее зрелище. С непривычки оробеешь. Однако постарайся не волноваться. И не спеши. Если растеряешься — выберешь не то, чему будет радоваться сердце

— Постараюсь не волноваться. А девочки-бореи ходят в сокровищницу?

— Да. Это наше правило — делать девочкам подарки в четырнадцатый день рождения. А потом через каждые четыре года…

— Значит, Свития там уже была. А ты? Ты, конечно же, там не был, ведь ты не девочка.

— Был, хоть и не девочка

Багряна засмеялась и спросила:

— А что ты там делал? Это не секрет?

— Не секрет. Рассказать?

— Да.

— Это было давно. Тогда я был молод и, если мне не изменяет память, беззаботен, потому что знания давались мне легко. Сильнейшие бореи видели во мне космического стражника, потому что я был лучшим среди ровесников. И я получил бы звание стражника, если бы ни одно событие: со мной стал общаться древний кристалл памяти.

Улыбка сошла с лица Багряны. Общение с древним кристаллом — это было очень интересно.

— Правда, — продолжал Баян, — кристалл общался со мной довольно жёстко: в моё сознание неожиданно врывались то панорамы Градеса, то злые лица громко кричащих друг на друга жителей города, то интерьеры незнакомых мне залов и коридоров, то толпы вирийцев, несущих свой скарб и плачущих детей…

— День Великой Ссоры? — удивлённо воскликнула Багряна.

— Да, царевна. И я знал, где находился этот кристалл…

— Я уже догадалась, что он был в сокровищнице гномов.

— Верно. Я рассказал про свои видения нашей царице. Ситуация была не из простых: очень важный для всех бореев кристалл находился в одном из изделий гномов. Срочно созвали Большой совет. Сильнейшие бореи мне поверили. Гномы разрешили извлечь этот кристалл из своего изделия. На совете я сделал оговорку: я не знал, как этот кристалл выглядит. Я слышал призыв, знал, откуда он доносился — из хранилища, только и всего… Я вошёл в хранилище в сильном смятении: что будет, если кристалл перестанет со мной общаться?

— Да, я тоже сильно бы волновалась. Всё закончилось хорошо?

— Кристалл продолжал звать меня к себе. Я прошёл по нескольким коридорам и взял в руки прекрасный жезл с набалдашником. И кристалл успокоился — я его нашёл. Кто всеобщему разочарованию, он за прошедшие тысячелетия был несколько раз огранён, его память частично разрушилась, но всё же этот кристалл являлся настоящим сокровищем — хранителем фрагментов древней истории. С того дня я стал архивариусом и не жалею об этом.