Близняшки больше не выглядели, как дети. Теперь перед ней стояли две взрослые девушки. Они по-прежнему «обвивали» крыльями Лукаса, но разъединились между собой.

– Ваш сын очень смелый для своих лет, – обратилась София к отцу, отвлекаясь от перепалки гидов, – Сколько ему, шесть?

– Семь будет в этом году. Я бы конечно насчет смелости поспорил, – хмыкнул мужчина, – Что скажете? Картина и правда настолько интригует?

– Честно говоря, другие работы мне симпатизируют больше, – ответила она, пытаясь наигранно состроить заинтересованное лицо, – Скажем жираф, с мороженым вместо головы, мог бы стать украшением детской вечеринки во дворе.

Отец мальчика согласно закивал.

– Пойдем, Лукас. Еще много работ нужно посмотреть.

– Но папа… – закапризничал мальчик.

– Не спорь, сынок, – отец погладил сына по голове и увел в сторону, игнорируя его всхлипы.

Вслед за ним, качая головой ушли близняшки и гид отца. Казалось, что напряжение между ними было осязаемым. Флавусы становятся взрослыми в момент опасности для своего подопечного, но какая опасность могла быть в его отце или может дело было в Канисе…

Мероприятие потихоньку близилось к завершению и люди начали расходиться. Стены вместе с тем редели, кто-то покупал картины. К счастью Софии, близняшек никто не купил.

Либби хмуро бродила вокруг столбов с опустевшими местами под картины и старалась весь вечер избегать других гидов. Видимо она подмечала осуждающие взгляды.

Когда, наконец, последний посетитель ушел, София села на диван и посмотрела на Вана. Он был немного уставшим и задумчивым.

– Могу я закурить? – спросила она.

– Да, конечно. – Константин вытащил под барной стойкой пепельницу и передал девушке.

– Было безумно интересно, – сказала она, выдыхая струйку дыма.

– Разве? – в голосе Константина читалось разочарование.

– О чем Вы? – не поняла София.

– Я слышал Ваш разговор с мальчиком и его отцом, София. Почему Вы сказали не покупать эту работу? Разве она настолько плоха?

– Бред. – София потушила сигарету о пепельницу, – Дело совсем не в этом.

– А в чем тогда? – перебил Ван. Злость росла на его лице.

– Буду с Вами откровенна. Я смотрю на рисунки не только, как простой прохожий, но еще и как врач.

– Как врач-психиатр, Вы хотели сказать, – небрежно бросил Константин.

– Я не закончила мысль, – холодно произнесла девушка.

– Я смотрю на картины через призму профессионального объектива. И насколько бы прекрасна ни была работа, я не хочу, чтобы семилетний мальчик разглядывал её перед сном. Его психика еще формируется. Нравится Вам это или нет, но фильмы ужасов не просто так продаются с пометкой 18+. Вот что я хотела сказать.

– Многие слышали Ваш диалог и не стали вникать в эту работу, – Константин закрыл глаза и откинулся на диване, – Они не услышали, что я хотел донести, через неё.

– У них еще будет время все переосмыслить, – ответила София, не понимая его досады. – Посмотрите, сколько других Ваших работ раскупили. Честно говоря, мало видела художников, кто мог похвастаться таким количеством проданных картин за один вечер.

– Уже поздно, – Константин встал и подал ей руку, – Я Вас провожу.

Уходя, она понимала, что налаженный контакт с Константином прервался. Обернувшись в последний раз на картину, София увидела Элизабет, которая вывела губами в воздухе «спасибо».

Сев в машину, в свете фар София увидела, что Ван ушел в мастерскую, не обернувшись на прощание. На что эфор лишь пожала плечами и уехала.

Проводив Софию, Константин не мог отделаться от чувства вины.

«Может я слишком резко поступил с ней…».

С другой стороны, они были знакомы всего сутки, а она уже отпугнула потенциальных покупателей. И все лишь потому, что не смогла промолчать.

Пытаясь выпустить пар, он взял кисть и стал хаотичными мазками малевать по холсту. Ничего определенного не рисовал, просто импровизировал.

