— Вы опоздали, Артем, мы уже возвращаемся, — произносит Иринка, едва он подходит.

— Жаль, думал покурить, да в одиночестве не хочу, — с притворным сожалением говорит Артем. — Лиза, может, останетесь со мной?

Я не двигаюсь, слегка отвернув голову в сторону улицы. Конечно, ради чего еще он здесь. Остается лишь отсчитать минуты до того момента, как он доберется до самой неприятной темы.

— Нас и так заждались, — по-детски упрямится Иринка, но не двигается.

— Вас точно, Ирина. Виновник встречи вас обыскался.

Я внутренне усмехаюсь: Артем отлично умеет читать людей.

— А вы бы сказали ему, что я тоже вышла подышать свежим воздухом.

— А я сказал, — заговорщически улыбается Артем. — И кажется, ему не по себе, когда вас нет рядом.

Манипуляция толстая, но у него получается. Эмоционально взвинченная Иринка меняется в лице.

— Пусть привыкает. Сам ведь выбрал, никто уезжать не просил.

Она говорит дерзко, но голос выдает волнение. Впервые Иринка останется одна. Свыкнуться с этой мыслью непросто.

— Мы часто поступаем опрометчиво, — доверительно говорит Артем. Он не поясняет, кто это «мы», но Иринка, конечно, слышит то, что выгодно ей. — И всегда очень сложно признать, что ошибся.

— Странно слышать такое от мужчины, — удивленно произносит она. — А если все-таки я хочу заставить признать?

— Тогда вы должны быть равнодушны к этому человеку.

— Вы шутите?

Артем отрицательно качает головой.

— Когда нет чувств, выиграть легко. Можете жать до упора, не боясь последствий. Если он еще любит, вы добьетесь, чего хотите. Но если ему все равно на вас, то увы.

Иринка молчит, ответ ей явно не нравится.

— Если у человека нет к вам чувств, зачем он вам вообще нужен? — добавляет Артем.

— Нет одних чувств, зато есть другие. А вы мыслите однобоко, как типичный мужчина. И, наверняка, сразу даете от ворот поворот, — приподняв подбородок, отвечает подруга.

— Я поступаю по-разному, — увиливает от наскока Артем. — Зависит от женщины и от ситуации. Но у всего, что я делаю, есть веская причина. Другому человеку может казаться, что я ошибаюсь, но это только его мнение. И думает он так, потому что боится спросить меня прямо.

Иринка вспыхивает от слишком очевидного намека.

— Вы, Артем, кажется, хотели покурить? Вот и курите тогда, — спасаю я Иринку. — Не забивайте нам голову вашими идеями мужского превосходства.

— Составите компанию? — тут же переключается на меня Артем. — Мне стало интересно, чем вы занимаетесь. Девушка и системы умного дома — это как минимум интригует. Может, мне это надо, и мы найдем первую точку соприкосновения. И я готов вас слушать без всякого мужского превосходства.

— Лиза же вас отшила, а вы все еще надеетесь нанять ее? — ехидным голосом спрашивает Иринка.

— Теперь уже я боюсь забегать так далеко. Но послушать я бы хотел с огромным удовольствием.

Артем с прищуром смотрит мне в глаза.

— Зря теряете время, — не унимается Иринка.

— Может быть. Но даже без этого нам есть что обсудить. Пять минут, не больше.

Обсудить за пять минут? Какая лживая уловка. Уверена, если откажу, Артем бросаться вслед не будет. Сейчас тот самый шанс. Сбежать. Подумать. Подготовиться. Но вот так — когда лицом к лицу с ним, нужна особая смелость — смелость проявить трусость. Он, наверняка, припомнит, ведь это еще одна возможность уесть меня. Я вдруг четко осознаю, если выберу легкий путь сейчас, позиция станет слабее. А она и так оставляет желать лучшего. А так я только подтвержу, что виновата. И виновата только я. Ладно. Придется биться. Хочется надеяться, что не насмерть. И с новыми ранами я не уйду. Я откликаюсь эхом:

— Пять минут, не больше.

— Останешься с ним? — приподняв брови, спрашивает Иринка.

— Вдруг дорогого Аниного друга и правда заинтересует система умного дома. Путь немного впечатлится.

Иринка смотрит долго, глазами уговаривая идти с ней. Но я молчанием отсекаю предложение.

— Как хочешь, пять минут погоды не сделают, — сдается подруга. — Мы тебя ждем. И Аню я предупрежу.

