— Вдруг у тебя что-то случилось, и тебе нужна помощь.

— У меня что-то случилось, — спокойно повторяет Норка, — и мне нужна помощь.

Я продираю глаза и сажусь на кровати. В горле танцует холодок.

— Что случилось?

— Вчера виделись с Артемом. И я спросила его про наши отношения.

Вчера? Интересно, до или после меня?

Она многозначительно умолкает, и я хочу ее порвать на кусочки.

— И что?!

— И кофе хочется. Прям невмоготу. Гулять тоже. Если ты пас, то позову Ирку.

— До девяти ее не существует — сварливо замечаю я, плетясь в ванную.

— Тогда выбора у тебя нет. А то что-то все страннее и страннее. А у меня на мужчин с тараканами аллергия.

Если этими словами она хочет пробудить во мне жажду узнать подробности, то попадает в яблочко.

— Через сколько завтракаем-то? И где?

От звонка до встречи в кафе со мной случается душ, феновое сражение с волосами, легкий макияж и такси с зевающим водителем. Ворвавшись в кафе, я вижу за столиком Норку, сидящую нога на ногу. Она привстает для поцелуя и тут же подталкивает меню. Я вглядываюсь в лицо подруги, с тревогой ища возможные перемены. Но она спокойна и выглядит бодрее самого крепкого кофе.

— У меня минут сорок, не больше, — сообщаю я.

— Конечно. Спасибо, что пришла, — покладисто говорит Норка. — Так и знала, что новости, связанные с Артемом, тебя заинтересуют.

Она говорит непринужденно, но я не могу понять, есть ли хоть толика сарказма в ее голосе, и если есть, то связана ли она со вчерашним разговором на мосту.

— Меня интересует все, что связано с тобой, поскольку ты встречаешься с довольно сложным человеком, — дипломатично отвечаю я.

Норка кивает.

— В точку. И это проблема. После того, как я убедилась, что сложность — это просто комплексы, которые человек не хочет решать, со сложными мужчинами я завязала. Теперь только с легкими мужчинами я готова крутить романы.

— Парадокс в таком случае.

— Думаю, хуже. Ты выбрала кофе? Здесь нет воздуха. Сейчас умру от удушья. Давай закажем и пойдем гулять.

Она глазами подзывает официанта. Выбирает двойной эспрессо, я — латте. Все с собой.

Улицы, за ночь подкрашенные свежестью, ясные и светлые. Мы идем по голубоватому асфальту, изредка морщась от нарастающего гула — дорога все больше разбухает от машин.

Норка интересуется, как продвигаются дела с Артемом, и я радую ее, что мы на финише. Как ни странно, эта новость оставляет ее равнодушной. Ее маленькое лицо с острым подбородком непривычно задумчиво. Гнетущее молчание только усиливает любопытство. Когда стакан пустеет наполовину, Норка начинает:

— В общем, впервые после развода я не знаю, что делать. Три года без сучка и задоринки, а тут, как привороженная.

Я возвожу очи горе: Норка выбрала витиеватый долгий путь, на который у меня нет времени.

— Переходи к сути, — отрезаю я. — Ты спросила про отношения, и что он?

Меня напрягает, что она не может решиться сказать, и страшит возможная причина. Я даже не знаю, хочу ли знать ее.

— Ну как хочешь. Он сделал мне массаж. Довольно качественный, между прочим.

— Массаж? — восклицаю я. — Каких мест, позволь спросить.

— Обычных массажных мест, — ворчливо отбривает Норка. — Я вообще подумала, тем ли он занимается по жизни. Возможно, ему стоит делать карьеру в другой области.

Массаж. Массаж? Массаж?! В голове торнадо из картин. Обнаженная спина лежащей Норки. Руки Артема на ней. Льющееся масло. Интересно, он использовал масло? Он гладит выпуклости лопаток. Кожа блестит. По запястью льется масло, превращаясь в сок от шаурмы. Артем слизывает сок, пока тот не добрался до часов. Когда колдовал над Норкой, тоже следил, чтобы их не испачкать? Время для него так важно всегда.

— Днем или вечером? — замороженным голосом спрашиваю я.

Норка смотрит на меня с удивлением.

— Его не было на работе вчера днем, — спохватившись, поясняю я, ругая себя за несдержанность.

