— С чего он взял? — насупился Уильям.

— География людей, оформляющих патенты, резко изменилась. Сэр, в дело вступили другие люди. Нет, общее качество патентованных изобретений не изменилось, но вот местоположение — да: добавилось несколько городов и не только граждан, но и целых коллективов. Более того, русскими сейчас принято беспрецедентное решение — потеснить крупные компании электроники на мировом рынке. Не только в радиопередающих устройствах, но и в производстве компьютерной техники.

— Даже так? — Кейси угрюмо засопел, наливая себе ещё один бокал виски.

— Да, сэр. Пожертвовав законсервированным агентом в Саратове, мы получили информацию, что там вывели на конвейер образцы техники, значительно превосходящие наши. Мы привлекли для анализа своего человека из компании IBM… он говорит, что у них нет даже первичных наработок по таким образцам.

— Может, это «утка» для провокации наших агентов? Может, нет никакого нового оборудования?

— Нет, сэр. У агента внук работал на саратовском заводе «Орион». Тот и проболтался. Судя по описанию, какие-то печатающие устройства с термической обработкой и оборудование для новых вычислительных машин. Причём последние являются незаконченным устройством — часть компонентов отсутствует изначально, значит, окончательную сборку проведут в другом месте.

— Русские хотят обойти нас таким способом? — горько усмехнулся Кейси. — За 50-100 лет у них техника продвинулась на такой незначительный уровень? Ни за что не поверю! Скорее всего, нас хотят послать по ложному следу! Так что агент зря раскрылся.

— Так или иначе, мы в этом регионе теперь слепы и глухи… а в России осталось всего тридцать наших агентов, сэр… И я не дам гарантии, что Кей-Джи-Би не ждёт своего часа, подведя к ним провокаторов. По нашим данным Моссад попытался внедрить ещё одного агента — через Одессу вглубь страны…

— И?

— Русские перехватили его сразу в этом портовом городе. Создали провокацию, и всё… Поскольку документы были на имя гражданина их страны, агент просто бесследно исчез, не дойдя до связного. Я подозреваю, что связной перевербован и своевременно доложил о прибытии нового человека из Израиля. Перед самой операцией «Санта Клаус» французы также попытались внедрить женщину-агента. В конечном итоге ей вообще аннулировали туристическую визу. В ста метрах от аэропорта сфабриковали провокацию и сразу же объявили персоной нон грата.

— А англичане? — злорадно ухмыльнулся Уильям.

— МИ-6 — для нас закрытая организация, — вздохнул Гейтс. — Может и были попытки, но вряд ли с успешным итогом. Русские как будто получили исчерпывающие списки агентов мировых разведок на сто лет вперёд. Даже возможные изменения истории учли. В этом направлении очень сложно стало работать.

— Похоже, предиктор передал не только списки агентуры, но и полный список граждан, как лояльных к режиму коммунистов, так и прямо противоположный. Судя по тому, как они незаметно убирают всех приверженцев демократии среди рядовых граждан, интеллигенции и даже соратников по партии, скоро инакомыслящих вообще не останется или они забьются в глубокие норы, — проворчал Кейси. — А бороться с фанатиками, не имея поддержки изнутри — бесполезная затея. Только выжигать под корень.

— Но у них сильная армия, и сейчас началась поддержка предиктора, — возразил ему Роберт.

— Вот это и сдерживает меня от радикальных шагов. Хотя… хотя подгадить мы им сможем.

— Чем, сэр? — удивился Гейтс.

— На днях в газетах прошла информация, что русские планируют беспрецедентную полярную экспедицию. И маршрут ни для кого не тайна. А мы пошлём в одну из точек следования нашу субмарину и сорвём им эту акцию. Вскрытие льда сразу в нескольких точках не способствует благополучному продвижению на аэросанях, — усмехнулся он. — Завтра я поговорю кое с кем из «ЮэС Нэви», и думаю, что мне пойдут навстречу.

14 января 1983 года. г. Москва. Кремль. Утро

Полчаса назад Андропову позвонил Соломенцев и попросил аудиенции. Голос был взволнованный, и в короткой беседе глава Комитета партийного контроля заинтриговал главу государства, поведав, что идеологический эксперимент в Рябиновске вышел на новый уровень. Михаил Сергеевич попросил также пригласить и товарища Крючкова, заметив, что его ведомства эта беседа тоже коснётся.