И много пил. Сначала опустошил виски, потом принялся за белый ром. Когда уже не было сил держать в руках кисть, Константин плюхнулся прямо на диване, где проходила выставка, и закрыл глаза.

Наутро голова адски болела, но это были мелочи по сравнению с осадком, от вчерашнего расставания с Софией. Ему понравилась эта своенравная девушка. И то, как смело она отстаивала перед ним точку зрения, не могло не подкупать. А он, как настоящий эгоист, не смог принять другое мнение, отличное от собственного. Какое ребячество.

Пол дня он не находил себе места. Номера телефона Софии у Константина не было, а это означало, что единственная возможность извиниться за свое поведение – направиться в «Спящий дельфин».

Место не из приятных, хотя для лечебницы здесь было вычурно и аккуратно. В те моменты, когда он поступал сюда, хотелось убежать. Пациенты находились в своих палатах – тюрьмах. И пересекались только во время прогулки, но что всегда удивляло – в этой лечебнице никогда не было буйных пациентов. Или же их определяли в другие центры, или они чувствовали себя здесь намного лучше и не спешили уходить.

Константин подошел к стойке расписания и убедился, что София сегодня вела прием. Направление ему, конечно же, никто не дал, но за коробку конфет и обещание позвонить, он смог выбить у администратора номер кабинета. Иногда внешность помогала, хоть Константин и не считал себя привлекательным. Ему достались азиатские глаза от матери и мужественные скулы от отца. Смесь генов давала о себе знать.

Размышляя о корнях, он не заметил, как столкнулся в коридоре со знакомой.

– Коста! – инопланетной внешности девушка, с высветленными бровями расплылась в улыбке, – Как я рада тебя видеть, ты давно не писал.

– Саяна, здравствуй, – обнял её Константин и посмотрел на идентификационный браслет на руке девушки, – Я не лежу здесь, просто пришел к доктору по личному вопросу, – сказал он, – А ты так и не отпрашивалась домой?

– Нет. Я хотела, но на день рождения мамы все равно бы не успела доехать. Да и ты же знаешь, шизофреника не очень жалуют в семье. Им спокойнее, когда я лечусь, а мне спокойнее, когда они не шарахаются от каждого моего действия, – усмехнулась девушка.

– Не будь так строга к себе. Они все равно тебя любят, дай им время.

– Боюсь, что у меня может не хватить терпения, на длительные ожидания, – грустно рассмеялась Саяна и наклонила набок голову, будто слушала кого-то еще рядом.

Он посмотрел на её синеватое лицо и отметил, что с момента последней встречи прошло не много времени, но она стала выглядеть еще более поникшей. Худые пальцы провели неуклюже по светлым волосам, словно она собрала остатки женственности, чтобы «прихорошиться». Большие глаза, некогда красивого голубого цвета, потускнели и стали больше серыми. На шее девушки виднелась карта в виде витилиго, но так как Саяна была очень бледной, этот узор едва бросался в глаза и напоминал скорее необычное украшение, нежели изъян.

– Я верю в тебя, Саяна, – сказал он и снова обнял девушку, – Помни, что все страхи лишь в нашей голове. Люди вне этой больницы не знают, что ты пережила. Играй ту роль, которая тебе понравится.

– Спасибо, Коста. Рада была тебя повстречать! Еще увидимся.

Девушка неторопливо побрела в сторону столовой, а Константин повернулся к нужному кабинету.

– Коста? – София, стоящая в дверном проеме, скрестила руки на груди и приподняла бровь.

– Ей я разрешаю так себя называть. Мы вместе лечились и успели сдружиться. Можно войти?

– Проходите пожалуйста, – София вернулась в кабинет и поправляя на ходу и без того безупречно-выглаженный халат, села в кресло, – Чем могу быть полезна?

– Прежде всего, я хотел бы извиниться за вчерашнее, – начал подбирать слова Константин.

– Это мне нужно извиняться, – София взволнованно стала потирать руки, пародируя человеческие повадки, когда те переживают, – Мне следовало проявить больше тактичности и не лезть не в свое дело. К тому же картина мне и правда понравилась.