— Вечером.

«Все останется в прошлом вечере». Только он решил оставить в нем не только меня.

От Норки ко мне или от меня к Норке? Нормальные мужчины едут к женщине, благоухая чесноком? В этом же нет смысла, сплошной позор. Не про Артема точно. Значит, сначала она, потом я. Женщина внутри меня совершенно по-женски возликовала так, что внутренняя подруга стыдливо отвела глаза.

— А вечером он вернулся на ра…? — вопросительно тянет Норка, но я перебиваю:

— Что ты решила с отношениями?

Норка выдерживает паузу и не настаивает на прерванном вопросе. Надеюсь, она не сочла, что я специально. Пусть это было именно так. Однако несмотря на безобидность вчерашнего вечера, у меня не хватит смелости рассказать. Слишком обширная и темная у этой безобидности изнанка.

— В этом и странность. У него определенно нет физиологических проблем. Уж поверь. Однако он будто нарочно избегает близости, и это… интригует. Я спросила, долго мы еще будем ходить вокруг да около, ведь я не в том возрасте, чтобы ограничиваться платоническими отношениями. А он сказал, что уважает мою позицию, и я вольна делать то, что сочту нужным. Понимаешь? Не стал канючить или оправдываться. Я могла закончить прям там же. Но я, как ты понимаешь, этого не сделала, потому что это было так… по-мужски. Очень непривычно.

— Последнее уж точно, — глубокомысленно поддакиваю я.

— Ну а после мы выпили по бокалу вина, и он сделал массаж. И это все испортило.

— Я думала, тебе понравилось.

— В другом смысле испортило. Я решила для себя, что если не получу конкретного ответа на интересующий меня вопрос, то нам с ним не по пути. Но тут случился этот массаж, да и все поведение Артема — оно притягивает. Утром я поразмыслила над этим и решила, что есть определенная причина, почему он не хочет переспать. И если эту причину устранить, то, возможно, все придет в норму.

Я поспешно скрываю лицо стаканом. Этого глупого выражения лица Норка не должна увидеть ни при каких обстоятельствах. Хоть мне и стыдно, но я позволяю на пару секунд погрузиться в то самое злорадство, которое испытывают все женщины, узнавая, что бывшие о них помнят. О, еще как помнят. Даже такие упертые, как Артем. Какого бы добра я ни желала подруге, какой бы щедрой рукой не отсыпала благословления, внутри все задыхается от восторга.

— Устранить причину, — тяну я таким повеселевшим голосом, что сразу обращаю на себя подозрительный взгляд. — Звучит как план действий настоящей русской женщины. Нам вечно больше всех надо.

— Вовсе ничего такого, — вспыхивает Норка. — Мне просто интересно разгадать причину и добавить ее в копилку опыта. Вдруг в будущем пригодится.

Я искоса поглядываю на нее — похоже, что только что она весьма жалко оправдала скрытые мотивы. Норка невозмутимо прихлебывает кофе и явно делает вид, что не замечает. Это подтверждает догадку: подруга приняла охотничью стойку, и ничто не сможет ее отвлечь, пока она не исследует добычу. Понять бы, сколько в ее порыве интереса, а сколько зарождающихся чувств.

Ликование сносит жало грусти. В умении подруги подчинить замок, который она решила осадить, я не сомневаюсь. Рано или поздно она заставит Артема забыть, и всего его выкрутасы падут смертью храбрых.

Если они все же закрутят серьезный роман, мне останется только сделать много-много шагов подальше, а лучше наглухо законопатить все щели, сквозь которые может пробиться счастье новоиспеченных влюбленных.

— Не замечала, чтобы раньше ты коллекционировала мужские проблемы, — мрачно поддеваю я.

— У тебя никак ПМС? — спрашивает подруга, удивленная волнообразной сменой настроения.

Я туманно пожимаю плечами. Норка не настаивает. Она сама одну неделю в месяц превращается в чудовище, с которым просто не о чем говорить. Обычно нас с Иринкой об этом по-дружески предупреждают.

— Они сами коллекционируются. Естественным путем, — беспечно ответствует Норка, возвращаясь к теме, которую она пока не разложила по всем намеченным полочкам. — Наверное, только Артем исключение. Однако слишком уж интересный экземпляр. Пока я не готова его лишиться.