Но прошло время, и И.П. Кулибин все разобрал, разложил на отдельных столах, и, казалось бы, можно было приступать к делу. Но тут мастера вызвали в Яссы к князю Г.А. Потемкину-Таврическому. Собираясь в дорогу, он наказывал старшему сыну разложенные на столах механизмы беречь пуще своего глаза. А в случае пожара, все бросив, сложить их в корзины и вынести в безопасное место. Для этого И.П. Кулибин даже приказал сыну спать в этой комнате.

В самом начале сентября 1791 года сын его вдруг проснулся от шума и крика и увидел свою комнату ярко освещенной от горящих под окном барок с сеном на Неве. В испуге он бросился складывать со столов все механизмы и бросать их в корзины без всякого разбора.

Опасность миновала, но все детали опять оказались перемешанными. После кончины князя И.П. Кулибин все спрашивал, что же теперь делать с этими часами. Вот тогда ему и было поручено починить их за счет государственной казны.

Часы «Павлин» являются теперь одним из сокровищ Эрмитажа, а часы «Слон» только некоторое время пребывали в России. В «Описании вещам, находящимся в Эрмитаже» о них сказано: «Часы бронзовые, золоченые с музыкой, состоящие из слона, покрытого налетом золоченой же бронзы. У него вместо бахромы вынизано мелким жемчугом. На голове слона стоящий на одном колене китаец с молотком, а посередине беседка с сидящею фигурой и держащею на плечах сферу. Наверху палатки из красных и белых хрусталей вертящийся фейерверк. Ход часов устроен в виде горы золоченой бронзы; кругом цыркуль-плаца две связанных лавры из хрусталя и металлового листа. Под оными часами коробка осьмиугольная золоченой бронзы с живописью и белыми вертящимися хрусталями в виде каскада».

Часы «Слон» упоминаются и в описании поэтом Г.Р.Державиным великолепного потемкинского праздника в 1791 году. «Тогда в другой комнате Таврического дворца золотой слон, обвешанный жемчужными бахромами, убранный алмазами и изумрудами, начал обращать хобот. Он был как бы жив. Персиянин,[57] сидящий на нем, ударил в колокол, и сие было возвещением театрального представления».

Часы «Слон» тоже были куплены у герцогини Кингстонской, а в Эрмитаж они поступили из Таврического дворца в конце XVIII века. Некоторые исследователи предполагали, что «Слон» двигался посредством общего с «Павлином» механизма, но это предположение впоследствии оказалось ошибочным. До 1817 года часы «Слон» стояли не только в другой комнате, но и на другом этаже Эрмитажа – третьем. Они располагались на шкафу для гравюр, под стеклянным колпаком из пяти стекол. Следовательно, по размерам своим «Слон» был не больше обычных каминных часов. В 1817 году «Слона», в числе других ценностей, отправили в Персию – в подарок Фет Али Шаху.

К концу XVIII века Тула продолжала сохранять ведущее положение в оружейном деле России, но в 1811 году возникла идея организовать еще один оружейный центр, который бы «разгрузил» Тулу, взяв на себя производство какого-нибудь определенного вида оружия. Из-за начавшейся Отечественной войны 1812 года этот проект пришлось отложить, и вернулись к нему только после ее окончания. Требовалось найти новый центр, который бы размещался в непосредственной близости от исходных материалов для производства оружия, и, конечно же, его нужно было обеспечить квалифицированными кадрами.

Выбор российского правительства пал на уральский городок Златоуст, так как здесь еще со второй половины XVII века на базе местных залежей руды действовал железоделательный завод. Для организации производства «белого» (холодного) оружия решили пригласить иностранных мастеров, так как в Златоусте предполагалось изготовлять исключительно клинковое оружие. Из Германии – из Золингена и Клингенталя – первоначально рассчитывали пригласить 35 семейств общей численностью более 100 человек. Были заключены соответствующие соглашения, по которым иностранные мастера обязывались не только непосредственно участвовать в производстве холодного оружия, но и – что особенно важно! – передавать свой опыт местным ремесленникам. За каждым иностранцем закреплялось «потребное число для обучения мастерствам русских мастеровых».

