— Я отправлял тебе сообщение, — устало говорит Вилен, видимо, не в первый раз.

— Мы постоянно переписываемся, — возражает Иринка. — Можем не отмечать день свадьбы, все равно мы уже развелись. Но день встречи по-прежнему важен, потому что мы в отношениях, пусть даже дружеских.

Логика Иринки мне кажется надуманной, явно преследующей ее скрытые мотивы.

— Зачем тебе Камчатка? — обращаюсь я к Вилену, но он не успевает ответить.

— Мой совет тебе, Фаина, — внезапно переключается Иринка на подругу Миши. — Не связывайся с людьми, которые могут тебя разочаровать. Они очень вредны для здоровья. Сажают печень на раз, два, три.

Она снова тянется к бокалу, когда замечает, что он пуст. Ее рука тут же меняет траекторию и нацеливается на бокал Вилена, чье светло-желтое содержимое бокала также напоминает вино.

— Мы пока не встречаемся, — говорит Фаина.

— Зря ты так, — тут же меняет позицию Иринка. — Миша хороший парень. И очень давно одинокий.

На лицо Фаины наплывает рассеянность. А я думаю, что Иринке хватит хлестать вино.

— Мы не торопимся, — встревает недовольный Миша. — Как говорится — поспешишь, людей насмешишь.

Я мысленно аплодирую неприкрытой маленькой мести. Иринка скалится и кивает, принимая удар.

— Я не навсегда уезжаю же, — спокойно говорит Вилен. И обращается ко мне: — Камчатка мне для спортивного тура. Трехнедельного.

— Экстремального тура, ты хотел добавить, — вставляет Иринка, отставляя наполовину пустой бокал Вилена.

Меня подмывает спросить, зачем устраивать проводы, если уезжаешь всего на три недели. Паузы между встречами всей нашей компании могут насчитывать несколько месяцев кряду. Но я смотрю на его безрадостное лицо и вялые попытки противостоять нападкам и понимаю, что он просто боится остаться с бывшей женой и этой новостью втроем. Все же Иринкина инфантильность сильно влияет на него, поэтому все попытки ослабить поводок будут стоить дорого. Но дружба, как и брак, — она не только в радостных моментах, так ведь?

— О, — говорю я вместо вопроса. — Не знала, что ты такой спортивный парень.

Вилен нервно дергает уголком рта:

— Решил изучить неизведанную дорожку.

— Надеюсь, она не будет в один конец, — комментирует полушепотом Иринка.

— А где Аня? — спрашиваю я, чтобы наконец спрыгнуть с болезненной темы.

— Курить ушла с Артемом. Я тебе про него писала.

Иринка выражается так, будто настрочила мне полноценное письмо.

— Я говорила, что он внешне вполне, хоть и не во вкусе Норки? — продолжает она. — А еще немного сноб. Нет, он много сноб. Максимально снобистский сноб.

— Не преувеличивай, — морщится Вилен. — И не будь он снобом, Анька его бы не выбрала.

— А с каких пор Аня любит снобов? — доносится вопрос Миши, но вряд ли у кого-то из нас есть ответ.

Помимо снобов Норка неровно дышит к мужчинам черствым душой и желательно лицом, любого рода циникам, интеллектуальным гордецам или просто личностям с червоточинкой, но в обойме любого из них обязательны быть высокий статус и хороший финансовый фундамент, даже если это однодневный роман.

— Почему он сноб? — интересуюсь я, пытаясь перехватить взгляд хоть какого-нибудь официанта.

— Потому что рожу кривит, будто мы ему не ровня.

— Может, у него живот крутит, — говорю я совершенно искренне. Мало ли что может быть у человека. У меня вот ладони горят огнем. Хочется одновременно дуть на них и чесать. А еще колено ноет. И я бы предпочла оказаться дома, на диване в обнимку с мирамистином, а не пытаться поймать призрак официанта.

— Мы с Мишей дойдем до бара, — сообщает Вилен и встает. — Заодно подышим свежим воздухом. Лиза, твой выбор?

Я оглашаю.

— Мне тоже еще закажи, — кричит Иринка в спины мужчинам и в один присест допивает вино Вилена.

— Свежий воздух. Будто его тут душат, — ворчит она. — Ну и что у тебя с юбкой на самом деле?

— Ерунда, — отмахиваюсь я. — Так что, у Норки серьезно?

Иринка делает большие глаза и шипит. Норкой Анну называем мы между собой и никогда всуе перед ней или перед кем-либо третьим. Не то, чтобы она не знала об этом прозвище, но оно ее раздражает, поэтому мы не злоупотребляем.

— Непонятно пока, мутный тип. Про Аню не знаю, но нам точно не подходит, — заявляет подруга. — Он ее будет подавлять. Ладно бы они ограничились постелью, но жить с таким как? Хотя, может, и правда у него несварение, — задумчиво добавляет она, — а то он все бегает куда-то со своим телефоном.

— У меня все в порядке. Но спасибо за заботу, — говорит над моей макушкой вежливый мужской голос. — А бегаю, потому что подчиненные дурака сваляли, теперь разгрести пытаются.

— А зачем вам такие подчиненные? — едко замечает никак не смущенная Иринка.

— Это хороший вопрос. Обещаю подумать над ним в выходные.

Сбоку выплывает Норка и меня обдает смесь запахов сигарет и пудровых духов.

— Привет, Лизок. Заставляешь нас волноваться за себя.

— Не я одна, — парирую я и приветственно целую воздух рядом с розовой щекой.

Норка хихикает и царственно занимает стул. Рядом с ней материализовывается обладатель шутливого голоса. И меня вбрасывает в вакуум.

Москва же большой город. Он все растет и наполняется. Встретить человека из прошлого почти невыполнимая задача. Вселенная, что же ты так насмехаешься надо мной? Где я попортила карму так, что ты снова сводишь меня с этим человеком?

Артем смотрит на меня в ответ, и по его выражению лица я понимаю, что он тоже узнал. Он изменился за семь лет. Возмужал, плечи раздались. Скулы и челюсть обрели большую угловатость, а с ней и надменность. Под его прямым, жестким взглядом мне хочется спрыгнуть со стула и бежать вон.

— Это Артем, — представляет спутника Норка. — Познакомились неделю назад на бизнес-завтраке. А это та самая Лиза. Я тебе говорила о ней.

Господи, что она ему обо мне говорила?

— Сколько пополнений в нашей компании, — замечает Иринка.

— Так и есть. Мы рады тебе, Фаина, — говорит Норка. — Впервые Миша нас с кем-то знакомит. Это значит… многое.

Последняя фраза звучит многозначительно, как Норка и задумывала. Тем не менее, совершенно неясно, насколько она искренна. В отличие от Иринки, у которой, что в голове, то и на языке, Норка умеет держать истинное мнение как тайну за семью печатями.

— Мы пока не встречаемся, — повторяет девушка. Чувствую, что далеко не во второй раз.

— Самое время начать, — врезается с наставлением Иринка. — Трудности только закаляют.

Норка пристально смотрит на Иринку и на ее пустой бокал. Ее лицо доказывает, что в этот момент мы едины во мнении насчет подруги.

— А вы встречаетесь? — вдруг спрашиваю я Норку и тут же кляну себя за этот вопрос. Но внутри меня разрывает от мысли, что я буду вынуждена снова общаться с этим человеком.

Та непонятно пожимает плечами, Артем прожигает на моем лице две дыры.

— Лиза, я сказала Артему, что ты знаешь китайский и что на тебя можно положиться. Ему нужен толковый переводчик, который не подведет. Поговорите, может, у вас получится поработать вместе.

Свет меркнет перед глазами от этих слов. Черт, черт, черт! Мне хочется расхохотаться от нелепости ситуации. Ох, Норка, знала бы ты… Я чувствую себя человеком, у которого прилюдно вытащили из шкафа самый мерзкий скелет и потрясли смрадными костями, хотя почти все присутствующие пока него не видят и не чувствуют запаха. Почти. Кроме одного. Того самого человека, с которым мне пришлось уже поработать и которого я позорно подвела. Это был мой эшафот с вечной тенью палача за спиной, и соскользнуть с него не представлялось возможным.

2.

Семь лет назад я посчитала это неизъяснимым чудом, удачей, о которой воздыхают все студенты, не оскверненные опытом работы. Когда я вошла в фойе здания, где мне предстояло собеседование, на встречу вышел Артем. При его виде сердце забыло, что природа завещала ему биться. Мы прошли в переговорную, где я просто смотрела на этого молодого мужчину, наполненного уверенностью и с упоением рассказывающего об «очень перспективном проекте», который он возглавляет. Его глаза пылали азартом, голос обволакивал щекочущим волнением. Слышала ли я его? Конечно. Но смысл терялся в шуме гонимой адреналином крови.