Когда стопка румяных блинов вырастает, на пороге появляется Димка и произносит со стоном:

— Ты меня убиваешь!

Его вид это что-то с чем-то. Заспанный, помятый, но такой до чертиков уютный, что хочется завалиться на диван и укрыться Волковым вместо пледа.

О-о-о, Соня… нехило тебя вчера приложили, раз ты уже начала фантазировать о бывшем.

— Я шумела и тебя разбудила, да? — спохватываюсь я и оборачиваюсь, чтобы перевернуть последний блинчик.

— Шутишь? Я таких умопомрачительных запахов сто лет не чувствовал.

Так и хочется съязвить и сказать что-то типа: «А что, Аделия готовить не умеет?», но я гоню, гоню прочь все плохие мысли, напоминая себе, что Деля — хорошая девушка.

— Тогда садись завтракать, — говорю бодро.

Во время завтрака мы активно обсуждаем мое самочувствие и дальнейшие планы.

Я клятвенно заверяю Диму, что больше его не побеспокою, — соберу вещи и сегодня же перееду к Тане. В понедельник свяжусь с адвокатом и подам на развод.

Через несколько дней, как только сойдет синяк, я приеду в офис и продолжу работу, как-никак контракта никто не отменял, у меня есть обязательства.

Стоим с Волковым у входной двери и спорим, как старые супруги.

— Я сама доберусь, — решительно выдаю я, переминаясь на пороге.

— Не беси меня, Калинина. И еще. На вот, — протягивает мне телефон, и я машинально беру его.

С виду новый. Кручу в руках последнее «Яблоко» и недоумеваю:

— Это зачем?

— Ты не можешь без связи. Тут стоит корпоративная симка, я вбил в контакты свой номер.

Я рассматриваю гаджет в нерешительности. Вроде как мне реально нужна связь, да и деньги на технику тратить не придется.

— Не могу я принять его, — протягиваю Диме. — Это слишком дорого.

Чувствую, как он закипает, из ноздрей разве что пар не идет.

— Все, Калинина, — выхватывает айфон из рук и запихивает мне его в сумку. Только я открываю рот, как он кладет пальцы мне на губы: — Только попробуй что-то сказать!

Мы замираем, ощущая, как меняется все вокруг нас после одного- единственного касания.

В коридоре неяркое освещение, Дима стоит ко мне непозволительно близко, а за моей спиной стена. И бежать мне некуда. А хочется ли?

Я рассматриваю его лицо, на котором проступила щетина, темные глаза, которые в таком свете кажутся попросту черными. Мы дышим в унисон друг другу, разделяя один воздух на двоих.

А после Дима заводит руку за мою спину, вторую руку запускает в волосы, стараясь не задеть место ушиба, и притягивает к себе. Он не оставляет мне ни секунды на заминку, накрывает мой рот своим, и я окончально распадаюсь, рассыпаюсь у его ног, осознавая, что во мне по-прежнему горят чувства к нему.

Не прошла моя любовь, не делась никуда, как бы ни давила, как ни душила я ее. Вытесняла другим, искала замену, но все впустую, потому что Дима незаменим. Болезнь это или спасение, я не понимаю, но знаю точно — если он остановится, я просто умру.

Соня

— Давай, детка, не стесняйся, раскладывай свои вещички! — бодро хлопает в ладоши подруга.

— Господи, Артемьева, что бы я делала без тебя? — притягиваю к себе подругу и обнимаю за плечи.

Дима привез меня к подруге, а после я не нашла ничего лучше, как выгнать его. Это некрасиво, ведь он так помог мне. Но тут дело в другом — после нашего поцелуя что-то изменилось. Будто бы мы перечеркнули прошлое.

Только вот проблема в том, что его предательство никуда не делось, не исчезло. Оно было. Да, давно, но факт есть факт, и с этим ничего не поделать.

У меня остались чувства к бывшему парню, и с этим я тоже ничего не могу поделать.

Замкнутый круг какой-то получается.

Димка изменил, а я хоть и люблю по-прежнему, но простить не дает чувство гордости. За эти несколько дней я поняла, что он по-прежнему близкий и родной, но, черт возьми, зачем он так поступил со мной? Ведь все могло быть иначе. Чище, проще.

Но старых нас нет, эти люди остались в прошлом. В сегодняшнем дне мы имеем дело с мужчиной, у которого есть невеста, и женщину, у которой есть муж. Этим двоим не быть вместе, увы.