Фабрика «белого» оружия была основана в Златоусте в 1815 году у горы Таганай, а уже через год после ее открытия в Санкт-Петербург были отправлены первые изделия. Основную массу оружия, выпускавшегося этой фабрикой, составляло оружие строевое, но не менее важным направлением производства стало и изготовление художественного оружия, или, как оно тогда именовалось, «украшенного». Отчасти именно с этой целью и приглашались тогда опытные иностранцы.

Однако заграничные мастера неохотно делились своими секретами. Один из них, Н. Шааф, уезжая в 1824 году в Петербург, оставил секрет своего производства в запечатанном конверте, который вскоре затерялся среди множества канцелярских бумаг. Обнаружен он был только в конце столетия, но к тому времени русские мастера уже намного опередили своих иностранных учителей.

Сейчас, оценивая искусство Златоуста, обычно отмечают великолепное убранство клинков, а о старых оружейниках говорят как о непревзойденных мастерах «гравюры на стали». И действительно, златоустовский клинок всегда отличим уже одним только сочетанием покрывающей его позолоты и глубокого по тону воронения, на фоне которых обычно располагаются сложные и изящные орнаменты или целая сюжетная композиция.

Наряду с золочением и воронением, уральские мастера-оружейники возродили забытое в XVIII веке травление (или «вытравку»), и в совокупности всех этих приемов они получили основные компоненты для декоративного оформления своих изделий: клинки у них выходили украшенные позолотой, воронением и гравировкой с травлением.

Самым ранним из златоустовских изделий считается парадная сабля, изготовленная для подарка князю Г.С. Волконскому – известному русскому генералу, служившему под началом А.В. Суворова и П.А. Румянцева. В 1803—1816 годы Г.С. Волконский был генерал-губернатором Сибири, куда в то время входил и город Златоуст.

Богатое убранство сабли позволяет безошибочно отнести ее к «украшенному оружию». Длина ее – 106,5 сантиметра, длина клинка – 89,3 сантиметра. Клинок украшен изображением крылатой богини Ники и головами античных воинов, а также стилизованным растительным орнаментом, гербом князей Волконских и вензелем из букв ГСВ – Григорий Семенович Волконский. Эфес сабли сделан из гравированной стали, рукоять – из черного дерева с накладными серебряными звездочками и монограммой в венке, ножны – железные полированные. Превосходная техника исполнения и позволила оружейникам, варьируя различные приемы, воплотить свои замыслы наиболее выразительными средствами.

А между тем столичный Петербург требовал доставки «украшенного оружия» ежегодно. В 1820 году в российскую столицу была отправлена новая партия художественного оружия, в которую входили офицерская сабля с вытравленными на клинке сюжетами сражений, две сабли с «возвышенною позолотой», два палаша тоже с «возвышенной позолотой» и с изображениями сражений, а также две пехотные шпаги и две кавалерийские. После получения этого «белого оружия» Горный департамент дал Златоустовской оружейной фабрике такое указание: «Требуется, чтобы каждый год была такая доставка, а честь и обязанность начальства должны состоять в том, чтобы последующая доставка превосходила в совершенстве предыдущую».

Большое количество «украшенного оружия» было сделано в 1824 году – к приезду в Златоуст Александра I. Российскому царю поднесли двенадцать художественных изделий – сабли и шпаги. Некоторые из них были украшены чрезвычайно сложными рисунками, исполненными позолотой. Тут были и бегство Наполеона из Москвы, и переход русских войск через Березину, и несколько сражений Отечественной войны 1812 года. А на одной из сабель была изображена встреча Александра I в Златоусте с надписью: «Государю Императору счастливый Златоуст».