Так спустя семь лет мы снова остаемся один на один. И, конечно, ни о каких системах или умных домах не говорим. Мы говорим о нас.

4.

Я возвращаюсь к балюстраде. Твердая поверхность под руками поддерживает иллюзорно, но мне хватает, чтобы сосредоточиться. Артем пристраивается рядом. Качнись я немного в сторону, задену руку. Его взгляд тут же растекается по мне, забираясь щекочущим морозцем под тонкую ткань блузки. Я хочу всем вниманием нырнуть в сизую дымку улицы, но соседство Артема притягивает. Он опасен, от этого я чувствую себя, как под прицелом ружья.

— Что с коленом?

От вопроса я теряюсь. Когда он заметил?

— Случайно встретилась с асфальтом, — шутливо отмахиваюсь я.

— Вечер случайных встреч, значит. Ты куришь?

Я жестом показываю, что нет.

— О, я тоже. Не для этого мы остались, верно? Как и не для обсуждения перспективного продукта, который ты создаешь.

Я удивленно поворачиваюсь, нет, он и не думает шутить. Радужки глаз отливают свинцом.

— А подруга твоя, между прочим, жестока. Или все женщины легко бросают подруг ради бывших?

— Спроси у всех женщин. И Иринка не жестока. Ты сам позаботился, чтобы она ушла.

— Она могла выбрать. Забрать тебя. Но все же оставила мне.

— Я сама решила остаться.

— И захотела сама?

Надо же — как легко он подгоняет смыслы под себя.

— Нет. Я хотела сбежать, — спокойно признаюсь я. — Но передумала, ведь рано или поздно все равно пришлось бы разговаривать. Решила не тянуть.

— Значит, я успел в последнюю минуту, — усмехается Артем. — Судьба прям любит меня сегодня. Да и вообще неплохо сыграла.

Я саркастически пожимаю плечами.

— А вдруг все это время ты так хотел увидеться, что просто надоел ей своим нытьем.

— У меня с нытьем мало общего.

— Люди меняются.

— Не в этом случае. Я просто верю в высшую справедливость.

— Обычно в нее верят наивные и слабаки.

Мы одновременно обрываем пикировку. Потом Артем задумчиво замечает:

— Да-а-а, а ты посучнела, Елизавета Бельская. Что, личная трагедия? И теперь все мужики козлы?

Я с подозрением кошусь на него. Откуда он знает? Конечно, я не думала так о мужчинах. Провалы, конечно, были. И «больше-никогда» список имелся. В него полтора года назад вписала еще одно имя. Запись эта окончила неудачный роман со взбалмошным любителем мотоциклов и ролевых игр. С тех пор я запретила себе встречаться с мужчинами младше себя, мужчинами без постоянной работы и теми, кто проповедует гедонизм в худшем проявлении — только ради удовольствия собственного. В тот раз я самовольно спустилась с пьедестала гордости ради туманных острых ощущений. Да, я их получила, но за ними явно тянулся шлейф опьяняющего угара. Протрезвев же, поняла, что гордость весомее. Рассталась я без сожаления и к романам пока охладела.

Норка знала обо всех завихрениях тех отношений, но не осмелилась бы рассказать ему. Обсуждать дела подруг с посторонними было негласным табу. Скорее всего Артем просто ткнул наобум.

— Почему все? Только некоторые особо отличившиеся личности, — отвечаю я.

— «Некоторые особо отличившиеся личности» — это скорее про тебя, Лиза.

— Наверное, про меня тоже, раз и через семь лет ты не способен нормально разговаривать.

— Для тебя все-таки важно, чтобы я нормально разговаривал?

— Важно, чтобы ты перестал глупо цепляться к словам, — сухо говорю я. — Я тоже не горю желанием общаться. И вообще надеялась никогда не встретиться. Но раз уж это произошло… значит, произошло.

Артем не отвечает, и тишина между нами похожа на провал. Когда она затягивается, усилием воли я заставляю себя повернуться. Зачем так близко? Он стоит ровно, руки в карманах, ветер шевелит распахнутый ворот рубашки, пробегает по темным волосам. Он кажется спокойным, но это обман. Для меня он сродни скале перед камнепадом. Я оглядываю глаза с сизыми тенями, и хочется сразу отступить на несколько шагов, будто это поможет защититься. Но я остаюсь на месте. Адреналин раскатывается по телу. Чем дальше я двигаюсь по тропинкам Артема, тем зыбче они становятся. Надо заканчивать. Набрав воздуха, я быстро поговариваю: