И тут выясняется, что обсуждать в общем-то нечего. Роман задумчиво смотрит на Норку. Она стекает со стула и с горделиво поднятой головой направляется в ванную, успев бросить, чтобы Роман заказал такси.

— Иру я беру на себя, — кивает она мимоходом. — Сама привезла, сама увезу.

Возвращается, неся зеленеющий сверток с одеждой, и вся компания гурьбой выкатывается в прихожую.

— Я требую сказать, где работает этот чертов Денис! — выкрикивает Иринка, пока я натягиваю на нее кроссовки, по цвету совпадающие с костюмом, но дико смотрящиеся с вечерним платьем. — Блин, Лиза, мне больно.

Она мнет плечо, и мне тоже больно, но я терплю. Влажные ноги плохо влезают в узкую горловину обуви. Иринка верещит, перемежая чертей, Дениса и жалобы на боль.

Норка, изящно опираясь о плечо Романа, натягивает босоножки, а потом благосклонно ждет, пока он ей их застегнет. Сверток с Иринкиной одеждой уже торчит у него из-под мышки. Норка пока складирует важные для нее нюансы, и, если он ничего ей не испортит, как, например, Артем, она далеко заведет этого многослойного молодого человека. Даже интересно будет посмотреть, кто окажется победителем, хотя до сегодняшнего вечера я при всем желании не могла расположить их в такой интимной близости.

— Надо же так надраться, — замечает в пустоту Норка. — Если у тебя все вина так действуют, я тебе больше не собутыльница.

— Тем не менее она задала очень интересный вопрос, — говорит, поднимаясь, Роман. — Я узнаю, где работает «чертов Денис» специально для твоей веселой подруги.

Я хмыкаю, мысленно еще раз для всех, но больше для себя проговаривая, что мне все равно. Теперь это ваши игры. Играйте, сколько угодно. Я в них выбираю благословенную роль наблюдателя.

23.

Ну вот, до свидания.

Я ножницами режу иск и оба экземпляра контракта, и с невыносимым удовольствием засовываю ошметки в мусорную корзину. Походив по кабинету и подумав, решаю, что мне недостаточно, — заноза продолжает тихонько нарывать.

Деньги Артем переслал на утро понедельника, всю оговоренную контрактом сумму и сто тысяч сверху. Никогда еще банковский счет не видел одновременно столько цифр, только радости они не приносят. Я нахожу в соцсетях четыре симпатичных мне собачьих приюта и перевожу им все деньги. Этот жест дается с некоторым трудом, даже немного жаль, но жаль ровно на ту сумму, которую мы обговаривали в начале. Она заработана честно, остальное я считаю чужим. Не имея понятия, как Артем относится к животным, вольно даю ему шанс быть большим их любителем и делаю в голове засечку, что пожертвование от него. От и до.

Пусть моя переводческая лепта станет таким же пожертвованием, только ему. И сразу становится легче дышать, я, пританцовывая, порхаю по офису, радостно увлекая коллег в приветственные разговоры. Воздух прохладными струйками затекает в легкие, насыщая тело жизнью. Той самой жизнью, к которой я наконец вернулась.

Первым делом я записываю рабочие долги, которые надо наверстать. Списки приводят одновременно в ужас и азарт, ведь в дела можно погрузиться с головой и еще быстрее задвинуть в темный уголок прошлого то, что связано с Артемом.

За окном по-прежнему знойно, и сквозь окно солнце рассыпает млечные лучи по стенам, полу, шкафам, забирается на стул для посетителей и с него прыгает на стол, чтобы захватить руку. От тепла я отвлекаюсь и, откинувшись на спинку кресла, перевожу плывущий взгляд на тихо гудящий будничный город. Я придумываю, что можно дойти до ближайшего кафе и посидеть в приятной прострации за столиком, щурясь на пробегающих прохожих и лениво поглощая холодный суп, и тут же мысли утягивают меня в недавние обеды с Романом и в мое вчерашнее предложение пересечься сегодня. Решительность сбоит — погружение в обыденную реальность все дальше отталкивает прошедшие события.

Будто чувствуя, что я о нем подумала, в телефоне высвечивается его имя. Это еще не прочитанное сообщение вызывает слабость в ногах, и я медлю, прежде чем открыть.

Тут телефон снова взбрыкивает, но являет имя Норки. Ее сообщение прочитать гораздо проще — никакой слабости или промедления.