Владимир Александрович и Михаил Сергеевич прибыли в Кремль практически одновременно и вместе зашли в кабинет генсека.

— Раз все в сборе, прошу, Михал Сергеич, пояснить, с чем связан такой скоропалительный разговор? — Андропов скрестил пальцы рук на столе.

— Понимаете, Юрий Владимирович, я считал, что этот идеологический эксперимент будет немного другим… Наверное, будет правильным сказать, что в рамках общего развития нашего времени… А здесь совсем другой формат… он полновеснее и монументальнее, что ли… Я думаю, что вам обоим нужно посмотреть то, что записали в Рябиновске, — он открыл портфель и выложил из него видеокассету.

— Хорошо, давайте посмотрим, — Андропов встал со своего места и пригласил всех в небольшой смежный кабинет, где обнаружился видеомагнитофон и телевизор. Кассета быстро ушла в приёмник, и на экране появился один из видеоклипов:

Солнцем пылая над нами,

Гордо летая ветрами

С нами вольная земля

Навсегда.

День зажигая сердцами,

Вверх подымается знамя.

С нами сила да любовь,

С нами долг!

Кавер на песню Ярослава Дронова в нашем мире звучал величественно. Красочные виды Москвы и в отдельности Кремля, разбавленные в клипе сочным голосом Олега Ефанова, заставили подобраться генсека и главу КГБ. Как только пошёл припев, тот видеоряд сменился на документальные кадры основных вех развития молодёжных строек, различных достижений молодого поколения в науке и технике, не забыв про пионеров и комсомольцев школьного возраста.

Мы — это вечное в нашей крови

И мое поколение.

Мы — это связано небом одним, это

Мы — никогда никому не сломить,

Не живем на коленях.

Мы — это правда, одна на весь мир, это мы…

Когда песня закончилась, Андропов глубоко вздохнул и повернулся к Соломенцеву.

— Начало многообещающее… Вот теперь я понимаю, каким должно быть новое музыкальное течение молодёжи. Вот это, — показал он на экран телевизора, — станет его идеологическим эталоном.

— Это только первый фрагмент, — улыбнулся тот. — А их всего пять, но один из них напрямую связан с военными действиями в Афганистане. Именно поэтому я попросил пригласить Владимира Александровича.

— Хорошо, смотрим дальше, — кивнул глава государства.

Композиции «Я — русский», «Русский не побеждён» и «Славянский дух» лишь добавили уверенности во мнении генсека, что этот эксперимент не стал чем-то посредственным, похожим на другие, мелкие и ничего не значащие местечковые начинания. Потомки обновили концепцию развития молодёжи в идеологическом плане, выйдя на заоблачный уровень. Но когда зазвучала композиция «Последний день», подобрался и Крючков. Его невозмутимость прошла с первыми кадрами клипа, заставив сопереживать герою песни крепко сжатыми кулаками — остальные эмоции не позволяла выплеснуть наружу его должность.

— Ну, что скажешь, Владимир Александрович? — Андропов пристально посмотрел на него.

— Думаю, что ни у кого из нас не возникнет даже тени сомнения в патриотизме авторов. А уж Маргелов, покажи ему этот ролик, станет добиваться разрешения на посещение Рябиновска… Сделано профессионально, идеологически грамотно и… — он сделал паузу, — такое нужно сразу пускать на телевидение. Это тот уровень, к которому должны стремиться остальные.

— Я с тобой полностью согласен, — кивнул Андропов. — Михал Сергеич, дай команду, чтобы все пять видеофрагментов вставили в сетку вещания на этой неделе. Желательно, в одну из молодёжных музыкальных передач. Если что, ссылайся на моё прямое указание.

— Моя внучка написала статью для молодёжного журнала «Кругозор»… это тот, что выходит с пластинками.

— То есть, у нас уже есть свой человек там? — поднял брови генсек. — Тогда ещё проще — ты, Владимир Александрович, даёшь команду в Рябиновск, чтобы вся подборка шла через отдел контрразведки. Нужно исключить любую преждевременную утечку информации, но вместе с тем, чтобы не резали попусту.