— Сонечка, как я рада, что ты решила остаться у меня, — Таня отстраняется и без стеснения лезет в мой чемодан, помогая его разобрать.

— Знаешь, Танюш, у меня выбора особо-то и не было.

— Гондон твой Руслан, вот что я тебе скажу! — гневно восклицает Таня. — Это ж надо! Не успела жена из дома уйти, как он ее карты заблочил. Нормальный вообще?!

Да, это стало неприятной неожиданностью. Вчера, после того как Дима привез меня к подруге, я первым делом позвонила в банк, чтобы оценить плачевность ситуации.

Скажем так, этим поступком Руслан ударил больно, но, если честно, то ожидаемо. Да, на карте лежала небольшая сумма. Там были и мои деньги, но бо́льшая часть, конечно, принадлежала Русу.

Теперь уже я попрощалась с этими деньгами, в очередной раз осознавая, какая я молодец, что хранила сбережения в виртуальном кошельке, к которому Белов не имеет никакого доступа.

— Изменил, избил и лишил денег. Да чтоб ты горел в аду, Руслан! — не может уняться подруга.

Я складываю последнюю кофточку на полку и отодвигаю чемодан:

— Не надо, Танюш, — уговариваю ее успокоиться. — Слушай, а я тебя не сильно потесню?

Подруга отмахивается:

— Да ты чего?! Я одна, ни мужа, ни детей. Мама вон перебралась на дачу на старости лет, а в этой двушке нам точно всем троим места хватит.

Как по заказу, как раз в это время выходит ее кот. Рыжий персидский дьяволенок, который подпускает к себе только Таню.

— Если что, я боюсь твоего Васю, — отхожу на пару шагов от этого злобного парня. — Он меня ненавидит.

Кот подходит к Тане, сидящей на полу, начинает тереться о ее колени и залазит к ней на руки, утробно урча.

— Это не тебя. Он просто всех окружающих ненавидит. А, ну и еще — не называй его Васей, — сюсюкаясь с котом, отвечает Таня, — только Василий Алибабаевич.

— А кланяться в пол не надо? — скептически спрашиваю я.

Артемьева задумывается так, будто бы я задала этот вопрос всерьез.

— Чисто теоретически…

— Я вообще-то пошутила, — усмехнувшись, прерываю ее.

Перебираемся на кухню, и Таня торжественно откупоривает бутылку вина. Протягивает мне бокал со словами:

— За твою новую жизнь и старого знакомого, — подмигивает заговорщически.

— Да уж, — киваю я и отпиваю из пузатого бокала.

Я вкратце рассказала Тане о своих приключениях, после чего она сказала, что про мою жизнь нужно будет написать мемуары. Вроде смешно, а вроде и грустно.

— Так и что Димка? — аккуратно спрашивает подруга.

— А что Димка? — грустно усмехаясь, пожимаю я плечами. — У Димки своя жизнь. И невеста, Тань. Невеста, понимаешь?! А он и так здорово помог мне. Приютил, защитил, дал контакты адвоката. Даже вот, телефон — и тот от него.

Протягиваю подруге новенький гаджет, и она забирает его из моих рук, вскинув брови.

— Нехило. Дима, конечно, удивил, что уж тут. Просто Робин Гуд, рыцарь без страха и упрека. Появился из ниоткуда и спас тебя. Сонь, а ты не разговаривала с ним о прошлом? Он так и не признался тебе в своей измене?

— Мы не говорили об этом. Я не думаю, что у него для меня есть что-то новенькое. Тогда он говорил, что ничего не помнит из того вечера. Полагаю, все осталось так же. Да и о чем говорить? Все это дела давно минувших дней.

Таня снова подливает вина, и я с благодарностью беру бокал, делаю глоток пряного напитка и откидываюсь на табурете, опираясь о стену. Таня сидит напротив в точно такой же позе, только на ее коленях развалился необъятный Василий.

— А его невеста, как ее?..

— Аделия.

— Да. С этой Аделией все серьезно? — спрашивает, прищурившись.

— Я не знаю, Тань. Но сам статус «невеста» говорит о многом, понимаешь? — качаю головой и невесело усмехаюсь.

— А ты бы чего сама хотела, Сонь? — неожиданно спрашивает Таня.