«Если Рома тебе напишет, скажи мне. Хочу поучаствовать, а то слишком жирно тебе одной двух мужиков иметь».

За Норикиным сообщением я со вздохом открываю и первое. Роман пишет кратко: «Привет. Денис работает в «Кайсан».

— Денис работает в «Кайсан», — рассеянно повторяю я вслух.

Какая плодотворная фирма. Столько интересного народа там. И Володя, и Денис, и вся китайская братия. За исключением одного юродивого.

Артему разбираться и разбираться. Как бы он ни хотел казаться слепым, Роман прав, в проекте задействовано слишком много людей, разбрасываться ответственностью не получится. Придется выгребать. Хоть как-то.

Клацнув зубами, я шлепаю открытой ладонью по телефону, словно он виноват в моих раздумьях, и с силой отодвигаю его на край стола. Надо срочно вернуться к работе, и больше никаких поблажек. Как назло, Роман шлет новое сообщение. Его я не читаю, и Норке тоже решаю ответить позднее — после рабочего дня. Она же не указала, что ей надо написать сразу.

Спустя полчаса я вычеркиваю очередной пункт из страшных долговых списков и краем глаза посматриваю на телефон. Экран черный, но там за стеклянной темнотой ждет своей участи пока еще неизвестное мне послание. Любопытство поджигает фитилек, и, помучавшись немного, я придвигаю аппарат.

Роман не менее лаконичен: «Артем едет к тебе».

Я вскакиваю. Черт! Куда он едет? Меня же нет дома. На первую паническую мысль налезает вторая — зачем он ко мне едет? Снова ругаться? Выяснять, к чему я все-таки причастна, а к чему нет? А если теперь, столкнувшись с трудностями, он потребует назад свои деньги, а я их уже перевела собакам? Я прикусываю губу и смотрю под стол — на торчащие нелепыми культями останки договоров. Хочется надеяться, что судьба убережет меня от позорной аппликации по их восстановлению.

В порыве негодования на себя за то, что проигнорировала любопытство и не прочитала сообщение сразу, а погналась за чувством эйфории от сожжения мостов, я хватаю телефон, чтобы перестать ломаться и разом выяснить все подробности, но они оказываются не нужны. Артем опережает звонок.

После мимолетного стука для приличия в кабинет заглядывает офис-менеджер Венера, на худых плечах которой лежит обязанность встреч гостей, и, вытянутыми немного вперед губами от привычки закусывать щеки для эффекта заостренных скул, говорит, что меня желает видеть потенциальный клиент, чей дом недостаточно умен, и надо исправить это недоразумение «Он так и сказал, — хихикает Венера, — представь, Лиз». Я отрицательно машу рукой в бессмысленной попытке сбежать от неминуемого. «Но он настаивает на встрече с тобой, — повторяет Венера, скулы приобретают остроту ножа. — Что я могу сделать? Говорит, знает тебя, и только ты можешь ему помочь». Удивление, которым приправлена ее речь, мне понятно — я не общаюсь с клиентами. Но раз один из них хочет попасть именно ко мне, его ведут ко мне. Мы очень клиентоориентированная компания.

Первое, что хочется сказать, — это злорадное «Скажи, что я на совещании и отведи его в отдел продаж». Но с Артемом подобное не пройдет, поэтому сдув сарказм, я вяло машу рукой, показывая, что мне все равно. Хоть от неожиданности не по себе, но делать нечего. Запускайте его.

Дверной проем пустеет, но уже в следующую секунду в нем появляется Артем, будто стоял прямо за спиной «вытянутых губок». Он свеж и вежлив, прокатывает по Венере благодарностью вкупе с ясной улыбкой и аккуратно прикрывает дверь.

— Если пришел снова ругаться, то лучше уйди сразу, — грозно вырывается у меня.

Его безмятежность и веселость несколько смущают. Совершенно некстати в сравнении с ним я чувствую себя сумрачной горой, заволоченной тучами, и одновременно шестнадцатилеткой, тонущей в надуманном трагизме.

— А если не ругаться, то позволишь задержаться?

— Только если тебе нужна консультация по продукту.

Я складываю руки на груди, но тут же понимаю, что выгляжу чересчур карикатурно, поэтому перемещаю их под стол. Артем с интересом оглядывается, но мой кабинет не чета его. Он маленький, без кресел, диванов и гигантских окон. Их роднит лишь некая лаконичность, но и она отличается по стоимости.